– Вы снимали? – спросил знакомый следователь.
Я объяснила, что мы с Пашкой стояли на удалении. Но мы первыми сняли результат. Я высказала свое мнение. На кладбище никто ничего в гроб не опускал.
– Съемка в СКК велась? – спросил следователь.
– Насколько я знаю, там были представители множества СМИ. Но так, чтобы кто-то постоянно, не выключая камеры… Думаю, нет. Приходили, снимали сюжет, уходили.
– А служба безопасности?
Я даже не знала, есть ли она в этом СКК, возможно, обеспечение безопасности мероприятий каждый раз организуется отдельно и разными людьми. Это маленький спортивно-концертный комплекс. Конечно, охранники при входе дежурят, они теперь везде дежурят, но явно работают по договору СКК с охранной фирмой. Один или два человека в обычные дни. На это мероприятие или та же фирма или какая-то другая должна была прислать дополнительных людей. Если приезжал губернатор и депутаты, то со своей охраной. Но я не думала, что СКК устанавливал у гроба камеры системы видеонаблюдения. При входе они должны быть. Где-то еще? Я просто не знала.
Нас не стали опрашивать на месте, потому что следственная бригада прекрасно знала, как найти нас с Пашкой. Да мы сами с готовностью приедем, чтобы получить информацию.
– Съемку перешлите Андрею, – только попросили нас. Съемка скажет больше, чем мы сами.
Мы обещали сделать это в ближайшее время, а сами поехали в холдинг. Надо было готовить вечерний выпуск «Криминальной хроники».
Глава 27
Одну из девиц, бросившихся к Кристине, узнали коллеги из отдела светской хроники. Актриса, снимающаяся в эпизодах. Правда, не могли сразу назвать ее имя и фамилию, но, запустив соответствующую программу распознавания лиц, мы вскоре знали, как зовут обеих «героинь».
Нас поразило, что обе пришли на похороны не в черном или хотя бы какой-то темной одежде, а оделись довольно ярко – словно чтобы привлечь внимание. Все журналисты были в темном.
Я позвонила Андрюше. Там тоже уже знали и имена и фамилии актрис.
– Поедешь со мной в гости к Алисе Леопольдовне?
Именно так звали одну из героинь. Правда, до отчества ей было еще далеко.
Конечно, незваный гость хуже татарина, в особенности из правоохранительной системы, но журналисты для актрисы – как бальзам на душу. И Алиса не знала, что мы с Пашкой работаем в «Криминальной хронике». Иногда хорошо, когда тебя не узнают в лицо. Хотя мне лично узнавание в большинстве случаев помогает.
Девушке было двадцать три года, и она страшно хотела стать известной актрисой. Она сыграла уже более сотни ролей, но мелких. Она участвовала в массовках – чтобы заработать денег, числилась во всех возможных базах данных, откуда можно попасть в кадр. И это страшно не нравилось ее маме, вместе с которой она проживала. Мама ежедневно повторяла, что давно пора определиться с профессией, а выбранное дочерью дело жизни профессией не считала. Сама мама работала бухгалтером.
Внешне дочь на мать не походила совершенно. Мать была светлокожей блондинкой, теперь уже крашеной, сероглазой, чуть полноватой. Алиса Леопольдовна во внешности имела что-то восточное, может, еврейское и выглядела очень яркой на фоне матери, да еще и с накрашенными глазами, губами и нарумяненными щеками. Придя домой, я сама первым делом смываю макияж. Или Алиса Леопольдовна всегда готова к съемке и демонстрации себя любимой? Одета она была в темно-синие обтягивающие лосины и футболку сочного желтовато-зеленого цвета. Немного прихрамывала. Мама с дочкой жили в небольшой трехкомнатной квартире. У мамы была изолированная комната, у дочки – дальняя из двух смежных. В общей комнате, куда нас пригласили, стояла электрическая беговая дорожка, велотренажер, на полу лежали два коврика то ли для йоги, то ли для каких-то упражнений, выполняемых на полу. К одной стене крепилась шведская стенка. Для гостей предназначался диван, перед которым можно было раздвинуть столик (мы отказались). Алиса уселась на велотренажер, заявив, что никогда не теряет время, а использует любую минуту для сгонки веса. Диеты ей даются с трудом, поэтому она налегает на физические упражнения.
– Настраивайте камеру, – сказала она Пашке. – И скажите, как мне лучше сесть. Тренажер можно подвинуть. Могу подойти к шведской стенке. Говорить и бегать мне тяжело. И нога побаливает. Или, может, на коврик лечь? Или потом?
Мама уселась на стул, про свои занятия спортом она не говорила. Над диваном висела панель. Вероятно, если Алисе было не с кем поговорить, она смотрела телевизор, занимаясь на беговой дорожке или велотренажере.
Поразительно, но мама обрадовалась при виде удостоверения Андрюши. Вероятно, она использовала уже все возможные средства убеждения, и они не помогли. Дочь жаждала в кадр.
Эмоции на лице у Алисы сменяли одна другую. Насколько мы поняли, она ждала журналистов светской хроники, но только не представителя Следственного комитета.
– А почему вы ждали журналистов? – спросила я.
– Ну как же? – ошарашенно спросила Алиса. – Мне же обещали.
«И поэтому ты наложила макияж и решила, что выгоднее будешь смотреться на тренажере в спортивной форме?»
