о печатались и незаказные, в результате которых люди подавали на «Сплетни» в суд, но те обычно выигрывали. Возможно, они предлагали кому-то заплатить за то, чтобы что-то не печатать, а если не платили – печатали, чтобы платили следующие герои репортажей. Как там точно обстояли дела, я не знаю, но могу предполагать, потому что сама всю жизнь в издательском бизнесе, а с некоторых пор еще и на телевидении.
Погибшая девушка подписывала свои опусы псевдонимом Саша Непоседа, на самом деле ее звали Александра Иванюта. Она занималась в «Сплетнях» журналистскими расследованиями.
Узнав о том, кто она такая, я не увидела ничего странного в ее появлении на участке, принадлежавшем Иванову-Сыроварову. Она вполне могла встречаться и с ним самим, и с кем-то еще из обитателей дома. И прибыть на место вместе с фотографом, который остался жив и уехал на машине.
И ведь кто-то еще сделал выстрел в сердце Иванову-Сыроварову, а потом унес пистолет.
Саша Непоседа могла приехать за отступными, чтобы не печатать что-то про Иванова-Сыроварова. Например, она могла выяснить истинную ориентацию кумира миллионов женщин. И про их любовь с другим кумиром женщин, молодым красавчиком Игорем Лактионовым узнать.
Но кто ее пригласил? Кто открыл ей калитку?
Я позвонила Андрюше, как и обещала, и объяснила, кем была и чем занималась убитая вместе с Ивановым-Сыроваровым девушка.
– Значит, кто-то не хотел, чтобы его или ее грязное белье всплыло, – вздохнул Андрюша. – И это может быть совсем не эта многолюдная семейка, проживающая совместно в одном большом доме. Будем работать.
Андрюша был прав. За Сашей Непоседой могли следить, могли «довести» ее до участка Иванова-Сыроварова.
Но взрывчатка-то была заложена в один из Петенькиных астрологических снарядов! Это взрывотехники совершенно точно определили.
Значит, кто-то заранее знал, что Саша Непоседа вечером поедет в этот поселок и на этот участок. Таким образом, круг значительно сужался.
Но как найти всех из этого круга?
Пока я раздумывала, мне позвонили из колл-центра.
– Тебе опять интересный звонок, – сообщила одна из девушек-операторов. – Владелец завода металлических конструкций. Сказал, что по поводу сегодняшнего сюжета. Он мог бы раздобыть твой телефон, но ему говорили, что ты оперативно реагируешь на предложение интересных сюжетов. У него есть информация по астрологическим инсталляциям.
– Он их делает из своих строительных конструкций?
– Понятия не имею, – рассмеялась девушка. – Записывай. Мое дело – тебе передать, а дальше сама решай.
Девушки в колл-центре у нас специально обучены отметать психов и, так сказать, отделять зерна от плевел. Я многократно выезжала на места по звонкам граждан, в результате чего получались невероятно интересные сюжеты. Да далеко ходить не надо. Фомичиха позвонила – и я занимаюсь убийством известного киноактера, экстренный выпуск «Криминальной хроники» получился. А если этот господин Хворостецкий обеспечит мне развитие темы, да еще и поможет в раскрытии преступления… В общем, нужно звонить, несмотря на то что хотелось домой и точно не хотелось еще одну ночь проводить на каком-нибудь месте преступления.
Позвонила, представилась.
– Вы ужинали, Юлия?
«Конечно, нет». Вслух сказала, что на ужин меня можно пригласить только с оператором и только после того, как я поподробнее услышу про предлагаемую для обсуждения тему.
– Астрологическими инсталляциями вместе с придурком Петенькой занимается моя жена.
Имя Петеньки в программе не звучало.
– Сегодня утром мне на почту с неизвестного адреса пришла угроза: «Это первое предупреждение». Потом, с того же адреса – предложение посмотреть ваш экстренный выпуск «Криминальной хроники».
– Имеются претенденты на ваш завод?
– Имеются, – подтвердил Хворостецкий. – Ну, так как насчет совместного ужина?
– Диктуйте адрес, куда ехать.
Вскоре я тормозила у небольшого ресторанчика, где нас с Пашкой сразу же проводили в кабинку. В ней нас ждал усталый мужчина лет пятидесяти, явно много времени проводящий на открытом воздухе. Лицо у него было загорелое до черноты и обветренное, загорелую лысину он и не пытался скрыть остатками волос, торчащих по бокам, руки были рабочие. Глаза серые и пронзительные, брови выцветшие, нос картошкой. Одет в футболку, пиджак и джинсы, но не в стиле Джорджио Армани, а потому что ему явно так было удобно. На ногах – кроссовки на толстой подошве, а не какая-то жмущая стильная обувь. Ни о какой стильности в данном случае говорить не приходилось. Это был совсем не «модный лук» и не «стильный, актуальный комплект». Главным для этого человека явно был личный комфорт. Этим он мне напомнил Виталю. И сразу же вызвал симпатию.
– Что пить будете? – спросил Иннокентий Петрович Хворостецкий, который явно любил и рюмочку пропустить, и хорошо закусить. Главное – закусить. Судя по объемам его тела, он не отказывал себе во вкусной и не очень здоровой пище.
