Майкл нежно погладил ее по щеке, и она резко отпрянула.
— Мне бы не хотелось отрезать самую важную часть моего тела и засовывать себе в ухо, но мне понравился твой напор. Можно поинтересоваться, чем вызвано такое оригинальное предложение и кому оно предназначалось? — вкрадчиво спросил он.
Кло боролась с накатившей на нее яростью. Она отступила на шаг и смерила его одним из своих самых эффективных презрительных взглядов.
— Ты потный и грязный и стоишь слишком близко. Отойди от меня! — бросила она с королевским презрением.
Кло чуть не добавила «ковбой». Они оба знали свои корни. Она тоже была из типичной западной семьи пионеров, в которой смешалась кровь отчаянных шотландских горцев и трудолюбивых немцев. Но в Майкле была еще и кровь индейцев сиу, а Кло помнила те времена, когда индейцы умыкали белых женщин, и чем это заканчивалось. Золотой огонь, появившийся в его карих глазах, напоминал об этих предках, которые насиловали белых женщин и учили их забывать своих мужчин.
— Думаю, ты просто не хочешь отвечать на мой вопрос, — усмехнулся он, делая еще один шаг к ней. — Впрочем, дело твое. А я вот сейчас работаю на ранчо. Так приятно опять работать на земле и с лошадьми! Некоторые вещи не меняются.
Слова были нарочито вежливыми, как будто между ними шел обычный светский разговор. Но во взгляде Майкла не было ни капли вежливости. Жар окатил Кло с ног до головы, по телу побежали мурашки.
— Не подходи ко мне, — скомандовала она, зная, что он не послушается.
Майкл вдруг схватил ее за кисть, притянул к себе, и у нее сбилось дыхание от неожиданности. Она уже забыла, каким большим и сильным он был. Теперь он стал еще массивнее, еще опаснее и с удовольствием демонстрировал сейчас свое мужское превосходство, не позволяя ей вырваться.
— И что все это значит? — с вызовом спросила она. Майкл положил другую руку ей на талию, и ее тепло возбуждало Кло. Она судорожно набрала воздух в легкие. «Уже несколько месяцев до меня не дотрагивался мужчина, и мое тело среагировало вполне естественно», — объяснила она себе, чувствуя, как внизу живота разливаются жаркие волны.
Вполне естественно?.. Разве когда-нибудь Росс действовал на нее так? Разве его прикосновения будили в ней такие жаркие волны? Разве ее кожа когда-нибудь была готова расплавиться, как сейчас под руками Майкла?
Она смотрела в темные непроницаемые глаза, в которых вдруг вспыхнул завораживающий золотой огонь, и ненавидела его всей душой за то, что он заставил ее почувствовать себя… женщиной.
Майкл всматривался в ее глаза, затем перевел взгляд на губы. Его дыхание было ровным, почти усыпляющим, но она все равно чувствовала за его нарочитым спокойствием напряжение и обжигающий жар.
— Ты не должна так вызывающе вести себя с мужчинами. Тебе никогда этого не говорили? Особенно когда ты одна и беззащитна.
В его тоне не было ничего доброжелательного, заботой здесь и не пахло. Только гнев, который он пока сдерживал, пряча за вежливыми словами, но она ощущала исходившие от него волны ярости, заставлявшие ее сердце учащенно биться.
— Я и сама умею защищаться, — бросила она, чувствуя, что они оба балансируют на грани и ей пора сматываться. Надо оставить Майкла в покое, пока не поздно.
Он изучал ее лицо, читая как в открытой книге все ее чувства. Она с детства ненавидела, когда он так на нее смотрел.
— Где вещи моей матери? — напомнила она ему.
Майкл вдруг отпустил ее и отступил назад с самым невозмутимым видом.
— Они в спальне в верхнем ящике комода. Когда ты последний раз ездила верхом? — неожиданно спросил он.
Кло терпеть не могла этот его тактический прием, когда он вдруг словно прятался за неприступной стеной, в то время как она стояла перед ним с обнаженными, как на ладони, чувствами. Обычно их уже невозможно было спрятать. Только он всегда умел доводить ее до полной потери самообладания!
— Мне сейчас не до верховых прогулок, — отрезала Кло, направляясь к большой спальне рядом.
Она хорошо помнила этот дом по детским визитам вместе с родителями. Хотя и не хотела вспоминать о тех поездках. А еще она помнила, как в детстве Майкл сажал ее впереди себя на лошадь, и она чувствовала себя так уютно и защищенно… Теперь находиться здесь с Майклом было опасно. У нее было такое чувство, что их незавершенный поцелуй притаился в воздухе между ними.
Занавески на окнах были раздвинуты, и вся панорама гор и городка в долине лежала перед ней. Солнечный свет заливал комнату и огромную самодельную кровать с цветастым покрывалом. Кло обхватила руками плечи. Вряд ли Уэйд мог сделать свою спальню такой уютной. Судя по подобранным в тон занавескам на окнах и покрывалу на кровати, здесь не обошлось без рук ее матери.
Она посмотрела на Майкла, который стоял в дверном проеме и с кривой усмешкой наблюдал за ней, затем решительно выдвинула ящик комода и стала вытаскивать белье. Увидев среди вещей фотографию в рамке — Стелла и Уэйд стоят, обнявшись, с сияющими лицами, — она несколько мгновений колебалась.
