Курт, недолго думая, ударил его в горло и следом в нос снизу вверх изгибом ладони. Затем встал с диванчика и со смаком принялся добивать заливавшуюся из порванного носа жертву. Жестоко, неустанно он наносил удар за ударом по голове, потерявшей сознание. Казалось, будто он мстил неудачнику за себя, за то, что все последние месяцы пришлось испытывать крайне унизительные неудобства.
Обидчик в баре был не один. С ним, как оказалось, пришли еще четыре его приятеля, все крупного телосложения – этакие ожиревшие папаши со скотобойни. Но едва они успели выгрузиться со своих мест, как Курт, вложив в кулаки свое плохое настроение, отправил двоих к Морфею несколькими жесткими ударами. Третий, кто сидел в дальнем углу дивана и не мог быстро выбраться из-за столика, встал на него и попытался атаковать Курта. Но под ударами Марка рухнул с неудачного положения, как свиная туша, головой об пол.
Четвертый как ни в чем не бывало валил из туалета и не сразу сообразил, что происходит. Уже бросившись со спины на Курта, был остановлен железным кулаком Марка.
– Валим отсюда, – шепнул Курт.
Бросив мелочь на стол, они в спешке покинули место.
***
В мотель идти было рискованно, а тем более, по темным одиноким улочкам, где их могла заметить полиция. Друзья несколько раз свернули на пересечениях дорожек и остановились на детской площадке, огороженной стеной непроглядных кустов. Там они и уселись, пережидая, пока восстановится дыхание и разброс мыслей хотя бы чуть-чуть упорядочится. Они закурили и стали обсуждать происшедшее.
– Да, неплохо мы сегодня сработали. Когда еще так будет, дружище? – воскликнул Курт.
– Ты двоим лица так разбил, что их мать родная не узнает.
– И ты своего хорошо отделал. До сих пор в ушах хруст ключицы.
– Серьезно?! – удивился Марк.
– Конечно, серьезно. Я в этих вещах понимаю! Теперь пару месяцев будет всем предлагать руку дружбы, – усмехнулся Курт, и затем они оба ушли в свои мысли.
***
Был темный звездный вечер, тепло и тишина. И такое расслабленное спокойствие напало на них, что лучшего и желать было нечего. Так здорово иногда посидеть и подумать о будущем в такой момент. Но этот волшебный антракт прервал неожиданный голос.
– Добрый вечер, господа! – произнес кто-то.
– Добрый вечер, – удивленно ответили друзья.
Перед ними вытянулся как струна высокий полицейский в идеально сидящей форме. Правая рука его лежала на кобуре и была вполне готова принять положение для стрельбы. Левая повисла на поясе. За спиной полицейского хмурили лица трое гражданских, с повязками на руках и надписью «Общественный патруль». Игрушечными полицейскими любил называть Курт охранников и общественников.
– Вы в курсе, что на территории детских площадок запрещено находиться без необходимости, а тем более курить? – спросил голос из-под полицейской формы.
– Нет, прошу прощения, мы уберем следы своего пребывания и покинем место, – спокойно ответил Марк.
– Это хорошо… – задумался истукан. – Откуда вы? По акценту вижу, что не местные.
– Да, мы не местные, мы уже уходим, – ответил Курт.
– Пожалуйста, предъявите ваши документы.
– Нас подозревают в чем-то? – спросил Курт.
– Нет, мне нужно просто установить вашу личность. Пожалуйста, предъявите документы, – настаивал полицейский.
Марк и Курт недовольно полезли по рюкзакам и передали свои паспорта.
– Так, значит, вы из Германии и визы просроченные. Отлично!..
– Мы уже собирались возвращаться, но нас ограбили, и мы не могли вернуться домой, – вставил Курт.
– Значит, вас ограбили, а паспорта оставили, – снова поинтересовался коп.
– Всякое бывает, почему нет, – спокойно ответил Курт.
– Понятно. Заявление в полицию подавали?
– Нет, еще не успели.
– Вы, случаем, не в курсе недавних событий в баре, что поблизости? – спросил полицейский с говорящей за него интонацией.
– Нет, мы не в курсе, – удивились друзья.
– Но по описанию вы идеально подходите под подозреваемых.
– Уверяю вас, мы не знаем, о чем вы, – отмахнулся Курт.
– Тогда давайте сделаем так, – принялся рассуждать полицейский. – Визы у вас просрочены, денег тоже, видать, нет, а следовательно, торопиться вам некуда. Придется, ребятки, вам поехать со мной до участка. А завтра утром разберемся, что с вами делать дальше.
Друзья посмотрели друг на друга. Обычно Курт задолго до начала похожих событий что-то для себя решал и подавал заученный еще с пеленок знак Марку. Но на сей раз его лицо выражало смирение. Значит, придется подчиниться, и все дальнейшее пойдет в потоке жизненных обстоятельств. Неподалеку оказалась полицейская машина, она же довольно быстро довезла их до участка.
***
Друзей посадили в одну камеру, с двух сторон огороженную решетками. Соседнюю, что была напротив, занимал бомж, смердевший так, что воздух казался вовсе не воздухом, а густой кашеобразной субстанцией. Противно было дышать носом, еще тошнотворнее ртом. Бомж был частым гостем этого заведения. По своему обыкновению, он влетал в какую-нибудь забегаловку и будто скунс какой очищал пространство в радиусе десяти метров. После чего уплетал наспех оставленные на столах блюда.
