Я, конечно, не собиралась просвещать принца в том, что его единоутробные братья тоже не королевской крови. Незачем ему это знать. А король это мог каким-то образом узнать? Навряд ли. И как бы он подложил взрывчатку в самолет? И неужели бы он стал убивать Жана? Да ведь и с моим отцом они продолжают активно сотрудничать и общаться.
А если король просто узнал, что принцы — не его дети, и не узнал, кто именно их отцы? Роман со Звонниковым был тридцать лет назад, больше королева с русским археологом не встречалась. Романа с моим отцом, можно сказать, не было. Переспали, оказавшись в одной гостинице. Но роман с Максимом Сувориным, нашим вице-премьером, продолжается много лет. Они познакомились уже после того, как родился Лотар. Тогда молодая принцесса приехала с первым сыном навестить родителей и познакомилась с будущим вице-премьером. Может, он напомнил ей Звонникова? Или после тогда еще принца Лотара-старшего она была готова броситься в объятия кого угодно, если позволяли обстоятельства?
То есть нынешний король Лотиании почти точно считает Лотара, который сидит сейчас со мной в одном гостиничном номере, своим сыном, но может сомневаться насчет Максима и Жана. И что? Не убивать же из-за этого Жана? Ребенок-то в чем виноват? Конечно, европейского короля не стоит даже рассматривать как одного из возможных убийц. А вот нашего вице-премьера стоит. Возможности у него большие и денег от бизнеса, которым сейчас вроде бы сыновья управляют, тоже хватит, чтобы нанять самого дорого киллера.
— Так, что там со шведской принцессой? — спросила я у Лотара. — Я знаю, что ты говорил в нашей полиции.
— Я на самом деле скрывался от нее среди митингующих, — печально посмотрел на меня наследный принц. — Я как увидел эти плакаты… В общем, сразу же встал под знамена борцов с гомосексуалистами и лесбиянками. Это меня и спасло. Принцесса отстала.
— Ты с ней лично знаком?
Лотар кивнул и пояснил, что их в свое время даже знакомили официально и у них был недолгий роман. Но они довольно быстро расстались по обоюдному согласию.
— Как она здесь оказалась?
— Понятия не имею. Я с ней не разговаривал. Но она меня точно узнала, даже с перекрашенными волосами.
— А со шведским археологом, который работает в лагере твоего отца, вы точно раньше не пересекались?
— Точно. Но я думаю, что он мог случайно наткнуться на мои фотографии на соответствующих сайтах или на мои статьи… Или специально проверить. Все-таки я довольно известен в этих кругах. Мало ли что волосы перекрасил.
— Ты здесь Интернетом пользуешься?
— Да. У администратора внизу. Они там вначале удивлялись, что я без ноутбука, без планшета и смартфона, потом перестали. По-моему, эти женщины много чего тут насмотрелись. Это же закрытая гостиница, «для своих», как мне объяснили. Сам бы я не смог забронировать здесь номер.
«А когда звонила я и представилась, меня пригласили приезжать. Но потом Валерия удивлялась… «Это вы? Это в самом деле вы?» Или их номер просто неизвестен широкому кругу? Ладно, мне это в любом случае на руку».
— Принцесса чем по жизни занимается? Или ничем?
— Журналистка. Светской хроникой занимается.
Я закатила глаза. Такой «подарок» нам был совсем не нужен.
Глава 18
С утра в отделение полиции пришли двое шведов. Невыспавшийся Потап Прокопьевич только успел заварить себе кофе, как дежурный сообщил, что двое иностранцев требуют отпустить принца.
— Ты чего несешь? — спросил злой с утра начальник.
Подчиненный спросил, может ли он отправить к нему в кабинет иностранцев. Один из них говорит по-русски. Таким образом, в кабинете Потапа Прокопьевича оказался шведский археолог, которого ему уже доводилось видеть, так как он приезжал на раскоп пообщаться с интересным человеком (Виктором Звонниковым) и видел этого белокурого гиганта Бьорна.
Бьорна сопровождала девица спортивного вида, с явно очень сильными руками (на лыжах катается и накачала?), голубоглазая блондинка, но с довольно грубыми чертами лица. Потап Прокопьевич попросил предъявить документы. Шведы тут же вручили ему паспорта. Бьорн явно знал, что в России паспорт у него могут потребовать на каждом шагу, и предупредил девицу.
Девица спросила, говорит ли Потап Прокопьевич на английском, а узнав, что говорит, стала ему объяснять, что является шведской принцессой и состоит в родстве со шведской королевской семьей.
«Значит, вчерашний псих говорил правду?» — удивленно подумал Потап Прокопьевич.
А девица заявила, что ей именно этот псих и нужен. И показала его фотографию у себя в смартфоне, сделанную в Великом Новгороде.
— Вы с ним лично знакомы? — спросил полицейский.
Девица кивнула.
— Вы являетесь родственниками?
— Нет, мои предки никогда не вступали в браки с его предками. Хотя можно поискать опосредованную связь через другие европейские королевские дома. Может, английскую королевскую семью…
«Что она несет?!»
— Вы знаете, как зовут этого мужчину? — Потап Прокопьевич кивнул на смартфон.
