— Я принесу тебе телефон.
— Не надо.
— Надо! — Скар открывает мою сумку, достает телефон и проводит пальцем по экрану. — Какой у тебя код?
От острого соуса у меня жжет язык и слезятся глаза. Но я все равно отправляю в рот очередную ложку ядреного супа. Стараюсь не встречаться взглядом со Скарлетт. Наматываю на ложку лапшу и водоросли.
— Ладно. Я и так знаю.
— Не знаешь, — говорю я, хотя, конечно, она знает мой код.
— Один-два-три-четыре. Ну, вот. Что и требовалось доказать. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты сменила код?
Я смеюсь, но мне страшно. Что там, в телефоне? Что мне написал КН? Почему Дри и Агнес шлют мне сообщения, хотя знают, что я в Чикаго? Надеюсь, они на меня не злятся. Хорошо бы, они написали, что Лиам пришел в себя и благополучно вернулся к Джем. Я сбежала из Вуд-Вэлли на другой конец страны, но они достали меня и здесь.
— Да! — кричит Скар и хлопает в ладоши. — Я так надеялась, что это не он!
— Ты о чем? — не понимаю я.
— Смотри! — Скар протягивает мне телефон с открытой страничкой чата, который мы с Дри и Агнес завели на троих.
Агнес: СРОЧНО В НОМЕР. Только что видела Калеба в «Бернисе».
Дри: И что?
Агнес: ОН БЫЛ С СЕСТРОЙ!
Дри: Значит, она не умерла?
Агнес: Живее всех живых. И покупает сумку за тысячу долларов.
Дри: ДЖЕССИ!!!! ТЫ ВИДИШЬ?!!
Агнес: Я же говорила, что Калеб не КН.
— Погоди, что?! — Я смотрю на Скарлетт в полной растерянности. Конечно же, КН — это Калеб. То есть других вариантов нет. Если учесть, что он всегда одевается очень неброско, чтобы не привлекать к себе внимание. И я видела, как он писал сообщения на вечеринке у Джем. И он пришел в «Зри в книгу!» сразу после того, когда я сказала ему, где работаю. И он всегда пишет мне сразу после того, как мы поговорим в реале. И салютует мне телефоном, как будто хочет сказать: «До связи». Хотя я действительно не понимаю, зачем было врать про сестру…
И разве мы с КН не говорили о моем предложении выпить кофе? В тот раз, когда я хотела все отменить?
Я листаю архив сообщений. Вот оно:
Я: (3) И, кстати, мне расхотелось кофе.
КН: правильно, пускай зверюшка в кои-то веки спокойно покакает.
Я:?
КН: самый дорогой в мире сорт кофе производят из зерен, вынутых из экскрементов животных… как их… щас…
КН: мусанги. не путать с мустангами.
Я: Не смешно.
КН: это всего лишь кофе, расслабься.
Я отдаю телефон Скарлетт. Буквально отталкиваю его от себя, словно это не телефон, а ядовитая змея. Неужели я все неправильно поняла? Я-то решила, что ему совершенно не интересно мое приглашение, мое желание встретиться лично. И он даже рад, что я все отменила. Типа: Подумаешь! Это всего лишь кофе. Но если КН — не Калеб, он не знал о приглашении. Прочитав мою фразу о кофе, он, наверное, подумал, что я собиралась пить кофе, пока писала ему, а потом передумала и зачем-то сообщила ему об этом. Он решил подурачиться, просто чтобы меня рассмешить. А потом удивился, с чего я так напряглась.
— Уф! Ну, теперь я спокойна. Мне так не хотелось, чтобы это был Калеб. Ты меня извини, но, похоже, он полный задрот. Несмотря на Килиманджаро. Человек, который пишет тебе каждый день, явно не отказался бы от свидания.
— Погоди. Ты думаешь, это не он? Правда? — У меня снова кружится голова. Скар была не права. Этот суп не излечивает от похмелья. Я чувствую, как горячая волна острого соуса подступает к горлу, обжигает его, рвется наружу.
— Конечно, не он. Кто бы стал выдумывать умершую сестру?
— Псих, который строчит анонимные сообщения своим одноклассницам.
— Нет. КН не Калеб. Точно тебе говорю.
— Тогда кто он, по-твоему?
— Смотри, — говорит Скар и возвращает мне телефон.
КН: я волнуюсь, с тобой все в порядке? можешь злиться на меня сколько угодно, но скажи, что с тобой все в порядке.
КН: эй, ты жива?
КН: ладно, попытаюсь успокоиться, хотя уже поздняя ночь и мозги не в состоянии мыслить здраво, попробую убедить себя, что у тебя отрубился телефон или ты сама его выключила, потому что не хочешь со мной разговаривать, и ладно… не хочешь — не надо, хотя я все равно не понимаю… но главное, ты не валяешься пьяная в канаве вместе с этим придурком, который к тебе приставал, у тебя просто выключен телефон.
КН: доброе утро, с тобой все хорошо, да? скажи, что да. ДА?
КН: три правды: (1) я соврал тебе только в одном, во всем остальном говорил чистую правду, и хотя это была очень серьезная ложь, в тот единственный раз, я думаю, ты поймешь, почему я соврал, господи, я надеюсь, что ты поймешь. (2) ЭТО самое важное, у нас с тобой, это по-настоящему. все остальное — нет, это — да. (3) я всю ночь думал, перечитал все твои сообщения миллион раз. я почти уверен, что знаю, на кого ты подумала, когда решила, что это я. но ты ошибаешься.
КН: только сегодня добавлю (4). Давай встретимся.
