– Что вы там у себя делаете с геями и лесбиянками? – спросила Алиса после того, как мы обменялись обычными приветствиями.
– Вообще ничего не делаем, – ответила я. – Стараемся не обращать внимания. И они стараются обойтись без каминг-аута.
– Вот-вот. А они бегут к нам спасаться, потому что в России их убивают и перекрывают кислород, не давая заниматься творчеством.
На ум тут же пришел Сыроваров. Неужели взорвали не его?! А он спокойно сейчас разгуливает по Лондону. Может, он нашел двойника, у которого был рак в последней стадии, тот согласился завершить жизнь таким образом, например, за деньги для родственников, на обучение детей или что-то в этом роде, а Сыроваров сбежал в Лондон? У него же есть и недвижимость, и счета за границей. Или только счета?
Но тогда каким образом взорванный мужчина оказался сыном Алексы? Или вся эта история с анализом ДНК – полное вранье, как я уже думала? Или взорван на самом деле сын Алексы? Мало ли куда он мог деться на самом деле. Она могла его выкрасть у Импотента, спрятать, потом вывезти за границу, но все годы рыдать перед телекамерами. У нее есть связи за рубежом, она же ездит по всему миру с гуманитарными акциями.
Все эти мысли пролетели у меня в голове очень быстро. Потом Алиса сообщила, что произошло на самом деле.
В Лондон прибыла «выбросившаяся из окна» Нина Мирончук, как оказалось – подвергавшаяся преследованиям в России за ее сексуальную ориентацию. Я заметила, что у нас о существовании Нины Мирончук вообще знали единицы, и ее потеря для Родины не является трагедией. Родина не заметила этой потери.
– Вот-вот, – рассмеялась Алиса. – Даже по телевидению не то что не показали, а ни слова не сказали, в газетах, на сайтах и в блогах ничего не написали. И это все потому… ну, ты сама знаешь.
– Она, как говорится, никто и звать никак, – заметила я.
– Это ты так думаешь. А она, между прочим, владелица крупного продюсерского центра. Суперзвезда сериалов Владимир Сыроваров – кстати, гей – знал, что его убьют, потому что ему поступали угрозы, и вовремя позаботился о своих родственниках и друзьях. На Нину Мирончук он переписал свою долю в продюсерском центре и посоветовал ей незамедлительно покидать пределы России, если с ним что-нибудь случится. Она и покинула.
Я сообщила Алисе, что покинула она Россию не просто так, а с выделенными на съемку фильма миллионами бюджетных денег. Алиса рассмеялась и заметила, что это будут не первые российские деньги, прибывшие в Лондон. Если они вообще «заглядывали» в столицу Великобритании. Илья из Росфинмониторинга вроде бы говорил про Кипр? Я подозревала, что сейчас они уже отправились дальше в какой-нибудь маленький налоговый рай.
– Она рассказала, как организовала свое «самоубийство»?
– Да. А что было делать несчастной гонимой лесбиянке?
– И какие у нее планы?
– Ваши сериалы будут показывать у нас. И еще где-то в Европе.
– Своих, что ли, нет?
– Свои, конечно, есть, и у ваших есть один очень большой минус – они без негров. Но раз снимались гонимые геи и лесбиянки… – Алиса помолчала и добавила: – Юля, пиар-компания проведена гениально. Один сериал уже готов к показу – с озвучкой на английском. Все это явно было подготовлено заранее. Тебе это как-то поможет в твоей работе?
Я рассказала Алисе наши новости. Она хохотала от души. Хотя я не уверена, что следовало смеяться.
Значит, все было задумано Наташей и Ниной Мирончук? И все денежки получат они? Права на показ явно у продюсерского центра, центр принадлежит Нине Мирончук… Но ведь здесь уже ведется проверка этого центра! Илья из Росфинмониторинга сказал, что его закроют. Хотя кто знает, где он на самом деле зарегистрирован?
Я попросила Алису прислать мне ссылки на какие-нибудь интернет-ресурсы, которые я смогу изучить сама и передать друзьям в правоохранительных органах.
Мы распрощались, довольные общением друг с другом, Алиса прислала ссылки, я быстренько просмотрела материалы, взглянула на часы и отправила эсэмэс Андрею.
Тут же раздался звонок от него, но Андрей просто хотел, чтобы произошло соединение, и я послушала, что происходит у него дома. Телефон явно лежал у него в кармане.
У Андрюши дома происходило расставание с Ларисой. Очень бурно. По крайней мере, она не могла его обвинить в том, что потратила на него лучшие годы, как обвиняла уехавшая на чужом «Мерседесе» жена.
Я отправила ссылки Андрею на почту. Потом подумала и отправила еще Илье из Росфинмониторинга. Он оставил мне все свои координаты.
Глава 24
На следующее утро я еще лежала в постели, радуясь, что мне не надо с раннего утра на работу, когда позвонил Хворостецкий.
– Да, Иннокентий Петрович?
– Вы где, Юля? – спросил он.
Я честно сказала, где я.
– Ну, в таком случае мой коллега пригласит вас на завтрак. У англичан же вроде два завтрака? Он сам позавтракает во второй раз.
«Опять англичане?»
– Я не завтракаю ни разу, но ужинаю дважды, а иногда трижды, третий – во время ночного пробуждения, – донесся до меня густой баритон. – Но буду рад угостить Юлю.