— Нет, — сказала девица. — То есть я не знаю, как его зовут в России.
— Если вы не являетесь родственниками, то разговаривать нам с вами не о чем.
— Я хочу выйти за него замуж, — произнесла девица с самым серьезным видом. — И тогда мы станем родственниками. Отдайте мне его, пожалуйста. Я подпишу все бумаги, которые у вас положено подписывать в таких случаях.
— У нас таких случаев просто не бывает, — спокойно ответил Потап Прокопьевич, которому за годы службы довелось повидать немало психов.
— Что принцесса Шарлотта должна сделать, чтобы вы отдали ей мужчину, который сидит у вас в камере? — встрял Бьорн.
— Вы уверены, что она хочет забрать мужчину, который сидит у нас в камере?
Принцессе был продемонстрирован бомж, который тут же признал, что он принц, и объявил, что готов жениться. Потап Прокопьевич надеялся, что после этого принцесса с археологом покинут отделение, но не тут-то было. Он успел сунуть свой телефон подчиненному и сказал, чтобы пригласил Ларису Большакову. Срочно! Шведам, вернувшимся в его кабинет, Потап Прокопьевич объяснил, что мужчину с фотографии вчера забрала женщина, которую он вызвал. Задерживать его дольше у полиции оснований не было, и он покинул отделение.
Ночь мы с принцем опять провели вместе, да и второй кровати в номере Лотара все равно не было. Я опять была на вершине блаженства. Я и подумать не могла, что одной из моих эрогенных зон является внутренняя сторона лодыжки. Оказалось — дело не во мне, а в науке! Вот что значит оказаться в постели с ученым.
К определенной точке на внутренней стороне лодыжки, в самом низу ноги подходит большеберцовый нерв. Его стимуляция вызывает возбуждение и увеличивает прилив крови к половым органам. Я спросила, не в древнеримских ли источниках Лотар выкопал эту информацию.
— Именно эту — нет, но в древнеримских источниках тоже много интересной информации на эту тему. Вот средние века с точки зрения сексуальных практик совсем неинтересны. А Древний Рим…
Но от разговоров мы вскоре снова вернулись к практике. Были действия, эмоции, всплеск невероятной радости. О чем тут говорить? И так все ясно.
Утром во время чаепития Лотар спросил, могу ли я съездить к Звонникову на раскоп и сказать, что Лотару лучше там больше не светиться. И попросить Звонникова навестить обретенного сына в гостинице.
— А позвонить не можешь?
— После того как в телефоне копалась ваша полиция? Мало ли какие шпионские штучки они в нем установили.
— Да у тебя шпиономания! — воскликнула я. — Делать больше нашей полиции нечего. Тебя там психом посчитали. И радуйся, что психом, а не шпионом. С моего телефона можешь позвонить.
Мне было неохота делать петлю, чтобы заехать на раскоп. Я вообще-то собиралась в Питер. Мне на завод надо, хотя у меня там толковые заместители, но все равно я в последнее время много отсутствую на работе. Мало ли что я владелица производства и аптек. Я должна показывать пример сотрудникам. Хотя они все знают, что дурью я никогда не маюсь.
Но наш спор прервал звонок из упомянутой всуе полиции. Как говорится, помяни нечистого, рожки и появятся. Звонил коллега Потапа Прокопьевича с его телефона, в который он внес номер моего мобильного. Сам Потап Прокопьевич в этот момент отбивал атаку шведской принцессы и ее переводчика. А в Великий Новгород уже прибыл известный в стране борец с геями и за права эмбрионов, который, на счастье новгородских борцов и к несчастью новгородской полиции, оказался не в Государственной думе в Москве, а в Питере на встрече с избирателями. И примчался в Великий Новгород по зову единомышленников, о чем новгородской полиции сообщили с ближайшего к городу поста ГИБДД. Новгородские борцы уже собирались на площади недалеко от отделения, где вчера держали Лотара, на народное вече, о чем также сообщили коллеги из проезжавшей мимо патрульной машины. Явно ждут неприкосновенного депутата, чтобы уже всем вместе провести митинг и идти брать отделение полиции штурмом и освобождать коллегу по борьбе с геями.
— Что вы хотите от меня? — спросила я.
— Помощи, — честно сказал звонивший полицейский. — Вы очень хорошо говорите на публику. Мы же слышали, как вы выступали на открытии аптек.
— А вы не желаете отправить шведскую принцессу против борца с геями? — уточнила я.
— Это прекрасная мысль. Только мы не знаем как.
С родной полицией, которая хочет снова быть милицией, надо дружить. Я рванула на зов, строго-настрого приказав Лотару сегодня из гостиницы носа не высовывать даже в случае землетрясения.
Я проехала мимо площади, на которой на самом деле собирались мужчины и женщины вполне обычного вида. Молодежи не было, только представители среднего и старшего возраста. Может, им просто нечего делать? Они умирают от скуки? Молодежь сидит в Интернете, живет в виртуальной реальности, а эта публика с ностальгической грустью вспоминает советские демонстрации, комсомольские и партийные собрания? Рыжебородого депутата там еще не было. Может, для начала решил к коллегам завернуть?