— Все-таки это Калеб. Он говорит, что однажды соврал. Значит, это Калеб, — говорю я. — Он соврал о сестре, а в остальном говорил правду.
— Нет. Он соврал в чем-то другом. Или, может быть, он соврал о сестре, но это был не Калеб. Это не он. Я точно знаю, что это не он, — говорит Скар, и я почему-то ей верю.
Калеб явно мной пренебрегает. Даже просто поболтать со мной ему в тягость. КН же, напротив, всегда расспрашивает меня, как прошел мой день, и ему интересно все-все обо мне.
— Мне кажется, это Лиам.
— Нет, — говорю я.
— Это объясняет, почему он бросил Джем ради тебя.
Я улыбаюсь Скар, но вовсе не потому, что мне хочется, чтобы КН был Лиамом. Наоборот. Я очень надеюсь, что это не Лиам. И не только из-за Дри, хотя в первую очередь — из-за нее.
— Ты меня слушала, — говорю я и чувствую бесконечную благодарность. Она все еще моя подруга и, надеюсь, останется ею навсегда. Она знала мою маму. Она знала меня до того, как не стало мамы. Это дорогого стоит.
— Конечно, я тебя слушала.
Я: Извини за вчерашнее. Я была не в себе. Долгая история. Но да… давай встретимся. Думаю, уже пора.
КН: определенно пора, однозначно, без экивоков.
Глава 29
— Знаешь, что самое ужасное? КН может быть кем угодно. Кем-то, на кого никогда не подумаешь. Скажем, Кен Абернати, который страдает от кишечных газов. Это грустно на самом деле. Он вроде бы неплохой парень. Но если КН — это он, я повешусь. Или мистер Шаклмен!
Мы со Скар ездим по городу. Без всякой цели. Просто катаемся по знакомым кварталам. В отличие от моих бывших одноклассников город совсем не изменился: листья с деревьев почти облетели, но они облетают каждую осень. Так было в прошлом году и в позапрошлом. Даже мой старый дом кажется точно таким же, каким я его помню, хотя теперь там живут другие люди. Единственная разница — стоящий посреди лужайки трехколесный велосипед с кисточками на руле и футбольный мяч, застрявший в кустах. Когда мы проезжаем мимо, я щурюсь, чтобы эти новые детали стерлись с картинки.
Мой дом — уже не мой дом.
Мама, где ты? Глупо думать, что ты где-то рядом. Но мне так тебя не хватает.
— Кто такой мистер Шаклмен? — спрашивает Скар.
— Наш физрук. Тот еще извращенец.
— О боже. Вот будет весело, если КН окажется старым козлом с щетиной на шее!
— Он не такой старый, но уже лысеет. И у него пивной живот.
— Мне кажется, тебе надо настраиваться на Лиама. Потому что это Лиам, точно тебе говорю. — Скар заруливает на стоянку перед супермаркетом, и мы просто сидим, смотрим на освещенную витрину, на полки с товарами, на печь с грилем, в которой готовятся хот-доги. Мне нравится сидеть в машине со Скар. В коконе из металла и пластика.
Мама, я очень скучаю. Я люблю тебя.
— Я не знаю. Просто не знаю… — Я пытаюсь сосредоточиться. — Я совершенно не представляю Лиама в образе КН. Он милый, да. Симпатичный. Но… как-то неловко все получается. Я понимаю, это звучит странно. Любая другая на моем месте была бы счастлива, а я привередничаю…
— Слушай, это смешно. Если он тебе не нравится, значит, не нравится. Я не говорю, что тебе надо бросаться ему на шею. Я просто пытаюсь сказать тебе: а вдруг ты не видишь того, что у тебя перед носом? Как у меня было с Адамом. Я вообще его не замечала. А теперь сама знаешь, — говорит Скарлетт, и я смеюсь. Не могу удержаться. Адам и Скар. Скар и Адам. Это так умилительно. — Ладно. Смейся. А когда отсмеешься, продолжим. Я еще не закончила.
— Адам и Скар ЦЕ-ЛО-ВА-ЛИСЬ на ветке. Сначала влюбились, потом поженились, потом пошли Детки.
— Не дай бог.
Слова вертятся на языке, но я не могу произнести их вслух. Это звучит совершенно безумно даже У меня в голове: Лиам иногда помогает мне ощутить, что меня замечают. Но не видят на самом деле. А мне хочется, чтобы меня увидели. И это одна из причин, по которой я так уверена, что Лиам не КН. Потому что КН меня видит. По-настоящему видит. Я в это верю. Он знает, что мне пришлось пережить. Он все понимает. Мы с ним во многом похожи.
— Так насчет секса. Хочешь об этом поговорить? — спрашиваю я, отсмеявшись. Секс — быть ему или не быть, вот в чем вопрос, — единственный аспект их отношений с Адамом, который мы еще не обсудили до мельчайших подробностей.
— Я хочу. В смысле, чтобы у нас все случилось. Но я боюсь. Я ничего не умею. Вдруг ему будет противно? И вдруг я забеременею?
— Помнишь урок здоровья в прошлом году? Как надевать презервативы? Банан. Пенис. Это практически одно и то же. И ему не будет противно. С чего бы вдруг?
— Даже если я соображу, как его надевать — презерватив… они иногда рвутся. Это не стопроцентная защита. Можно принимать таблетки, но я в них вообще ничего не понимаю. И у мамы не спросишь. Представляешь, что будет, если я к ней обращусь? — Скар смотрит прямо перед собой. Когда обсуждаешь подобные темы, трудно смотреть собеседнику в глаза.