Позади нее все дамы тоже поднялись, потому что никому не дозволено сидеть в присутствии стоящей королевы Англии. Фрейлины переглядываются, и никто не знает, что делать. Я тоже неловко встаю. Они уже уходят? Королева обижена? Я что, посмела поссориться с королевой Англии в то время, как живу в ее доме, в который она меня любезно впустила? В первом достойном жилище за многие месяцы?
– Да, чтобы король Англии, сражающийся за свое королевство, знал, что его северные границы надежно защищены. Чтобы он знал, что я исполнила свой долг по отношению к нему, моему мужу, даже ценой жизни твоего мужа. Чтобы он знал, что английские солдаты одержали победу. И потому что я была рада этой победе. Мне очень жаль, дорогая сестра, но так устроен мир, в котором мы живем. На первом месте для меня стоит мой долг по отношению к мужу, потому что Господь объединил наши судьбы, и никакому человеку не дано встать между нами. Даже любовь, которую я испытываю к тебе и твоей семье, не может встать между мной и моим мужем, королем.
Она сейчас настолько величественна, что я чувствую себя мелочной и грубой рядом с ней. Я и думать не могла, что Екатерина превратится в такую королеву. Я помню, как старалась ее поддеть, пока она была бедной приживалкой при нашем дворе, но не представляла, что в ней могла скрываться такая гордость. Теперь я явственно вижу перед собой настоящую королеву, которая была такой вот уже семь лет, пока я боролась за сохранение своего трона, проигрывала борьбу за власть, выходила замуж за лорда, которого сейчас даже нет рядом со мной.
– Я понимаю. – Мой голос едва слышен.
Она колеблется, словно очнулась и только что увидела себя, гордой, уже на ногах, готовой выйти из моей комнаты.
– Я могу снова сесть? – спрашивает она наконец с легкой улыбкой.
Это весьма элегантный жест, потому что ей не нужны ничьи разрешения.
– Пожалуйста.
Мы вместе опускаемся на сиденья.
– Мы похоронили его со всеми почестями, – звучит ее тихий голос. – В церкви при монастыре. Если хочешь, можешь посетить его могилу.
– Я не знала. – Мне почти удается подавить всхлипы. Сейчас я ощущаю жгучий стыд. – Я об этом не знала.
– Конечно. И я заказала его отпевание. Мне очень жаль. Для тебя это время было невыносимо тяжелым. А за ним последовало другое, еще худшее.
– Говорят, это было не его тело, – шепчу я. – Говорят, его видели живым после Флоддена. На том теле, которое привезли в Англию, не было вериг.
– Люди любят придумывать сказки, – жестко произносит королева. – Но мы похоронили его с почестями, достойными короля, ваше величество.
У меня не выходит ни запугать, ни пристыдить ее.
– Называй меня Маргаритой, как раньше.
– А ты зови меня Екатериной. Может быть, мы сможем быть не только сестрами, но и подругами. Может быть, ты сможешь меня простить.
– Спасибо за платья и все остальное, – неловко благодарю я. – И я была рада получить свое наследство.
Она накрывает мою руку своей.
– На меньшее тебе и не следовало рассчитывать, – мягко произносит она. – Ты должна вернуть себе свой трон и богатство Шотландии. Мой муж, король, поклялся, что возместит тебе все, что ты потеряла, и я сама буду ходатайствовать за тебя.
– Благодарю. – Почему-то это слово мне далось с большим трудом.
Я чувствую, как тепла ее ладонь и как тяжелы перстни на ее пальцах.
– Раньше мы были не слишком хорошими сестрами друг другу, – продолжает она очень тихо. – Я очень боялась, что так и не выйду замуж за твоего брата, тосковала по дому и была бедна, как церковная мышь. Ты не можешь представить себе, через что я прошла за те годы, пока ждала свадьбы. После смерти твоей матери я уже никогда не была счастлива. Вместе с ней я потеряла единственного друга, родную душу в семье.
– Но бабушка…
Она поводит плечами, и рубин на ее шее отбрасывает яркие блики.
– Миледи бабушка, мать короля, никогда меня не любила, – бросает она. – Она бы отправила меня домой, если бы это было в ее силах. Она попыталась… – Тут ее голос замолкает. – Да много чего она пыталась сделать! Она старалась предотвратить брак между мной и Генрихом, она старалась настроить его против меня. Однако, получив корону, он все же взял меня несмотря ни на что.
– У нее всегда были большие планы на него, – отзываюсь я и про себя думаю, что в этом бабушка была абсолютно права. Он мог не привязывать себя к вдове, неспособной родить ему сына.
– Так что я хорошо знаю, каково это, быть далеко от дома, там, где тебя никто не любит, где ты подвергаешься опасности и тебе не к кому обратиться за помощью, потому что никто не поможет. Мне было очень, очень жаль, когда я узнала о том, что ты овдовела, а потом потеряла опеку над сыном. Тогда я поклялась, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе и стать тебе доброй сестрой. Мы обе сейчас королевы, обе принадлежим роду Тюдоров. Мы должны помогать друг другу.
– А я всегда думала, что я тебе не нравлюсь, – признаюсь я. – Ты всегда казалась такой недосягаемой.
