По словам Василия, хорошо изготовленный и подогнанный под форму глазницы стеклянный глаз практически невозможно отличить от настоящего, но только если не повреждена глазница. Если не повреждена – двигаются оба глаза. Им можно вращать, как и настоящим. Василий сказал, что у него двое знакомых с вставными глазами, и в их окружении почти никто об этом не знает. У каждого по пять-шесть глаз на разные случаи.
Следователь спросил мнение Василия: найденный глаз сделан по индивидуальному заказу или из массовой серии? Вася сказал, что из массовой. Зрачок неправильной формы, цвет радужной оболочки неровный, вообще цвета выполнены плохо.
– То есть определить, кто его покупал, нереально?
Вася покачал головой, при этом пояснил, что определить, кто изготовлял «персональный» глаз, обычно можно. Это настоящая ювелирная работа, и у каждого мастера своя манера. Например, десять художников нарисовали лес или море. На каждой картине будут лес или море, но по манере письма можно определить, кто автор той или иной работы. Изготовление стеклянных глаз по индивидуальному заказу – весьма редкая и специфическая профессия. Лучшие глаза делают в Германии, где и зародилось это мастерство.
При этом Василий также заявил, что, по его мнению, найденный рядом с трупами глаз или не носили вообще, или носили очень мало. При ношении на глазу появляются какие-то следы. Например, наши слезные железы выделяют жидкость, эта жидкость попадает на стекло, в случае повышенной кислотности искусственный глаз слегка обесцвечивается. Такое регулярно происходит у одного Васиного знакомого. Из-за его повышенной кислотности ему приходится чаще менять глаз, чем людям с нормальной кислотностью, потому что обесцвеченный участок начинает бросаться в глаза. Более того, глаз у человека с повышенной кислотностью быстро становится ломким, а это просто опасно.
– Ты хочешь сказать, что этот глаз подкинули на место преступления? – ошарашенно спросил Андрей.
Вася пожал плечами.
– Чтобы подставить Алексу?! – поразилась Кристина.
– Я не понимаю, зачем кому-то ее подставлять, – признался Игорь Лактионов. – И таким образом? Как Алекса могла тут у нас подложить бомбу, мину, или что там лежало?! И сюда она не приезжала никогда. Вообще никогда! И я вообще не помню, когда Алексей с ней в последний раз встречался. Давно. Может, год назад… Она как-то умерила свою активность.
Следователь сказал, что проверит алиби и Алексы, и Импотента. Если Алексу подставляли (а нельзя исключать ни одну версию), то дело может быть вообще никак не связано с двумя погибшими на участке. Могли подставлять за какие-то ее дела. Ведь никто из присутствующих не знает, какие бизнес-интересы в настоящее время имеются у Алексы, с кем она связана, в какие проектах планирует поучаствовать.
– А если глаз принесла девица? – подала голос я.
– Зачем?! – спросили хором следователь и Андрюша.
– Например, для того, чтобы подставить Алексу. А вообще не знаю. Вначале нужно выяснить, кто эта девица и зачем она сюда приезжала.
Про себя я добавила, что завтра, то есть уже сегодня, «пущу фото» по холдингу. Может, кто-то из наших узнает. У нас есть такая программа – рассылка коллегам для опознания.
Словно в ответ на мой вопрос появились двое мужчин из следственной бригады и сообщили, что нашли открытую, то есть незапертую калитку на втором участке, где нет жилых домов и ворот с выездом на улицу.
Мы все посмотрели на Виктора, старшего брата Игоря Лактионова, который здесь был «на хозяйстве».
– Там есть калитка, только она должна быть заперта. – Потом он словно очнулся: – Ой, а кто ее отпер-то? Я сейчас схожу и запру.
– Подождите, там наш эксперт работает, отпечатки пальцев снимает.
– Ключи от нее у кого есть? – спросил следователь.
Оказалось, что у Виктора на связке и среди всех запасных, которые висят на первом этаже в настенной ключнице. Воспользоваться мог кто угодно из находившихся в доме и вернуть на место.
– Куда ведет та калитка? Кто ею пользуется?
– Я пользуюсь, – сообщил Виктор. – В лес хожу. Там лес практически сразу начинается.
– Зачем вы ходите в лес?
– На охоту. За грибами, – как само собой разумеющееся ответил Виктор.
– Еще кто ею пользуется?
Виктор подумал и ответил, что вроде никто. То есть он считал, что никто. Потом добавил, что сам делал ту калитку – для себя, чтобы прямо в лес попадать, а не идти пешком лишние три километра. До его переезда в этот дом калитки не было. Вообще не было.
Следователь попросил рассказать про поселок в целом и про два участка убитого Алексея Иванова.
Говорили в основном Кристина и Игорь Лактионов. Поселок планировался из ста участков на сто владельцев, но в результате владельцев получилось меньше. Вон у них целых два. Есть банкир, у которого четыре участка в собственности. Вроде хозяев около семидесяти. Территория обнесена общим забором, три улицы. Одна короче двух других, так как там в конце как раз располагаются банкирские владения и его персональный высокий забор. Он приезжает сюда только на выходные – черные машины въезжают на территорию, и ворота за ними закрываются.
