— Вы привносите в дом негативную энергию. Здесь и так переизбыток плохих эманаций.
— Ну, ты сказанул!
— Мы не знаем, что будет завтра. Сколько у них остается времени. У человека всего двое родителей, а у нас с тобой уже по одному. Надо быть к ним добрее, пока они рядом. — Тео хватает деревянную ложку, барабанит по кухонной стойке. Он мастерски держит ритм. Интересно, есть ли хоть что-то, что он делает плохо?
— Как скажешь.
— Нет, правда. Ты сейчас говоришь прямо как мы. Избалованные засранцы из Вуд-Вэлли.
— Хорошо.
Конечно, он прав. И Скар тоже права. Мне надо быть смелой, решительной, сильной. Как ниндзя, но не совсем. Мы не будем сражаться. Нам надо просто поговорить.
— Что хорошо?
— Хорошо, я с ним поговорю.
— Отлично. Рад, что мы так приятно поболтали. — Он щекочет меня под подбородком, как будто сейчас 1950-е годы, он мой папа, а я его сын, который принес решающие очки своей команде, победившей в детской бейсбольной лиге.
— Странный ты человек, — говорю я.
— Меня обзывали и хуже.
Я: Ладно. Давай поговорим. Хороший ход — задействовать Тео.
Папа: Я не задействовал Тео, но рад, что ты хочешь поговорить. Это была настоящая ПЫТКА. Я СОСКУЧИЛСЯ ПО ТЕБЕ.
Я: Теперь уже ты впадаешь в мелодраму.
Папа: Я прочел книгу для родителей подростков. Думал найти там какие-то ценные советы. Оказалась полная ахинея.
Я: И что там советуют?
Папа: Не лезть в твое личное пространство.
Я: Гм… Вероятно, они не учли размер дома.
Папа: Когда мы сможем поговорить? Где?
Вот до чего мы дошли: нам с папой приходится планировать нашу встречу. Я помню, как все было раньше. Когда все было нормально. И не просто нормально — естественно. До того, как… Ну, вы понимаете. До того, как мама перестала готовить ужины. Она всегда готовила что-то простое, но каждый день разное, и мы все садились за стол и рассказывали о том, как у нас прошел день. Мы придумали такую игру: каждый должен был рассказать один случай, произошедший с ним со вчерашнего вечера. Я рассказывала о том, как мистер Гудмен, учитель химии, вызвал меня к доске, но я не сумела ответить; как в «Смузи-Кинге» опять появился малолетний бандит, который украл коктейль у малыша; как мы со Скарлетт решили сделать модель вулкана для школьной научной выставки, потому что… ну, не всегда же быть оригинальными. Иногда можно прибегнуть к вполне очевидным решениям. Помню, как я мысленно перебирала все события дня, чтобы выбрать одно, самое интересное или забавное, и преподнести его родителям как подарок. Кстати, если подумать, это чем-то напоминало нашу игру в три правды с КН.
Если взять последние сутки — о чем можно было бы рассказать маме? Может быть, о бутылочке с жутко полезным капустным соком? Или о сегодняшнем утреннем сообщении КН, в котором он считает часы до нашей встречи? Или о словах Итана, сказанных мне вчера? Тогда, наверное, надо ему отказать. Эти слова я проигрываю в голове вновь и вновь и никак не могу остановиться. Пять простых слов, составленных в идеальную фразу.
Да, наверное. Хотя, может быть, нет. Может быть, я оставила бы этот кусочек радости лишь для себя.
Я: Не знаю. Попозже?
Папа: Договорились.
— Джесси, ты не задержишься на минутку? — спрашивает меня миссис Поллак сразу после звонка с урока, и у меня внутри все обрывается.
Что я сделала на этот раз? По словам Кристель, Джем слегла с жутким желудочным гриппом и «ее, типа, тошнит со страшной силой, хештег завидуйте, человек прогулял школу». Так что день прошел тихо, без всяких эксцессов, и это огромное облегчение: я пришла на уроки в полосатом хлопковом платье, и Джем не преминула бы высказать свое «фи». Вообще-то я предпочитаю одеваться не так по-девчачьи, но, черт возьми, как еще одеваться в такую жару?
Я сижу на своем месте, а все остальные выходят из класса. Итан с любопытством смотрит на меня, я пожимаю плечами, он улыбается и произносит одними губами: «Удачи». И мне хочется взять его слово, его улыбку, спрятать в карман и носить с собой как талисман. Я улыбаюсь в ответ и сама чувствую, как моя глуповатая улыбка не сходит с лица еще долго после того, как Итан вышел. Когда он рядом, я совершенно теряю голову.
— Я просто хотела поговорить насчет прошлой недели. Я должна перед тобой извиниться, — говорит миссис Поллак. На этот раз она не садится верхом на стул. Она продолжает сидеть за столом, как подобает учительнице. Не пытается изображать «лучшего друга детей», хотя меня задело не это. Меня задели ее обвинения. — Все выходные я думала о нашем разговоре и поняла, что все делала не так.
Я смотрю на нее и не знаю, что сказать. «Спасибо»? «Ничего страшного»? «Пустяки, дело житейское»?
