Глава 20
После выпуска «Криминальной хроники» мы с Пашкой заехали в магазин, купили еды себе и своим питомцам и поехали к Пашке. По пути заглянули в два места в пешей досягаемости от Пашкиного дома, куда они с Василием после проведенной мной работы регулярно заходят. Это места, где местные жители кормят котов. Но почему-то немало людей, думая, что делают благородное дело, приносят дворовым котам рыбьи головы или другие куски рыбы с костями. Коты не едят кости! Они не могут сами их вынуть. Если хотите покормить кота рыбой, очистите ее от костей – или вообще ничего не давайте. Я знаю немало историй, рассказанных мне зоозащитниками, о том, как кости приходилось вырезать из животов и не только. Я видела кота с десятиметровым шрамом на шее и его же фотографии до операции. Кость странным образом застряла в горле, ее кусок даже торчал наружу, и шею раздуло так, что в страшном сне не увидеть. Операция, дренаж, антибиотики, долгое восстановление, кормление из шприца и с пальца… Его подобрал парень-компьютерщик, он же оплатил операцию, выхаживать взялась моя знакомая хозяйка приюта (парень просто не знал, как это делать). Все закончилось хорошо, коту нашли дом. Но сколько животных погибает в муках! Я сама обхожу такие места кормлений в своем районе, я неоднократно развешивала объявления, я прошу своих друзей убирать рыбьи головы и развешивать соответствующие объявления. Не кормите котов рыбой с костями! Но рыбьи головы все равно появляются.
Подобранный Пашкой кот уже чувствовал себя хозяином, выживал Пашку с дивана, ел в три горла, а при нашем появлении потребовал общения. Васин подарок пришелся ему по нраву, и он сразу растянулся на гладильной доске. Мы сели за стол, мужики налили себе пиво, я – чаю.
И к нам присоединился кот.
– Это что? – спросила я, увидев новый предмет, появившийся у Пашки на кухне.
– Дядя Саша по моему заказу сделал.
Дядя Саша – это сильно пьющий старый плотник, который живет на первом этаже Пашкиного дома. С моим оператором они большие друзья. Пашка решил, что коту нужно обеспечить удобное место за кухонным столом – чтобы лапой мог достать любой кусок. Пошел к дяде Саше, сказал, что ему нужен высокий табурет. Дядя Саша к работе подошел творчески, как и подходил всегда, и сделал табурет с большим круглым сиденьем, чтобы кот на нем не только сидел, но и лежал с ком– фортом.
– У меня сногсшибательная новость, – сказал Вася.
– Из морга? – уточнила я.
Вася кивнул.
– У Сыроварова был рак.
– И что? – посмотрела я на патологоанатома.
– Четвертая степень. Желудок. Он был на сильных обезболивающих.
– Сколько ему оставалось жить, если бы не…
– Дело не в том, сколько ему оставалось жить, а в том, что его мучили дикие боли. С такими болями человеку нисколько жить не хочется. Свет белый не мил. И обычные обезболивающие не подходят. Нужна рецептурная наркотика, как ее называют, ну, или свой дилер. У него, скорее всего, был свой дилер. То есть почти точно был. Такие рецепты, выписанные официально, теперь можно отследить. Наши сообщили следаку. Пока никаких подтверждений, что он лечился официально.
– Значит, самоубийство?! – я не могла в это поверить.
Василий пояснил, что из пистолета Сыроваров с очень большой долей вероятности выстрелил в себя сам. Куда потом делся пистолет – другой вопрос. Кто-то из родственников мог прихватить для возможного использования в дальнейшем.
– То есть он решил себя взорвать и взял с собой пистолет на тот случай, если не получится взорваться?
– Похоже, что так.
А ведь нам никто из родственников не упомянул, что у Иванова-Сыроварова был рак. Похоже, они об этом даже не знали.
– Он мог не знать диагноз? – спросила я у Васи.
– Должен был знать. Он принимал препараты. Я думаю, что он обращался к какому-то частному врачу. У него же были деньги. То есть у него начал болеть живот, сильно болеть. Человек типа Сыроварова не пойдет в районную поликлинику. Спроси у Кристины или сестры Сыроварова, где он лечился, где они вообще все лечатся. Чтобы хоть какие-то концы найти.
– Но, наверное, он не сразу к онкологу пошел, – заметил Пашка.
– Скорее всего, он пошел к гастроэнтерологу. То есть я сам бы пошел, – продолжал Вася. – Ему сделали УЗИ, анализы. Не могли не определить, в чем дело!
– Но обратился он слишком поздно и поэтому решил жить на обезболивающих столько, сколько проживет, – сделала вывод я.
– Ну и, возможно, у него были знакомые, которые перед смертью сказали друзьям и родственникам, что если бы все можно было начать сначала, то лечиться бы не стали. Процедуры только добавили мучений. Мой отец так сказал, – вздохнул Вася. – А мы с матерью убеждали его лечиться. Я все связи свои поднял… Но я видел, как он тяжело переносил «химию», и подсознательно тогда уже понимал, что все бесполезно. А мы… для очистки своей совести… В общем, Сыроваров не лечился, но старался облегчить себе жизнь, потому что его средства это позволяли.