Она разражается таким заливистым смехом, что ее фрейлины тут же поднимают на нее глаза и улыбаются.
– Это я-то была недосягаемой? Да я питалась лежалой рыбой, которую мы покупали по дешевке на рынке! Я распродала посуду, чтобы заплатить слугам. Я была принцессой-нищенкой.
Я сжимаю ее руку в своей.
– И я тоже.
– Я знаю. Именно поэтому я призывала Генриха отправить армию, чтобы восстановить тебя на троне.
– Он прислушается к тебе? – спрашиваю я с любопытством, вспоминая, как Яков щекотал меня под подбородком и все делал по-своему, не обращая ни малейшего внимания на мои слова. – Он прислушивается к твоим советам?
По ее лицу пробегает тень.
– Раньше прислушивался. Но совсем недавно у него появился новый советник, Томас Уолси. Ты и так знаешь, что он высказывает королю свои суждения по всем вопросам. Он – лорд-канцлер и обладает очень большим, чрезвычайно большим влиянием. Однако он озабочен лишь тем, чтобы придумать способ исполнить желания короля. Божья воля его заботит в значительно меньшей степени. Да и вообще, сейчас все стараются ни в чем не перечить королю.
– Король есть король, – просто замечаю я, хотя мне совершенно непонятны ее переживания. Зачем вообще кому-либо перечить королю?
– Да, но он не непогрешим, – говорит она с тенью легкой улыбки.
– А Томас Уолси настроен на мое возвращение на трон Шотландии? Разве он не желает лучшей доли для моей дочери, своей крестницы?
Она отвечает не сразу.
– Мне кажется, у него на уме более грандиозные планы на тебя, нежели твое возвращение в Шотландию. Он знает, что шотландцы должны принять тебя и что твой сын должен вновь вернуться под твою опеку, но мне кажется, он хочет…
– Чего?
Она склоняет голову словно в молитве и словно обдумывая свои следующие слова.
– Мне кажется, он хочет аннулировать твой нынешний брак и выдать тебя замуж за императора.
Я настолько потрясена, что не могу вымолвить ни слова, а просто смотрю на нее, раскрыв рот.
– Что? – только и могу сказать я, когда речь снова возвращается ко мне. – Что?
Она кивает.
– Я так и думала, что ты об этом не знала. Томас Уолси делает большие ставки на Европу. Он был бы очень рад обзавестись союзником, связанным с Англией обязательствами, чтобы противопоставить объединенные силы против Франции. А сейчас он особенно заинтересован в том, чтобы выбить французское влияние из Шотландии.
– Но я уже замужем! О чем он вообще думает?
– Лорд-канцлер думает, что твой брак может быть аннулирован, – тихо отвечает она. – А потом Генрих заметил, что твой муж не сопровождает тебя здесь, хотя у него и были для этого необходимые бумаги, вот он и решил, что вы отдалились друг от друга. Ему показалось, что ты даже обрадуешься разводу.
– У Арчибальда есть обязанности в Шотландии! Я же сама рассказала об этом королю! Он просто обязан был остаться, это дело чести…
– Ты бы стала императрицей.
Эта ремарка снова заставляет меня замолчать. В качестве жены императора Священной Римской империи я стану обладательницей огромных земель, половины Европы. Я стану выше Екатерины. Мало того, я буду замужем за ее родственником. А Мария, связанная браком с ничтожеством по имени Чарльз Брэндон, по сравнению со мной станет и вовсе ничем. Ей придется прислуживать мне ползком на коленях. И мне вообще не придется видеться ни с кем из них, плюс я стану богаче самого Генриха. Эта судьба ускользнула от меня, когда я рассматривала кандидатуры в мужья, выбирая между королем Франции и императором, и когда я узнала, что Людовик променял меня на мою младшую сестру. Выйдя замуж за Арчибальда, я упустила свой шанс стать одной из величайших повелительниц Европы. И вот теперь эта возможность появляется снова.
– И как это можно сделать?
Екатерина больше не улыбается. Она выдергивает свою руку из моей так, словно мое нечестивое прикосновение может ее осквернить.
– О, я уверена, что при твоем согласии лорд-канцлер найдет способ это исполнить, – холодно отвечает она. – Я выполнила свою задачу и спросила твоего согласия. Король говорит, что во время твоего венчания с лордом Ангусом Шотландия была отлучена от церкви, в таком случае лорд-канцлер утверждает, что браки, заключенные в этот период, нельзя считать законными. К тому же твой муж был обручен с другой женщиной, не так ли? Лорд-канцлер также собирается утверждать, что имело место не просто обручение, а брак, заключенный до твоего. То есть твой муж женился на Джанет Стюарт, еще когда Шотландия находилась под покровительством Римской католической церкви, и этот брак был заключен раньше твоего, а значит, твой не законен.
– Это неправда! Он не видится с ней! – яростно шиплю я. – Ему нет до нее никакого дела! Он женился на мне, и когда он это делал, он был свободным мужчиной. Он верен мне.
Екатерина поднимает на меня такой взгляд, что я понимаю, что тяжесть в нем появилась не только из-за потери четырех ее младенцев. Она испытала разочарование, и разочаровал ее Генрих, ее муж.