Господи, ну неужели это так сложно — просто подружиться с маленькой девятилетней девочкой?.. Хорошо, даже не подружиться — хотя бы не ругаться! Сложно?..
Прежде чем войти, Глеб посмотрел на наручные часы — почти десять вечера. Опять засиделся за работой допоздна… А ведь нужно ещё зайти к Алисе, пожелать ей спокойной ночи. Но племянница ложится около одиннадцати — по идее, он должен успеть.
Альбина лежала на кровати спиной кверху, одетая в тоненький пеньюар из чёрного кружева, на редкость эротичный, и что-то читала в электронной книге. Услышав шорох открывшейся двери, а затем шаги Глеба, она развернулась и, отложив устройство в сторону, посмотрела на мужчину с лукавой улыбкой.
«Ждала», — понял Глеб, не понимая, что чувствует по этому поводу. Раньше ему нравилось понимать, что Альбина ждала его, готовилась, подбирала бельё. И, кстати, в выборе последнего ей не было равных — не зря Альбина работала моделью, демонстрируя в числе прочего и нижнее бельё. Несколько раз она шутливо спрашивала Глеба, не ревнует ли он её, а он делал вид, что не понимает, о чём она. «К кому, к фотоаппарату?» — хмыкал, играя бровями и подначивая, и Альбина с удовольствием подхватывала эту игру.
Да-а-а… Давно между ними не случалось подобных диалогов. Вот с тех пор, как Олег погиб, и не случалось. Будто он утащил часть жизни Глеба с собой в могилу. Ту часть, которая касалась беспечности в отношениях с Альбиной.
— Рада, что ты пришёл, — промурлыкала девушка, выгибаясь на кровати довольной кошкой. Глеб провёл взглядом по изгибам тела Альбины — да, хороша. И без верха: под пеньюаром были только чёрные трусики, такие крошечные и узкие, что их можно было и не считать. Обнажённая грудь отлично просматривалась сквозь тонкое кружево, особенно острые пики сосков. Глеб помнил, какие они на вкус… и даже на мгновение ощутил желание забить на разговор. В конце концов, сколько дней у него уже не было секса?..
— Альбин, давай поговорим, — произнёс Глеб серьёзно, но его проигнорировали. Альбина распахнула пеньюар и, взяв в ладони оба изящных полушария, принялась откровенно ласкать их. В голове тут же слегка помутнело.
— Раздевайся, я и тебя… между ними… — прошептала девушка, облизывая губы кончиком языка, что можно было понимать двояко. Глеб так и понял. И захотел всего и сразу. И между грудей вставить, и в рот. Но… нет, надо всё же нормально поговорить, а не вот это всё.
— Альбин, — он сел рядом и, стараясь не смотреть лишний раз на движение рук и груди девушки, запахнул её пеньюар, — давай чуть позже. Сначала пообщаемся.
— Это пообщаться можно позже, — чувственно вздохнула Альбина, протянула ладонь и провела пальцами в области ширинки Глеба, где было уже слегка тесновато. — Видишь, он со мной согласен.
— Альбин…
— Я тебя почти всю неделю не видела, — шепнула она, расстёгивая молнию. — Ты же всё время допоздна засиживался. И до этого… Подождёт пять минут твой разговор. Хочу тебя…
Когда женщина берёт дело в свои руки, мужчине остаётся только покориться — других вариантов нет. И через несколько секунд Глеб, откинувшись на кровать, просто закрыл глаза и наслаждался мастерством Альбины.
Было хорошо и отчего-то пусто, как будто он попал в какой-то вакуум. И мысли ворочались лениво, словно сытые змеи…
Ни о чём важном Глеб с Альбиной в итоге так и не поговорил. Но через полчаса всё же сбежал, чтобы сказать Алисе «доброй ночи», и назад уже не вернулся, хотя Альбина очень просила.
Причём и сам не мог понять почему. Всё же вроде было хорошо, даже отлично. Однако назад по какой-то причине не тянуло.
23
Зоя
Оказалось, что у работников этого дома есть традиция — после девяти часов вечера собираться на кухне и пить чай. Не на той крошечной кухне, где стоял небольшой столик человек для четырёх максимум, а на «хозяйской». Прошлый владелец особняка не возражал, Глеб Викторович тоже махнул рукой на подобную привычку. Может, и зря, кстати. Не знаю, как ему, а мне, когда я шла туда по приглашению постучавшего в дверь моей комнаты Николая, было предельно ясно: без промывания костей хозяевам дома тут никак не обойдётся. И я не ошиблась: и по Глебу Викторовичу, и по Алисе, которую я так пока и не видела, и уж тем более по Альбине проходились с завидной регулярностью. Правда, по Безухову и его племяннице беззлобно, а вот по Альбине со здоровым ехидством и скептицизмом.
— Ты же её видела сегодня, Зойка, — Саша ткнула меня локтем в бок, и я чуть не расплескала чай. — И как впечатления?
Присутствующие на чаепитии тут же уставились на меня, широко и бесстыдно улыбаясь. Кстати, ещё здесь находился один из охранников — всего их было двое, но уйти с поста одновременно они не могли, поэтому со вторым мне предстояло познакомиться завтра, — высокий и крепкий брюнет лет тридцати пяти, судя по выправке, какой-то бывший военный. Звали его Вадим. Он периодически откровенно заглядывался на Тамару, а она столь настойчиво его игнорировала, что мне даже стало жалко мужика.