Так они и просидели втроем до одиннадцати часов утра субботы, поскольку инспекторов, желавших заглянуть на работу в выходной день, поблизости не оказалось. От скуки Курт снял ботинок с ноги и на светлой стене резиной подошвы нарисовал преувеличенное в пару сотен раз мужское достоинство, гордо смотрящее вперед. Он был просто омерзителен в выходках, когда пребывал в безделии.
***
Первым на допрос забрали Курта. Его посадили в соседнюю комнату, а чуть позже появился и сам инспектор.
– Вы у нас впервые, в США?
– Да.
– С какой целью находитесь здесь?
– Рабочая виза, вы же видели документы.
– Видел, кроме того, связался с вашими работодателями. Вас освободили два месяца назад, и вы на месяц просрочили визу.
– Ничего страшного. Мы не успели на обратный рейс, и у нас закончились деньги. Мы планировали раздобыть денег и вернуться на родину.
– Однако вам ничего не мешало обратиться в консульство или в эмиграционную службу.
– Вы знаете, мы не особо разбираемся в местной системе и действительно желаем вернуться на родину.
– Как вы оказались в городке, где вас подобрали?
– Мы искали возможность подработать, но, увы, здесь нам ничего не приглянулось.
– Священник заявил, что вы разыскивали кого-то.
– Да, это правда. Но то не стояло такой уж первостепенной задачей. Человек, о котором шла речь, мог помочь нам с деньгами, чтобы мы опять же вернулись на родину.
– Вчера в местном баре произошло происшествие. Пострадало пять человек, двоим из них нанесены тяжкие телесные повреждения, и они до сих пор находятся в больнице.
– Заявления со стороны потерпевших поступали? – оборвал полицейского Курт.
– Нет, но законы штата нам позволяют…
– Свидетельские показания кто-нибудь дал? – снова вмешался Курт. У полицейского от злобы появились морщинки на лице, но Курт продолжил: – Что, никто не согласился дать показания? Какая несправедливость! Как же тогда строить правосудие? Неужели нас сегодня отпустят?
– Сегодня я могу вас держать здесь до девяти вечера, а значит, вам стоит помолиться, чтобы не пришлось примерить яркие костюмчики. Я еще поработаю с потерпевшими. Но даже если у вас все сложится хорошо, то сегодня же вы получите повестки в эмиграционную службу и в ближайшую неделю вылетите с этого континента к чертовой матери. А после того я вас, к своему удовольствию, больше не увижу. – Сказав это, инспектор исчез в дверях.
– Всего лишь пару лет, отлично, спасибо, – проворчал Курт ему в спину.
***
В девять часов вечера этого же дня камера отворилась вновь. Полицейский молча проводил путников в уже знакомый кабинет, выдал повестки, вместе с чем разъяснил угрозу уголовного преследования в случае их отсутствия в назначенное время и в указанном месте. Затем указал на выход.
– Как же все-таки сладок воздух свободы, – пропел Марк, глубоко наполняя легкие свежестью.
– Да! Чтобы по-настоящему любить этот вкус, нужно пару раз ее лишиться, – вторил Курт.
– В понедельник, значит, нам нужно оказаться в эмиграционной службе, – задумчиво произнес Марк.
– Но мы хорошо поработали. Я бы даже сказал, что мы пахали как шахтеры и сделали все возможное. Пусть не в этот раз, но в следующий обязательно повезет. Давай-ка лучше возьмем текилу и чего-нибудь жареного, а там в мотель. Хочется отмыться и расслабиться после этой душегубки.
***
Утром они сели в автобус до ближайшего крупного города, где сделали пересадку до конечного пункта назначения. Денег по приезду почти не осталось, и друзья договорились не тратить эту ночь на сон.
– А давай сегодня не будем снимать жилье, – предложил Курт. – Город большой, здесь всегда можно найти чем заняться.
***
На следующее утро друзья отправились в приемную миграционной службы, и первый взгляд изнутри разбил в пух и прах всякое настроение. Единственное, что бросилось в глаза, – это бесчисленное количество лавок, с раннего утра занятых разного сорта и вида людьми. Шутка не шутка, но место и вправду отличное, чтобы познакомиться с национальными и культурными особенностями планеты Земля. Были там и пакистанцы в своих тюрбанах, и перуанцы в своих шляпах. Какое-то число азиатов и еще непонятно какого рода и племени прочий люд, всех цветов и оттенков кожи. Старики, как правило, были стойко привержены культуре их родной страны, и даже казалось, считали недостойными местные вкусы. Молодежь, как всегда, гибче относилась к новым условиям, и ее бывало трудно отличить от местной шпаны.
Ждать всем посетителям столь унылого заведения приходилось возмутительно долго. Особенно было обидным в награду за проявленную усидчивость получить отказ в вожделенном гостеприимстве, что случалось не так уж редко. Потому настроения здесь гуляли отнюдь не праздничные, даже скажу, похоронные, словно решалась судьба перед приговором. Почему-то многим в таких случаях думается, что следует сосредоточиться на мысленном самобичевании. Неужели это действительно помогает получить желаемое – в обмен на внутренние болезненные метания? Вот и Марк какое-то время озирался