Хворостецкий передал трубку.
Мужчина представился сотрудником известной мне строительной компании, третьим замом генерального директора и сказал, что желает пообщаться со мной по поводу показанного вчера вечером в «Криминальной хронике» сюжета.
– Взорванная девочка? – уточнила я.
– Да.
– Мы приедем с оператором.
– Я знаю, что оператор любит пиво. Я тоже люблю пиво. Мне прислать за вами машину с шофером?
– Нет, я сама за рулем и сама заберу оператора. Говорите, где и во сколько.
Этот Эдик не мог быть другом Хворостецкого хотя бы потому, что был его лет на пятнадцать младше. Молодой холеный мужик. Явно толковый, а не просто «эффективный менеджер».
Мы сделали заказ, узнали, что Эдик, как и мы с Пашкой, – «ночной человек», утром может выпить только кофе, но вечером… Не родился еще тот враг, которому он отдаст свой ужин. Эдик погладил себя по уже появившемуся животику – «трудовой мозоли», потом приступил к рассказу.
Взорванная Настя была его подругой. Жена тоже имелась в наличии, как и двое маленьких детей. От жены он уходить не собирался, с Настей познакомился в компании, где работал, а она решила практиковаться во время учебы. В общем, познакомились, иногда встречались в его «холостяцкой берлоге», унаследованной от бабушки и соответствующим образом переоборудованной для встреч с подругами. Про планы Насти в его отношении умолчал. Может, просто не знал. Я сама не была знакома с Настей при жизни, поэтому не могла определить, хотела ли Настя замуж за Эдика или строила карьерные планы, в осуществлении которых один из замов генерального (пусть и третий) мог ей помочь.
Про историю с Хворостецким он прекрасно знал – следователи приходили в строительную компанию, хорошо попортили нервы всему руководству (то есть, конечно, плохо). Эдик регулярно смотрит «Криминальную хронику», только не по телевизору, а в Интернете и читает мои статьи, чтобы «быть в курсе».
И тут, можно сказать, дежавю, только имеющее отношение к нему. Он, правда, не понимает, какое. И не понимает, зачем в этот элитный поселок понесло Настю.
– Она там у кого-то когда-то бывала? – уточнила я.
– Понятия не имею. Если сможете найти ее подружек, спросите у них.
– Вы никого из них не знаете?
Эдик вздохнул.
– У нас были не те отношения, чтобы знакомиться с друзьями и подружками. Я только слышал ее восторги по поводу одной… Но это была не подружка… Я даже не знаю, как правильно определить их отношения… Настя ею восторгалась…
– Неужели Саша Непоседа?! – воскликнула я.
Эдик кивнул.
– Они жили в одном доме, – пояснил он. – Настя с родителями и старшим братом, пока тот не женился и не съехал, и Саша Непоседа. И именно Саша Непоседа отговорила Настю идти в журналистику. Настя сомневалась, как она сама мне рассказывала, и не могла определиться – журналистика или дизайн. Саша Непоседа убедила, что только не журналистика. Очень захочется – может писать статьи фрилансером.
– И помогать Саше в расследованиях? – спросила я.
Эдик развел руками.
– Вы не спрашивали?
– Я попросил не парить мне мозг Сашей Непоседой. Я встречался с Настей не для того, чтобы слушать восторженные отзывы про какую-то бабу, пусть и известную. Сплетни про звезд, как, впрочем, и не сплетни мне не интересны. Я люблю тяжелый рок, причем западный, а Саша Непоседа несколько другими направлениями занималась. Я не смотрю сериалы, я не знаю ни актрис, ни актеров, становившихся героями ее журналистских расследований. Я смотрю западные фильмы и не по телевизору. Меня интересует спорт, а Саша Непоседа вроде ни про кого из спортсменов не писала. И мне плевать, кто там к кому ушел. Я матчи и соревнования смотрю. Меня спортсмены интересуют на футбольном поле, на борцовском ринге, на баскетбольной площадке, в бассейне и на помосте. А кто с кем спит или не спит… Да у меня без этого проблем хватает. В общем, я попросил закрыть тему, и Настя закрыла. Но я считаю, что ее смерть как-то связана с Сашей Непоседой. В том же месте! Тем же способом! Вы же, наверное, то же самое подумали?
– Саша Непоседа когда-нибудь занималась вашей строительной компанией? Кем-то из компании?
– Никогда. Нас всех об этом менты спрашивали. И мы потом сами обсуждали. Не ее тема.
– То есть Настя не могла устроиться к вам на работу для того, чтобы собрать какую-то информацию для Саши Непоседы?
Эдик удивленно вскинул брови, потом покачал головой.
– У нее в любом случае не было доступа к информации, которая могла бы заинтересовать кого угодно, кто хотел бы что-то на нас нарыть.
– А через вас?
Эдик рассмеялся.
– Нет, компания ее не интересовала. Я бы сразу насторожился, если бы девчонка стала задавать мне такие вопросы. Вытащить она у меня ничего не могла. Я не ношу важные документы на встречи. К моим компьютерам она близко не подходила. Она у меня в кабинете даже ни разу не была. Нет, точно нет. Это что-то, связанное с журналисткой. Может, она ей на хранение что-то отдала?