– Давайте с самого начала, – предложил Андрей.
– Куда она вляпалась? – подала голос мать, пока дочь не успела открыть рот.
– Вашей дочери может быть предъявлено обвинение в соучастии в убийстве трех человек и нанесении телесных повреждений еще нескольким с группой лиц по предварительному сговору.
– Что?! – хором произнесли мать и дочь, потом обе заорали.
Мать орала, что она предупреждала: актерство ни до чего хорошего не доведет. Из воплей Алисы стало ясно: она понятия не имела, что «там» кто-то кого-то будет взрывать, она вообще не знает, как ноги унесла, она думала, что умрет на месте, и вообще у нее на боку синяк, и ногу ей отдавили. Мы не лезли, слушали, Пашка снимал. Наконец обе замолчали и уставились на нас.
– Ваша добровольная помощь следствию будет учтена, – сказал Андрюша.
– Вы предлагаете ей сделку со следствием? – уточнила мать.
Андрюша кивнул.
– Но если гражданин не сказал ничего ценного, сделка со следствием отменяется, – пояснил он.
Андрюша не вдавался в детали. Мы обговорили все еще в машине. Мы не считали, что Алиса и вторая актриса входили в какую-то организованную группу и участвовали в планировании убийства. Их, скорее всего, использовали втемную, как в дальнейшем и оказалось. Поэтому о том, что обычно понимается под «досудебным соглашением», речи не шло. Нам просто требовалась информация.
– Это официальный допрос?
– Пока просто беседуем. Опрашиваем свидетелей – ваша дочь может пойти как свидетельница. Все зависит от нее. Но в дальнейшем ее вызовут повесткой. И она обязательно должна явиться и дать показания.
– Не беспокойтесь, я прослежу, – сказала мать и так посмотрела на Алису, что актриса съежилась и вроде даже немного задрожала. Педали не крутила. Если не считать дрожи, сидела неподвижно.
– Зачем вы пошли на похороны? – спросил Андрей.
– На чьи? – вскинулась мать.
Объясняла я.
– Да, я слышала, что его взорвали, – кивнула мать. – У нас все на работе это обсуждали. – Потом она повернулась к дочери: – Но ты же вроде с ним никогда не снималась? Вообще нигде?
Алиса буркнула, что не была знакома с Сыроваровым и живьем его не видела никогда.
– Тогда зачем…
– Позвольте я буду задавать вопросы, – перебил Андрюша. – Кто вам предложил пойти на похороны?
– Не знаю, – ответила Алиса.
– Как не знаешь? – заорала мать. – Зачем ты туда поперлась? Хотела какого-то режиссера заарканить? Ты такая дура? Ты считаешь, что мужики на похоронах на баб глазеют? Режиссеры актрис ищут на главные роли?
– Вы хотели попасть с кадр? – мягко спросила я. – Вам это обещали?
Алиса кивнула и зарыдала.
– В кадр вы попали, – сообщил ей Андрей. – «Криминальной хроники». Так вас и нашли.
– А меня уже где-то показали? – вскинула голову Алиса. Тушь размазалась, слезы оставили следы-ручейки на щеках.
– Показали, – кивнул Андрюша. – У вас есть компьютер?
Мать сказала, что сейчас принесет свой ноутбук. Я быстро зашла на наш сайт, нашла сегодняшнюю «Криминальную хронику» и дала просмотреть матери и дочери.
– Это вы? – уточнила у меня мать. Я кивнула. Она посмотрела на Пашку. – А вы снимали? – Он тоже кивнул.
– Но там же должны были быть журналисты из… – открыла рот Алиса.
– Помолчи, – велела ей мать.
– Нет, пусть рассказывает, – усмехнулся Андрюша. – Вы знакомы с Капитолиной Фомичевой?
– С кем? – удивилась Алиса.
– С Кристиной Редман, – подсказала я. – Это ее творческий псевдоним.
– Лично не знакома, но видела.
– Значит, с Сыроваровым вообще знакомы не были и живьем не видели, Кристину Редман только видели? – уточнил Андрюша.
Алиса кивнула.
– А что же вы у гроба орали, что Кристина мешала вашей любви с Сыроваровым?
Алиса молчала.
– Вы получили такое указание? – мягко спросила я.
– Сколько тебе, дуре, за это заплатили? – заорала мать. – Ты понимаешь, что в тюрьму можешь сесть, идиотка?
– Мне не заплатили! – заорала в ответ Алиса. – Мне обещали, что меня покажут по всем каналам, меня увидят режиссеры. Я потом смогу давать интервью, ходить по ток-шоу.
– Господи… – простонала мать.
– Вы должны были вместе с подругой…
– Она не подруга. Мы, конечно, пересекались, и неоднократно, но это я только потом поняла. Меня предупредили, что будет вторая девушка, она тоже работает, как я. Нам надо было наброситься на Кристину, кричать что-то про любовь – на наше усмотрение, потом повалить Кристину. Ну, а дальше по обстоятельствам.
Мы переглянулись с Андреем. Кто-то хотел спасти Кристину?
Костя?! Этот ее поклонник, который перемещается из одной горячей точки планеты в другую?
– Как поступали сообщения?
Алиса принесла свой телефон и отдала Андрюше.
Мне показалось, что на такое предложение в мессенджере могла польститься только полная дура. Или жаждущая славы актриса массовки и эпизодических ролей.