— Все нормально. Вы же не виноваты, что Джем такая сука, — говорю я и в ужасе умолкаю. Я не собиралась произносить вслух последнюю фразу, она вырвалась сама собой. Миссис Поллак улыбается. К моему несказанному облегчению, потому что я просто не представляю, как объяснила бы Итану, что мы получили трояк за проект по «Бесплодной земли» по причине моей несдержанности на язык. До прошлой недели миссис Поллак была моей самой любимой учительницей в СШВВ. И не только потому, что она не заставила меня встать перед всем классом в тот первый день.
— В старших классах я была не особенно популярна среди одноклассников. Нет, неправда, — говорит она и пожимает плечами. — На самом деле я была очень непопулярной. Надо мной все издевались. По-настоящему. И когда я увидела, что произошло у тебя с Джем, я не знала, что делать. Я просто хотела помочь.
У меня ощущение, что миссис Поллак сейчас заплачет. Может быть, старшая школа не забывается никогда. Эта травма остается с тобой на всю жизнь. Я смотрю на миссис Поллак. Такая красивая, с роскошными блестящими волосами. Взрослая Джем. Трудно поверить, что раньше она была не такой.
— Я просто… я просто хотела перед тобой извиниться. Я за тобой наблюдаю и вижу, что ты уже многое о себе понимаешь. В этом смысле ты вполне зрелая личность. Большинство девочек в твоем возрасте чувствуют себя неуютно в собственном теле. А ты знаешь, кто ты, и принимаешь себя такой, какая ты есть. Может быть, как раз поэтому Джем видит в тебе угрозу, — говорит она, и я совершенно не понимаю, что она хочет сказать. Я уже ничего не понимаю. — В общем, старшая школа… трудный этап. Самый гадкий.
— Тогда странно, что вы стали учительницей в старшей школе, — говорю я, и она снова смеется.
— Надо будет обсудить этот вопрос с моим психотерапевтом. И уж если зашел разговор: если нужно, можешь сходить к школьному психологу. У нас есть штатный психолог. И консультант по персональному росту.
— Неужели?
— И не говори. Надо же как-то оправдывать плату за обучение. Как бы там ни было, если не хочешь беседовать с ними, ты всегда можешь прийти ко мне. Я работаю в школе именно из-за таких учеников, как ты.
— Спасибо.
— Кстати, я с нетерпением жду ваш с Итаном доклад по «Бесплодной земле». Вы мои лучшие ученики. У меня на вас обоих большие надежды.
Диккенс — следующий по программе. Получился литературный каламбур[1]. Не удивительно, что миссис Поллак травили в школе.
— Мы намерены достичь небывалых высот и преодолеть грозовой перевал, — говорю я. Она поднимает руку над головой, и я не могу удержаться — отличники, объединяйтесь! вся власть ботанам! — и, направляясь к выходу, хлопаю ее по ладони.
Ближе к вечеру, в «Зри в книгу!». Покупателей нет. Я сижу за прилавком, переписываюсь с КН. После возвращения из Чикаго мне пока что удавалось избегать встреч с Лиамом. Я надеюсь, что он не придет в магазин. Сегодня не его смена. Если он действительно собирается пригласить меня на свидание, я совершенно не представляю, как ему отказать.
Я: Ты уверен, что нам надо встретиться?
КН: да, уверен, а что? хочешь все отменить?
Я: Нет. Просто… Ты можешь быть кем угодно. Для тебя все по-другому. Ты знаешь, кто придет на встречу.
КН: обещаю, что я не маньяк и не серийный убийца.
Я: Серийный убийца никогда не признается в том, что он серийный убийца. На самом деле первое, что скажет серийный убийца: «Я не серийный убийца. Нет, только не я».
КН: согласен, не верь мне на слово, давай встретимся в общественном месте, я оставлю топор дома и даже не буду заманивать тебя конфеткой.
Я: И где же мы встретимся, Декстер Морган?[2] Может, в «Айхопе»?
КН: да. обожаю «Айхоп». они делают блинчики в виде смайликов, у меня есть одно дело в 15:00. думаю, это ненадолго. давай в 15:45?
Я: Ладно. Как я тебя узнаю?
КН: я знаю, кто ты.
Я: И что?
КН: я подойду и представлюсь, мисс Холмс.
Я: Смелый мальчик.
КН: или девочка.
Я:!!!
КН: шучу-шучу.
Над дверью звонит колокольчик. Я тут же вскакиваю на ноги. Это уже рефлекс. Как у собаки Павлова. Только не Лиам. Пожалуйста, только не Лиам, думаю я.
К счастью, это не Лиам.
К несчастью, это мой папа.
— Так вот где ты работаешь, — говорит он, смотрит по сторонам, проводит пальцами по корешкам книг, как часто делаю я сама. Он не так много читает, как читала мама, но тоже подвластен магии книг. Когда я была маленькой, он читал мне вслух каждый день. Именно он познакомил меня с Нарнией. — Отличное место, тебе подходит. Я за тебя очень рад.
— Мне здесь нравится, — говорю я и думаю: «Значит, вот так мы и поступим? Притворимся, что даже не ссорились? Что не разговаривали друг с другом почти две недели?»
— Всяко лучше, чем смешивать смузи, да? — Он пришел прямо с работы. У него на груди висит беджик с именем под строчкой: Чем могу быть полезен? Это так трогательно. Как будто он примчался сюда, забыв вытереть с губ молочные усы.