— Он держал их связь в тайне от всех, даже от меня, — бросил Майкл.
Кло не удивилась. Она знала и уважала Уэйда с детства, и для него было естественным защищать свою женшину от грязных сплетен. Один из его предков лютой зимой спустился со Скалистых гор, преследуя незнакомцев, укравших его жену и изнасиловавших ее. Джедидия Бирклоу догнал их и убил охотничьим ножом. Он вернул жену домой и прожил с ней счастливо до конца жизни. Гордость была присуща всем мужчинам этого рода, они всегда защищали свои семьи и честь своих жен. Майкл был сыном такого же гордого и сильного мужчины.
Кло достала из ящика черную шелковую ночную рубашку. Дома мать носила удобные простые вещи, и эта легкомысленная прозрачная рубашка с кружевами на груди и большими разрезами по бокам шокировала Кло. Она оглянулась на ухмылявшегося Майкла через плечо и торопливо прижала рубашку к груди.
— Доволен, да?
— А тебя это оскорбляет? Ты ожидала, что они тушили при этом свет во всем доме? — скривился он, и Кло вспомнила, каким честным всегда был Майкл. Честным и надежным. Даже если бы он знал об отце и Стелле все эти годы, он никому бы ничего не сказал.
— Заткнись, — буркнула Кло, направляясь в ванную.
Открыв дверь, она уставилась на маленькие элегантные красные шлепанцы, стоявшие рядом с черными мужскими. В резком контрасте между ними было что-то очень интимное. «Моя мать спала с Уэйдом Бирклоу…» — пронеслось в голове Кло.
— Между прочим, шлепанцы мои. Я отдал все вещи отца в церковь. Они были старыми, но удобными и аккуратно заштопаны твоей матерью. Думаю, ему больше нравилось носить то, к чему прикасались ее руки, чем покупать что-то новое. Она предлагала и мне недавно чинить мою одежду…
— Не вздумай приносить свои вещи в наш дом! Не сомневаюсь, у тебя хватает женщин, чтобы пришивать тебе пуговицы и ставить на задницу заплаты! — зло крикнула Кло. Она схватила шлепанцы матери и прижала их к себе.
Майкл усмехнулся, явно довольный.
— Я прикидываю, которая из них наиболее достойна этой чести.
— Уверена, ты выберешь самую лучшую, — мрачно буркнула Кло, разозлившись еще больше. Его самоуверенность просто бесила ее.
— Ты же не ожидала, что все эти годы я буду ждать тебя? — хмыкнул он.
Майкл шагнул к ней, и Кло невольно отступила. Его темные, вновь вспыхнувшие золотым огнем глаза и близость мужского горячего тела испугали ее. Она почувствовала, как между ними пробежал электрический разряд, и быстро отвернулась, ужаснувшись тому, что вдруг почувствовала дикое желание крепко прижаться к нему. Ей захотелось изгнать из памяти все полные самообмана, напрасные годы без него, сжечь дотла всю накопившуюся боль в том огне, который вспыхнул в глубине его глаз.
Кло обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь. Буря чувств, поднявшаяся в душе, и жар, охвативший тело, поразили ее. Была ли в ее браке хоть одна десятая того огня, который вспыхнул в ней, который полыхал за ресницами Майкла?
Настоящее исчезло, горькие воспоминания сжали сердце.
— Мне так жаль твоего отца… — выдохнула она, чтобы снять напряжение.
Майкл осторожно перевел дыхание, как будто до этого долго не дышал.
— Он был хорошим человеком. А Стелла — потрясающая женщина. Они с отцом очень подходили друг другу.
Кло внимательно посмотрела на Майкла. Его лицо стало резче, как будто все линии вдруг кто-то глубже прорезал.
— Ты действительно так считаешь?
Майкл расхохотался, откинув голову назад.
— Кло, ты просто ханжа! Моя мать, умирая, боялась, что отец будет страдать от одиночества; она хотела, чтобы он нашел себе жену. И ему страшно повезло. Посмотри на эту кровать. Он сделал ее для Стеллы, это наша семейная традиция. Взгляни, там есть их инициалы, вырезанные на спинке в изголовье.
Кло подошла к кровати и провела пальцами по вырезанному вензелю, где красиво сплетались первые буквы имен. Романтический знак любви был весомее, чем брачное свидетельство, и это потрясло ее. Только очень влюбленный человек мог сделать эту кровать для женщины в знак любви и уважения к ней. Уэйд был порядочным человеком из рода Бирклоу, который бы не смог оскорбить ее мать легкомысленной связью. Она знала, что мужчины этого рода по традиции делали брачное ложе для своих невест собственными руками. Для этого они шли в лес с топором и пилой, валили подходящее дерево, очищали его, выдерживали положенное время, а затем сами, в одиночку, делали кровать, Уэйд относился к Стелле как к своей жене. И эта кровать была свидетельством отношений куда более глубоких, чем Кло испытала в своем браке.
Ей стало больно и обидно до слез. Она вспомнила тихий шепоток отца за закрытой дверью родительской спальни, тишину, в которой слышался скрип кровати, и счастливое лицо матери по утрам. Это была настоящая, теплая, живая любовь, которой озарялся весь дом…
Кло затуманившимися глазами осмотрела солнечную спальню еще раз. Интимное, романтическое место, хранившее пам