Пашка, как всегда, заказал пиво, я – апельсиновый сок, потому что за рулем не беру в рот ни капли (и даже если есть только потенциальная возможность оказаться за рулем) – насмотрелась на результаты «совсем чуть-чуть» за годы работы в «Криминальной хронике».
Поскольку Хворостецкий проживал в пешей досягаемости от ресторанчика, куда нас пригласил, он заказал себе графинчик водки. Его тут знали – и закуску принесли «как обычно». Эту закуску он рекомендовал и Пашке. Я заказала салат.
– Почему, по вашему мнению, вчерашний взрыв был предупреждением вам? Вы что-то строили для Иванова-Сыроварова?
– Я не строю, у меня завод по изготовлению строительных конструкций, и я поставляю их строительным фирмам. И один такой строительный гигант, который гребет под себя бывших партнеров, положил глаз на мой завод. Они уже приобрели оконный завод, завод по изготовлению дверей. В общем, хотят, чтобы все было их, а я трудился как наемный менеджер.
– У вас есть другие покупатели вашей продукции?
– Есть, но гораздо более мелкие. Я сейчас в поиске новых каналов сбыта. Найду. Строительная отрасль сейчас на подъеме. Но речь сейчас не о сбыте, а о том, что они хотят сожрать мою фирму. Бегемоты ненасытные!
– С какого боку здесь взрыв в элитном поселке, во время которого погиб известный актер?
– Сашка была моей любовницей.
Я поперхнулась соком, но быстро пришла в себя.
– То есть вы считаете, что убивали Сашу Непоседу, потому что она была вашей любовницей?
– Ну, я сделал такой вывод после получения этих писем и просмотра вашей программы.
– А никак попроще ее нельзя было убить, если уж так потребовалось?
– Можно, – кивнул строитель. – Но тут-то получилось громкое дело. Если бы убили одну Сашу, ничего подобного тому, что происходит сейчас и будет происходить в ближайшее время, не последовало бы. Коллеги упомянули бы, может, даже и в разных изданиях. Вы у себя в программе ее убийство показали бы?
– Не знаю, – честно ответила я. – Взрыв – да, а если бы задушили, зарезали в подворотне… Смотря какие еще убийства произошли в тот день. Предпочтение отдается громким делам. Мы с Пашей могли бы даже снять сюжет, а он не пошел бы в эфир. Время ограничено. На сайте точно упомянули бы. Отдать должное коллеге – святое.
– Вот об этом и речь. Требовалось громкое убийство. Вы сами это сказали. Пока вы сюда ехали, я почитал, что в Интернете пишут. Стон уже стоит по всей стране. Взорван кумир миллионов. Сейчас небось его поклонницы руки начнут на себя накладывать. Моя супруга уже рыдает. Вместе с подруженькой по скайпу. На похороны собирается. Но там к телу, как я понимаю, будет не прорваться. Очередь из прощающихся баб растянется на несколько километров. Вам завидовала, что вы находились рядом с телом и смогли его заснять на память.
– Можете сказать вашей супруге, что я ни разу в жизни не видела ни одной его актерской работы и вначале не поняла, на чье убийство меня вызвали в пятницу вечером, когда я уже спокойно сидела дома за компом. Пока ехали в элитный поселок, Паша с нашим общим другом рыскали в Интернете, чтобы получить хотя бы общую информацию об этом актере.
– Можно я пожму вашу руку? – спросил Иннокентий Петрович.
Мы все рассмеялись, обстановка сразу разрядилась, и мы стали беседовать, как старые друзья.
Я вспомнила, что раньше видела Иванова-Сыроварова только в рекламе мужских носков.
– Я тоже, – признался Иннокентий Петрович. – Только благодаря ей и понял, вместе с кем убили Сашку. И теперь еще ей кости будут мыть. В ее же издании.
– Это хлеб журналистов из светской хроники. По крайней мере, о ней долго не забудут.
Я на самом деле считала, что мои коллеги из светской хроники выжмут все, что только возможно, из этой истории. И еще пиар-менеджер Наташа постарается. В ближайшее время мне надо будет с ней встретиться и послушать, что она скажет. Сашу Непоседу явно будут представлять последней любовью Сыроварова, которого в самое ближайшее время начнут именовать «великим актером». Я не так давно просто обалдела, когда одного депутата нашего Законодательного собрания, скоропостижно скончавшегося в бане (до истинной причины смерти и состава компании, с которой он там парился или не парился, журналистам докопаться не удалось, хотя, конечно, есть официальная версия), вдруг стали называть «великим политиком». Но недолго, теперь про него все вообще забыли. Но похороны устроили (за счет налогоплательщиков) – братва из девяностых, наверное, в могилах от зависти переворачивалась. Почему просто не сказать: любил свою семью и старался обеспечить всех своих родственников, включая еще не рожденных, на несколько поколений вперед? Это людям понятно. Не старался он для простых людей, не болело у него сердце за всех своих избирателей. Он за антинародные законы голосовал, делал, что указывали сверху, и при этом жрал на деньги народа. О мертвых нужно или хорошо, или никак? Лучше никак. А хорошее – пожалуйста: мертвый депутат больше не проголосует ни за один закон и пенсию депутатскую ему платить не нужно. Экономия средств Пенсионного фонда. Если не платить депутатские и чиновничьи пенсии, вполне можно вернуть старый пенсионный возраст.