Кришнамурти затих, а потом сказал: «Понятно. Итак, вы преподаватель. У вас есть другие варианты заработка?». Я ответил: «Абсолютно никаких». Он сказал: «А что насчёт вашей семьи?». Я сказал: «Нет, нет. У них нет денег». Тогда он сказал: «Не начинайте воевать с ними. Они победят. Их много, а вы один. В их руках больше власти. Сейчас ничего не изменится. Просто делайте своё дело. Работайте над собой, оставаясь преподавателем. Преподавайте как следует. Неважно, что вы преподаёте, – делайте это хорошо. Не тратьте время на борьбу, попытки их убедить – это не сработает». А затем он сказал: «Наведите порядок у себя дома. Сначала наведите порядок у себя».
Тогда я вёл холостяцкий образ жизни: бросал одежду куда попало, и она валялась по всей квартире. Я жил очень неряшливо. И я сказал: «Понятно, значит, мне стоит заняться квартирой, прибираться в ней, навести порядок, помыть посуду и так далее?». Казалось, мои слова его озадачили. «Да, да. Конечно, можете начать с этого. Но я говорю о другом». Он просто указал на своё сердце: в глубину. Тогда я понял.
Потом пора было расходиться, и я сказал: «Прошу, посоветуйте мне что-то напоследок». Нам нужно было идти в разные стороны. Он сказал: «Скажу только одно. Обращайте внимание на то, как живёте на самом деле». На самом деле. Он подчеркнул эти слова. Как на самом деле вы живёте? Не как вы считаете, что живёте. Не как вы должны жить. Но как вы на самом деле живёте в данный момент? Он продолжил: «Самое главное – отношения: с людьми, природой, вещами, деньгами. Но прежде всего – с собой». Он сказал: «Иногда люди называют это знанием о себе или самопознанием. Но обращайте внимание, как вы живёте на самом деле». Эти слова просто намертво засели у меня в голове, когда я прощался с ним. Я понял их смысл только на собственном опыте.
С той первой встречи прошло много лет, и за это время моя жизнь приняла новое направление. Два года спустя я оставил преподавание в университете и отправился странствовать и учиться, в основном у азиатских учителей медитации. Десять лет я изучал традицию дзен – корейскую, японскую и вьетнамскую. Тридцать лет изучал випассану у тайских, бирманских, шри-ланкийских, камбоджийских и индийских учителей. Уже много лет я преподаю буддийскую медитацию. Я даже основал центр в Кембридже, штат Массачусетс.
Всё это время я виделся или встречался с К. так часто, как получалось, в основном в Нью-Йорке и в Охай. Также я глубоко изучил его книги, видео- и аудиозаписи. Он помог мне изменить жизнь к лучшему, и я ежедневно вспоминаю об этом. И после смерти он побуждает меня к честности!
Я помню наставления, которые он давал мне лично, – они и сейчас со мной. То, о чём он говорил, можно найти в книгах. Я читаю отрывки из его книг почти ежедневно и ценю такие уроки. Но некоторые уроки, которые я усвоил в его присутствии, особенно глубоко меня затронули – можно сказать, изменили мою жизнь.
В: В его работах выражение «то, что есть» всегда выделено курсивом. Эти слова имеют какое-то особое значение.
О: Чтобы понять смысл этих слов, прежде всего нужно обратить внимание на напряжение между тем, что есть, и тем, что должно быть. Хотя наша жизнь проходит в том, что есть, мы предпочитаем размышлять о том, чего нет. Его учения по большей части представляют собой попытку отучить нас от увлечения тем, что было, что будет или должно быть, чтобы мы могли по-настоящему открыться своему реальному опыту – тому, что происходит сейчас. Я всеми силами стараюсь жить именно так, и, конечно же, это основа моих учений. Моя жизнь и учение сохраняют свежесть и подлинность именно благодаря этому пути к мудрости.
А теперь давайте перенесёмся в Нью-Йорк, где я в последний раз видел его вживую. Он выступал с лекциями в ООН, и кто-то снял вместительный зал через дорогу от здания ООН. Туда можно было попасть по приглашению. Пригласили около восьми человек – небольшую группу; он не хотел, чтобы приходили новички. Были только те, кто уже хорошо знал основы, знали его учения.
Мы провели неделю вместе. Мы обсуждали страх – два часа утром, два часа днём, в течение пяти дней. Во-первых, имейте в виду, что я давно его не видел. Я не слышал выступлений в ООН – мне было туда не попасть.
Итак, я не видел его один или два года; и вот он вошёл, у него всё ещё была очень красивая кожа и тёплое рукопожатие. Но меня поразило, каким хрупким и слабым он выглядел. Он сел в конце стола для совещаний, и мы углубились в тему страха, исследуя её со всех сторон. Когда он заговорил, его тело ещё казалось хрупким, но в нём явно ощущалась мощная энергия. Он всегда был в состоянии долго беседовать. Он был внимателен и сохранял ясный ум во всех беседах. Неделя прошла превосходно.
Наконец наступил вечер пятницы. Неделя подошла к концу. Где-то через десять минут пора было расходиться. На тот момент ему было около восьмидесяти восьми – восьмидесяти девяти, и он стал рассказывать о случае, казалось, совершенно не связанном с темой нашей недели. Помню, я подумал тогда, что его речь вдруг стала путаной и рассеянной.
Вот что он сказал – я примерно передам его слова: «Сегодня на обеде друзья повели меня в магазин одного прославленного ювелира. Я держал в руках драгоценное украшение, исключительно красивое. Оно отличалось невероятным цветом, текстурой, огранкой, великолепно преломляло свет. Я подержал его в руках, внимательно наблюдая и познавая его – и нечто более глубокое!».
Он стоял, сложив руки в замок. Левой рукой он сделал быстрый жест, словно выбрасывая драгоценность. Затем правой рукой он как бы взял её снова и выразительно произнёс: «Эта драгоценность – страх!». Его слова поразили, развеселили и вдохновили меня. Так он проиллюстрировал центральную тему своего учения. Тогда я в последний раз видел его живым.
В: Что он имел в виду? О чём он говорил?
О: А как вы думаете, что он имел в виду? Исследуйте этот вопрос. Попробуйте разобраться! Думаю, Кришна-джи был бы рад, если бы на этом я закончил нашу беседу.