– И решил уйти эффектно… – медленно произнесла я. – Но зачем погубил ни в чем неповинную девчонку?
– Положим, девчонка была не таким уж ангелом, – заметил Вася. – Конечно, о мертвых принято или хорошо, или никак, но мы с вами, друзья мои, находимся в несколько иной ситуации.
Я кивнула. С моей работой я чаще слышу о покойниках неприглядные вещи, правда, пока не особо интересовалась биографией Саши Непоседы. Кое-что уже, конечно, узнала от известного певца, например, но убивать? Она шантажировала Иванова-Сыроварова? Его нетрадиционной сексуальной ориентацией? Все окружение считало его хорошим человеком. Он мог убить девчонку за шантаж?
По поводу Саши Непоседы просветил Вася. Информация, опять же, была от его коллег женского пола, которых криминал вне работы мало интересует (хватает работы), и они предпочитают читать светские сплетни.
Как оказалось, Саша рушила семьи и ломала карьеры. Вася привел в пример одного режиссера, который, несмотря на романы чуть ли не со всеми актрисами, которые играли у него главные роли, почти дожил до серебряной свадьбы с женой, имел с ней трех общих детей. Он считался (и был) хорошим семьянином, всегда возвращался в семью, ну а романы на съемочной площадке… Так творческая же личность! Эмоции нужны для творческого подъема. Жена закрывала на это глаза, ни одна из актрис, с которыми режиссер крутил романы, замуж за него не собиралась, их роли интересовали и слава. Он специально выбирал таких. Все шло по накатанной, пока не появилась Саша Непоседа.
– Чем там дело закончилась? – спросила я.
Вася сказал, что один из сыновей режиссера (было два мальчика и девочка) выбросился из окна, узнав про похождения отца. Отец был для него святым, эталоном во всем, иконой, на которую нужно молиться. Может, конечно, и мальчик был эмоционально незрелым и просто не смог пережить падение кумира с пьедестала. Но факт остается фактом.
– Развелись? – спросил Пашка.
– Нет. Общее горе сплачивает. Но он больше не снимает таких фильмов, какие снимал раньше. В последнее время вообще ничего не снимает. Пьет. И таких историй мне наши женщины с ходу рассказали несколько. Причем у Саши Непоседы они всегда были «многосерийные». То есть она все время вела несколько расследований и давала информацию по чуть-чуть, чтобы держать читателей в напряжении, и они покупали все следующие выпуски «Сплетен». То есть, например, в одном выпуске идет рассказ про актера Иванова, в следующем про политика Петрова, в третьем про известного бизнесмена Сидорова, а в четвертом снова про Иванова, и так по кругу, пока не исчерпает тему. На ее страницах была самая дорогая реклама в «Сплетнях». Рекламодатели в очередь выстраивались.
– И теперь она захотела писать про Сыроварова… – в задумчивости произнесла я.
– И, возможно, про его милого друга Игоря Лактионова, – добавил Вася. – Она же наверняка это раскопала. Чем еще она могла его зацепить? А тут герой-любовник, которого вожделеют миллионы женщин, падает с пьедестала. Его больше не приглашают сниматься – у нас не Америка и не Европа, где, наоборот, гомосексуалиста и лесбиянку уволить крайне сложно, в отличие от человека традиционной сексуальной ориентации.
Я вспомнила, как обрусевший грузин с моей лестницы рассказывал, что происходит на его родине. Там в наши дни тоже после каминг-аута не особо-то можно уволить, да еще и зарплату придется поднять, если это сделало публичное лицо. И теперь из Грузии к нам усилился поток людей с традиционными ценностями. Хотя и от нас туда едут, но по большей части едут «иноагенты», уже целая община набралась. Значительная часть бывшего «Фонда борьбы с коррупцией», признанного у нас экстремистским и запрещенного в России, осела почему-то в Грузии.
Но у нас в таком случае и Сыроварова, и Лактионова ждал конец карьеры. И Кристина со Степанидой, возможно, лишились бы заработков, как «покрывавшие» обман доверчивых зрителей, вернее, зрительниц.
Сыроваров вполне мог решить, что нужно спасать свою семью и близких ему людей. Он пригласил Сашу Непоседу на встречу ночью на собственном участке, передал ей ключ или просто оставил дверь на втором участке открытой. Она согласилась. Она же была журналисткой. Я по себе сужу. Я бы тоже поехала. Но не одна. Я бы подстраховалась.
Неужели Саша не подстраховалась? Где собранные материалы? Где ее компьютер?
Вася заявил, что, по его мнению, Саша Непоседа требовала с Сыроварова отступные.
Я кивнула.
– У нас в принципе статьи про геев не любят. И на фильмах с участием Сыроварова много людей кормится, то есть кормилось. В общем, приехала за деньгами, а получила… то, что получила. А сам Сыроваров решил две проблемы сразу.
– Ему кто-то помогал, – сказала я.
Пашка с Василием посмотрели на меня.
– Ну, конечно, он где-то купил взрывчатку. У него явно были знакомства… – заговорил Вася.
– Я не про это, – перебила я. – Кто-то из проживающих в доме ему помогал. Пистолет исчез. При Саше Непоседе не нашли ничего. Вообще ничего. Кто-то это забрал.