В этот же день, после артиллерийского обстрела, сдался юнкерский гарнизон Кремля и укрывшиеся здесь члены Комитета общественной безопасности. Их беспрепятственно отпустили на свободу. В мирном договоре значилось [7]:
«1. Комитет общественной безопасности прекращает свое существование.
2. Белая гвардия возвращает оружие и расформировывается. Офицеры остаются при присвоенном их званию оружии. В юнкерских училищах сохраняется лишь то оружие, которое необходимо для обучения. Все остальное оружие юнкерами возвращается. Военно-революционный комитет гарантирует всем свободу и неприкосновенность личности.
3. Для разрешения вопроса о способах осуществления разоружения, о коем говорится в п. 2, организуется комиссия из представителей Военно-революционного комитета, представителей командного состава и представителей организаций, принимавших участие в посредничестве.
4. С момента подписания мирного договора обе стороны немедленно отдают приказ о прекращении всякой стрельбы и всяких военных действий с принятием решительных мер к неуклонному исполнению этого приказа на местах.
5. По подписании соглашения все пленные обеих сторон немедленно освобождаются…».
3 ноября был опубликован манифест, извещавший об установлении в городе Советской власти.
События в Москве являются ярким свидетельством тех противоречий, которые сопровождали установление власти Советов в ряде городов страны. По аналогичной схеме развивались события в Саратове - 28 октября (10 ноября) «соглашательские» партии в союзе с кадетами создали «Комитет спасения» и начали вооруженную борьбу против Совета, но капитулировали уже 29(11). В Астрахани, напротив, эсеры и меньшевики повели наступление на уже пришедший к власти Совет. Ими был создан «Комитет народной власти», предпринявший 12(25) января попытку разгромить Астраханский Совет и захватить власть в городе и губернии.
Таких примеров было много. Но наравне с городами и областями, где установление власти Советов приводило к вооруженным столкновениям, было достаточно населенных пунктов, передача власти в которых происходила сама собой. Во многих случаях при возникновении трений между партиями было достаточно добиться перевыборов в местных Советах.
Очевидно также, что основным мотивом для столкновений был давний спор трех социалистических партий, во многом замешанный на разном понимании марксизма. В результате, как это ни странно, большевики, стремящиеся к классовой диктатуре - диктатуре пролетариата, оказались с народом, а меньшевики и эсеры вынуждены были отстаивать интересы конкретного класса - буржуазии. Эсеры, изначально "крестьянская" партия, пришли в лице Керенского к политике подавления крестьянских выступлений. Добавляла масла в огонь искренняя обида эсеров, у которых «украли программу» и которых «выгнали из правительства». Их отношение к Октябрьскому перевороту и острое желание отыграть события назад понять не трудно.
Буржуазия в свою очередь, в лице партии конcтитуционных демократов, охотно принимала такое положение дел, оказывая своим социалистическим союзникам всемерную финансовую и организационную помощь, выдвигая их на передний край борьбы с большевизмом.
Тем не менее, процесс по преимуществу мирного перехода власти в руки Советов на всей территории России завершился к февралю - марту 1918 года. Учитывая масштабы страны, это был, без сомнений, серьезный показатель правоты большевиков.
«Мы в несколько недель, свергнув буржуазию, победили ее открытое сопротивление в гражданской войне, - писал Ленин весной 1918 года. - Мы прошли победным триумфальным шествием большевизма из конца в конец громадной страны». [8].
«С октября наша революция, - писал он в другой работе, - отдавшая власть в руки революционного пролетариата, установившая его диктатуру, обеспечившая ему поддержку громадного большинства пролетариата и беднейшего крестьянства, с октября наша революция шла победным, триумфальным шествием. По всем концам России началась гражданская война в виде сопротивления эксплуататоров, помещиков и буржуазии… Началась гражданская война, и в этой гражданской войне силы противников Советской власти, силы врагов трудящихся и эксплуатируемых масс, оказались ничтожными; гражданская война была сплошным триумфом Советской власти, потому что у противников ее, у эксплуататоров, у помещиков и буржуазии, не было никакой, ни политической, ни экономической опоры, и их нападение разбилось. Борьба с ними соединяла в себе не столько военные действия, сколько агитацию; слой за слоем, массы за массами, вплоть до трудящегося казачества, отпадали от тех эксплуататоров, которые пытались вести ее от Советской власти.
Этот период победного, триумфального шествия диктатуры пролетариата и Советской власти, когда она привлекла на свою сторону безусловно, решительно и бесповоротно гигантские массы трудящихся и эксплуатируемых в России, ознаменовал собой последний и высший пункт развития русской революции». [9]
Примечания:
[1] см. БСЭ, «Триумфальное шествие Советской власти»
[2] там же
[3] там же
[4] Энциклопедия «Москва» Ст. "Октябрьское вооружённое восстание 1917 года". Цит. по эл. версии
[5] А.И.Казанский, А.К.Казанская, Н.А.Сундуков. «Из истории Москвы и Московской области». Издательство «Просвещение», Москва, 1964 г. Цит. по эл. версии http://www.biografia.ru/cgi-bin/quotes.pl?oaction=show&name=material51
[6] Юрий Семёнов. "Белое дело против красного дела". Цит по эл. версии
[7] Д.Рид. «10 дней, которые потрясли мир». Государственное издательство политической литературы, М.1957 г. Цит. по эл. версии
[8] В.И.Ленин. «Главная задача наших дней». ПСС, т. 36, ст. 79. цит. по эл. версии http://vilenin.eu/t36
[9] В.И.Ленин, «Доклад о ратификации мирного договора». ПСС, т. 35, стр. 94-95. Цит. по эл. версии http://vilenin.eu/t35/
21. Терминология революции, Или вопросы демократии, диктатуры и гражданской войны
Читатели наверняка уже отметили странности в терминологии, которую использовали политики начала XX века. К примеру, в приведенных выше цитатах Ленина под "гражданской войной" явно подразумевается нечто совершено иное, чем привычный нам сегодня наполненный трагическими коннотациями образ.
Согласно современным представлениям гражданская война возникает в двух случаях: или когда раскалывается примерно пополам армия и на одной территории возникают две разных враждебных государственности, или когда возникает неформальная вооруженная сила, по мощи сравнимая с армией [1]. Но Ленин весной 1918 года говорил явно не о том.
Велик соблазн выдать слова Ленина за подтверждение изначальной злонамеренности большевиков, заранее решивших развязать в стране гражданскую братоубийственную войну, и многие такой возможностью пользуются (вспомним слова Яковлева о том, что из Ленина нетрудно надергать самых противоположных цитат). Можно припомнить призывы лидера большевиков "превратить войну империалистическую в войну гражданскую" - и перед нами предстает готовая страшная картина преступлений большевизма.
Единственный недостаток - она не приближает нас к пониманию истории страны, отправляя в пространство мифов. По Ленину 1918 года гражданская война завершилась "в несколько недель" и "соединяла в себе не столько военные действия, сколько агитацию".
Как мы помним, "превращение войны империалистической в войну гражданскую" являлось лишь призывом использовать вызванный войной кризис для свержения европейских монархий. То есть по-новому взглянуть на войну "внешнюю", превратить ее во внутриполитическую проблему, обратить кризис экономики и власти против самих виновников этого кризиса - развязавших войну правительств.
«От войны между хищниками, посылающими на бойню миллионы эксплуатируемых и трудящихся ради того, чтобы установить новый порядок раздела награбленной сильнейшими из разбойников добычи, к войне угнетенных против угнетателей, за освобождение от ига капитала», - разъяснял Ленин. [2]
Можно рассуждать о том, насколько утопична была идея о возможности революции в основных воюющих странах (ниже мы рассмотрим этот вопрос подробнее), но очевидно, что слова о "гражданской войне" в этом контексте означали только и исключительно призыв к революции. Которая, следуя логике Ленина, вела бы к прекращению империалистической войны.
За век, минувший с революционного 1917 года, многие термины поменяли свое значение, обросли новыми смыслами. Сегодня, когда речь заходит о Гражданской войне, перед нашим мысленным взором встает образ реально произошедших в нашей стране событий 1918-1922 годов. Но Ленин видел за этими словами совершенно иные смыслы. И если проанализировать слова лидера большевиков по этому вопросу вплоть до 1918 года, становится понятно, что он говорил вовсе не о разных государственностях на одной территории и не о распаде армии на две половины, и уж тем более не о появлении силы, сравнимой с армией - такой силы у большевиков на тот момент просто не было. Он говорил о социально-политическом (гражданском) конфликте, ведущем к смене строя. То есть ближайшим аналогом ленинскому термину "гражданская война" будет современное значение слова "революция".
Не меньшая путаница связана и с понятием диктатуры пролетариата. Популярный в сети интернет-ресурс "энциклопедического" типа утверждает: "Советское государство официально именовало себя диктатурой после Октябрьской революции 1917 года". Действительно, Большая советская энциклопедия (БСЭ) говорит: "Советская республика явилась государственной формой диктатуры пролетариата". Правда добавляет при этом, что она являлась "формой социалистической государственности, высшим типом демократии". Можно отмахнуться от последнего предложения, списав его на "обычную советскую казуистику", "когда черное называли белым и наоборот". Так сегодня обычно и поступают - всегда проще вспомнить Оруэлла с его "двоемыслием", чем задуматься и признать собственное слабое знание вопроса.
В итоге пресса и литература легко трансформируют смыслы, ведут речь уже о просто "диктатуре" - понятии, наполненном негативными коннотациями, противоположности "демократии". Так формируются полюса восприятия, противопоставляется "все хорошее", что подразумевает демократия, всему плохому, что вложено в представление о диктатуре.