Экологически чистое место, недалеко от города (если есть машина, но и на электричке доехать можно), водопровод, канализация, Интернет. Рядом озеро, фермерские хозяйства, снабжающие жителей свежими продуктами.
Территория поселка, как уже говорилось, обнесена общим забором. Персональные калитки в нем не планировались, но у некоторых граждан они есть. На участке, где находились мы, есть ворота, через которые мы все въезжали, и калитка, которой пользуются только Фомичиха, Петенька и сестра Сыроварова с мужем. До переезда сюда Виктора калитки на втором участке не было. На втором участке только сельскохозяйственные угодья. Ворот нет. Это единственный участок в поселке, где овощи, ягоды и фрукты выращивают в товарных количествах. Хотя у банкира есть и курятник, и крольчатник – чтобы есть свеженьких курочек и кроликов. Плодовые деревья имеются у многих. Пара грядок с клубникой – чтобы дети сами могли срывать ягодки и отправлять в рот. В основном цветы, которые разводят для собственного удовольствия. Но никто не пашет на «плантации», как Фомичиха, которая без этого просто не может жить. Бассейны есть у многих, но не у всех. Люди здесь живут обеспеченные, но все-таки с разным материальным достатком. Даже не все знакомы друг с другом. Кто-то с кем-то общается, но никаких общих мероприятий не проводится.
– И даже общего собрания? – уточнил Андрюша.
– По Интернету. Есть свой ресурс, там и проводится обсуждение вопросов, которые касаются всех жителей поселка, и голосование.
После этого рассказа Виктор пошел вниз, чтобы проверить ключи, а его брат заметил:
– По сути, это дачное садоводческое товарищество, только участки большей площади, более дорогие дома и более обеспеченные люди, которые не стремятся снять максимум урожая со своих шести соток.
– А откуда ты знаешь про шесть соток и садоводческие товарищества? – спросил у него патологоанатом Василий. – У тебя и возраст не тот, и родился ты в местах, где огороды разбивают просто у домов. Не думаю, что на твоей малой родине вообще когда-то были садоводческие товарищества.
Оказалось, что Игорь играл одну из главных ролей в сериале «Садоводы», который никто из нас не смотрел, и их специально вывозили на натуру, а обладатели еще советских шести соток рассказывали современной артистической молодежи, что на самом деле представляли собой эти коммунальные квартиры на открытом воздухе.
Хотя не факт, что Игорь полностью разобрался в сути вопроса – если судить по неудавшейся попытке совершить самоубийство.
Вернулся Виктор и объявил, что все запасные ключи висят на своих местах, где и должны быть.
Я взглянула на часы. Вообще хотелось спать. Я сомневалась, что следственная бригада будет сегодня ночью разговаривать со Степанидой, кулинарным блогером и матерью детей Иванова, его сестрой, мужем сестры и Петенькой. Я сама точно предпочту пообщаться с ними в другой день. Материала для экстренного выпуска «Криминальной хроники» у нас с Пашкой предостаточно. И еще поделимся с коллегами из отделов новостей и светской хроники.
Мы встретились глазами с Андреем.
– Юль, завтра приедешь сюда? – спросил он.
Я кивнула. Следователь сказал, что «от них» тоже приедут. При свете дня надо будет осмотреть всю территорию вдоль заборов – возможный путь убитой девушки.
– Вы считаете, что она где-то по пути могла оставить сумочку? – уточнила я.
– Или на участке, или в лесу. – Он повернулся к Виктору. – Сколько от калитки до какого-либо шоссе, где можно оставить машину?
– Километра полтора. Но там нет тропинки! Вообще нет!
– А вы сами как ходите?
– На шоссе? Никак не хожу. Я в другую сторону иду. Если мне на шоссе надо, я через ворота на машине выезжаю. Через наши, потом через пост охраны поселка.
– А на охоту? За ягодами?
Виктор не понял вопроса.
– Вы какие-то приборы с собой берете, чтобы вернуться точно к калитке?
Виктор рассмеялся.
– Нет, я в лесу ориентируюсь гораздо лучше, чем у вас в городе. В Питер я один стараюсь не ездить. Метро для меня – вообще кошмар. И мне совсем не обязательно выходить прямо к калитке. К поселку я точно выйду, тут вдоль забора пройду или через пост охраны. Меня же все охранники знают. Я в большинстве случаев выхожу через калитку, возвращаюсь цивилизованно.
– Значит, эта девица… – открыла рот Кристина. – А телефон-то при ней хоть был?
Следователь покачал головой.
При погибшей девушке не было ни сумочки, ни телефона, ни ключей, ни документов. Ничего вообще. Отпечатки пальцев в базе данных полиции не значились.
Но она не могла приехать сюда с пустыми руками.
То есть или кто-то забрал все это уже на участке Сыроварова-Иванова, или все осталось на чьем-то еще участке, где-то совсем близко. Может, в «минарете» у Люськи?
Глава 10
Наконец мы с Пашкой и Василием опять загрузились в мою