— Альбина Алексеевна очень красивая девушка, — сказала я серьёзно, а потом пропела: — Вы само совершенство, вы само совершенство, от улыбки до жеста выше всяких похвал!
— Совершенство, говоришь, — хмыкнул Дмитрий, пока остальные смеялись. — Думаешь, вот так выглядит совершенство?
— Ну да, — я пожала плечами. — Физическое, разумеется. Ты, кстати, Альбине под стать. Если бы вы были произведениями искусства, стояли бы рядышком в одном музее.
К моему удивлению, садовника явственно перекосило после этих слов.
Чуть позже, когда я возвращалась в свою комнату вместе с Сашей — она, судя по всему, решила взять надо мной некое шефство, как над новенькой, — горничная негромко проговорила, оглядевшись, будто боялась, что нас подслушивают:
— Ты это… с Димкой по поводу Альбины не шути. Он так-то невозмутимый, а как про неё говоришь, сразу бесится.
— Это ещё почему? Влюбился, что ли?
— Не-е-ет. Тебе же Николай сразу сказал: у Димки невеста есть. Если мы когда-нибудь с этого карантина соскочим, думаю, познакомишься. Он её любит до одури, тут без вариантов. А вот Альбина к нему подкатывала…
— Чего? — Я от неожиданности едва не врезалась в ближайший угол. — Да ладно, ты шутишь?
— Если бы! — хохотнула Саша. — Это все заметили. Ну, кроме Глеба — он-то днём, в отличие от нас, работает практически от рассвета до заката. И Альбина предоставлена самой себе. И вот как они сюда переехали, она увидела Димку — и всё, капец. Ходила за ним повсюду, кокетничала напропалую. Сейчас немного успокоилась, но нет-нет да и опять за флирт принимается.
— Слушай, может, ей просто скучно? — протянула я, офигевая от услышанной истории. — Глеб Викторович же занят, а тут такой колоритный экземпляр. Вот и развлекается, строит глазки. Что-то я сомневаюсь, что у неё это серьёзно… тем более затевать шашни прям в доме, где живёшь вместе со своим женихом, — это верх идиотизма. А она на дуру не похожа. На стерву — да. Но не на дуру.
— Да кто её знает, что у неё там в голове, — пожала плечами Саша. — Чужая душа и так потёмки, а уж у богатеньких и вовсе тьма кромешная. Как в жопе у…
— Сашка-а-а, давай без пошлых расистских шуточек, — я погрозила девчонке пальцем, и она фыркнула:
— Ой, это ещё что! Слышала бы ты, как ругался Геннадий Иванович, наш бывший повар, когда у него что-то подгорало на кухне!
Я улыбнулась, вспомнив дядю Сеню. Он порой ругался на нас, своих учеников, так цветисто, что у меня краснело всё тело, а не только уши. И самыми приличными из этой коллекции были выражения «тесто в одно место» и «соси лосося».
— Представляю…
24
Зоя
Первый рабочий день… думаю, он фееричен всегда и у всех. Ты ещё не приноровился к новому месту и новым людям, не помнишь, что и где лежит, а от тебя уже хотят всего и сразу. И побыстрее.
В общем, да — пятая точка начала подгорать у меня ещё рано утром, когда я встала, приняла душ, быстро перекусила и отправилась готовить завтрак. В ресторане дяди Сени я знала каждый закуток, а вот на кухне особняка Глеба Викторовича пока плавала как рыба, попавшая в незнакомый водоём. Вроде всё есть — и вода, и водоросли, и даже другие рыбёшки, а всё равно периодически зависаешь в пространстве.
Для Алисы Хозяин требовал каждый день готовить кашу — считал, что ребёнок обязательно должен её есть. Видимо, его самого так воспитывали. Спорить я не стала, хотя мне было, что сказать по этому поводу. А вот для себя Глеб Викторович просил другие блюда.
Я собиралась комбинировать меню Алисы и Альбины — иначе будет слишком много для одного повара. Поэтому этим утром для девочки я приготовила гурьевскую кашу с сухофруктами и орехами, а вторым блюдом стали жареные бананы в кляре с йогуртовым соусом. Альбине на стол отправились те же бананы, только более диетический вариант — в совсем тонком кляре, и фруктовый салат. Ну и напитки — кофе и какао. Кому что, думаю, понятно без пояснений.
Накануне Глеб Викторович весьма повеселил меня, заявив, что на завтрак, как и Алиса, предпочитает какао — и чтобы обязательно с ванилью. И очень сладкий. Когда я его варила, отчего-то представила, как он сидит за столом в костюмчике с галстуком и пьёт какао, разговаривая по видеосвязи с каким-нибудь важным человеком, и тот думает, что в чашке у начальника кофе. А там — какао, блин!
Я так развеселилась, что едва не спалила напиток. Повезло, что в этот момент на кухню как раз заглянул Николай — хотел удостовериться, что у меня всё идёт по плану. Я сразу вернулась к делу.
На стол Глебу Викторовичу в это утро отправились кюкю — омлет по-азербайджански с большим количеством зелени, — и шор-гогал. Точнее, два небольших шор-гогала — солёные булочки со специями. С ними я, само собой, провозилась дольше всего, но они того стоили. По крайней мере, через двадцать минут после того, как Николай отнёс всё наверх, я получила от Глеба Викторовича краткое сообщение в мессенджер: