«К тому же я сам напросился сюда. Меня никто не тянул. И не стоит забывать об этом», — подумал он.
— Мне известно о некоторых обстоятельствах, Майерсон, — сказал Ален Фэйн. — То, что вы делаете, — искупление. Правильно!
— И вы — тоже? — удивленно спросил Барни.
Религиозные склонности, казалось, были здесь чрезвычайно распространены.
— Думайте, что хотите, — сказал Фэйн, — но так оно и есть. Слушайте, Майерсон. Через некоторое время мы доставим вас на Землю Винни-Пуха и искупайте тогда свою вину сколько угодно. Существует, однако, еще кое-что, о чем вы не знаете. Взгляните.
Он нехотя вытащил маленький пластмассовый тюбик — контейнер.
— Что это? — похолодев, спросил Барни.
— Ваша болезнь. Лео уверен — после соответствующей консультации профессионалов, что причиненный вам ущерб покажется суду слишком ничтожным, и он будет настаивать на более тщательном расследовании.
— Расскажите мне поподробнее, что это за штука.
— Это эпилепсия, Майерсон. К-форма, причину которой никто не в силах понять. То ли она обусловлена органическими нарушениями, которые не может обнаружить И.И.Джи, то ли она психологического характера.
— А симптомы?
— Ужасные, — сказал Фэйн и, запнувшись, добавил: — Простите.
— Понятно. И сколько на это уйдет времени?
— Мы можем дать вам противоядие после следствия. Не раньше. Так что около года. Теперь поняли, что я имел в виду, когда говорил, что вы окажетесь в положении, равном искуплению? Искуплению за то, что отвернулись, когда он в вас нуждался. Понимаете, эта болезнь будет объявлена побочным эффектом Чу-Зет…
— Наверное, — сказал Барни, — эпилепсия — страшное слово. Такое же, как рак. Люди безотчетно боятся его, потому что знают: болезнь может настигнуть их в любое время, без предупреждения.
— Особенно К-форма. Черт, у них насчет нее даже нет никакой теории. Зато важно, что К-форма не оставляет в мозгу органических повреждений. А это значит, что мы сможем вас вылечить. Вот тюбик. Метаболический токсин, близкий по действию к метразолу. Близкий, но в отличие от него действует, давая характерную картину болезни по И.И.Джи. Действует, пока его не нейтрализуют, что — как я сказал — мы и собираемся использовать.
— Но анализ крови покажет присутствие токсина.
— Да. А это как раз то, что нам нужно. Потому что мы подберем данные физических и психических исследований, которые вы недавно прошли, и сможем доказать, что, когда вы прибыли на Марс, не было никакой эпилепсии и никаких токсинов. И будем настаивать, что присутствие яда в крови вызвано действием Чу-Зет.
— Даже если я потеряю свой гемо…
— Это нанесет огромный ущерб торговле Чу-Зет. Большинство колонистов не покидает чувство страха, как бы эти трансляционные наркотики при длительном применении не стали биохимически вредными. В этом тюбике чрезвычайно редкий токсин, — добавил Фэйн. — Лео достал его через особые каналы. Помнится, его открыли на Ио. Некий доктор…
— Вилли Денкмаль, — сказал Барни. Фейн пожал плечами.
— Возможно. Но сейчас этот токсин в ваших руках. Вы примете его вскоре после приема Чу-Зет. Постарайтесь, чтобы ваш первый приступ произошел на глазах у соседей. И не окажитесь в это время где-нибудь в пустыне на сельскохозяйственной автоматической драге. Сразу же после приступа подойдите к видеофону и вызовите медицинскую помощь ООН. Пусть их беспристрастные врачи исследуют вас. Не обращайтесь к частной медицине.
— Идея хорошая, — сказал Барни. — Только бы врачи ООН смогли снять И.И.Джи во время припадка.
— Конечно. Так что постарайтесь оказаться в госпитале ООН. Их всего три на Марсе. У вас будут для этого веские аргументы, потому что… — Фэйн махнул рукой: — Чего там греха таить, из-за этого яда ваши приступы станут опасны как для вас, так и для окружающих. Они будут выражаться в истерической агрессивности, заканчивающейся более или менее полной потерей сознания. У вас выявится типичная стадия возбуждения, с сильными сокращениями мышц, потом клиническая стадия, когда сокращения чередуются с расслаблениями. После этой, само собой, последует кома.
— Другими словами, — сказал Барни, — классическая форма конвульсий.
— Вас это пугает?
— Ну, почему же? Я кое-чем обязан Лео. И вы, и я, и Лео — мы все это знаем…
Он подумал о том, как эта искусственно вызванная болезнь отразится на его отношениях с Энни. Очевидно, им придет конец. Тогда ему следует отказаться от выгодной сделки с Лео Балеро. Но в таком случае тот тоже не останется в долгу. Но все же разговор об его вызволении с Марса был сейчас не самым главным.
— Будем считать само собой разумеющимся, — сказал Фэйн, — что они предпримут попытку убить вас. В тот момент, когда вы потребуете адвоката. В самом деле, они…
— Мне бы хотелось теперь вернуться к себе в жилище. — Барни двинулся прочь. — О’кей?
— Ладно. Идите. Но позвольте мне дать совет насчет девушки. Закон Добермана. Помните, Доберман был первым человеком, который женился и затем добился развода на Марсе. Так вот, закон этот гласит, что в этом чертовом месте взаимоотношения с кем-то ухудшаются пропорционально твоей эмоциональной привязанности. Я даю вам самое большее две недели. Таков обычай. И ООН такое поощряет, ибо это значит, если уж говорить начистоту, чем больше детей, тем больше население колоний. Уловили?
— ООН, — сказал Барни, — может не разрешить мне связь с ней по какой-нибудь другой причине.
— Нет, — возразил спокойно Фэйн. — Так может показаться лишь на первый взгляд. Но я вижу всю планету. День за днем. И я только констатирую факт. Не критикую. На деле лично я вам сочувствую.
— Благодарю, — подвел итог Барни и двинулся прочь, освещая путь фонариком.
«Я приму яд, — сказал он самому себе. — И я пойду в суд и буду просить этих ублюдков ради Лео. Потому что я ему должен. Но я не вернусь на Землю. Неважно, выйдет ли у меня или нет с Энни Хауторн. Надеюсь, что выйдет. А если не с ней, тогда с кем-нибудь еще. Но я обойду закон Добермана. В любом случае, это будет здесь, на этой несчастной планете, на этой обетованной земле.
Завтра утром, — решил он, — я очищу от песка пятьдесят тысяч метров земли для своего огорода. Это будет первый шаг».
10
На следующий день Норм Скейн и Тод Моррисон посвятили ему утренние часы, обучая управлению бульдозером, драгой и экскаватором. Орудий этих было навалом, и все они были в различных стадиях разрушения. Хватало их ненадолго. Но от них и нельзя было требовать слишком многого, очень уж давно они были заброшены сюда.
К полудню Барни иссяк и разрешил себе отдохнуть. В тени мамонта — проржавевшего трактора — он съел холодный завтрак и попил тепловатого чая из термоса, которым его снабдила Френ Скейн.
Внизу, в лачуге, остальные обитатели занимались своими обычными делами, но это его не волновало.
Во все стороны от него простирались заброшенные, опустевшие сады. И будет удивительно, если он вскоре не запустит также и свой. Наверное, каждый новый колонист начинал так же. А потом безразличие, апатия, безнадежность брали свое. Но действительно ли это безнадежно? Не совсем.
— Ну как ваше фермерство? — спросила весело подошедшая Элен Моррис. Она присела рядом и открыла толстый каталог растений, забитый штампами ООН.
— Видели, что они объявили СВОБОДНЫМ? Любое растение, способное здесь давать урожай. Вплоть до турнепса.
Устроившись поудобнее, она переворачивала страницу за страницей.
— Однако здесь водятся похожие на мышей млекопитающие, которые сжирают все. Они живут в норах и вылезают поздно ночью. Приготовьтесь к этому. Выставьте несколько самодвижущихся автоматических мышеловок.
— О’кей, — сказал Барни.
— Миг — и одна из этих гомеостатических ловушек взлетает над песком и устремляется в погоню за марсо-мышью. Господи, как они мчатся. Обе — и мышь и мышеловка. Можно даже держать пари. Я обычно ставлю на мышеловку. Я восхищаюсь ими.
— Я поставил бы тоже на мышеловку. Наверное, я неравнодушен ко всем ловушкам, — усмехнулся он. — Другими словами, к ситуациям, когда ни одна из дверей никуда не ведет. И не — важно, что на них написано.
— К тому же ООН даст вам двух роботов в безраздельное пользование. Но на срок не более шести месяцев. Так что лучше спланировать наперед, как их использовать. Хорошо бы послать их на разработку ирригационных каналов. Наши уже приходят в негодность. Иногда каналы тянутся на две сотни метров, а то и больше. Или можно заключить сделку…
— Сделку? — удивился Барни.
— Есть выгодные сделки. Где-нибудь, неподалеку, в одном из соседних жилищ, можно, например, найти кого-нибудь, кто начал прокладывать ирригационную сеть, а потом забросил. Купить ее и починить. Та девушка из Флэкс Бак Спит не собирается вернуться сюда и присоединиться к тебе?
Она внимательно посмотрела на Барни.
Барни не ответил. Он всматривался в черное марсианское небо. Чуть ли не над ними кружил корабль. Человек Чу-Зет? Значит, скоро ему придется отправиться? Ради того, чтобы выжила монополия, обширная межпланетная империя, совершенно безразличная теперь и ему.
«Удивительно, — подумал он, — как сильны могут быть стимулы саморазрушения».
Элен вытянулась и внимательно разглядывала корабль.
— Гости! Но это не корабль ООН. — Она вскочила и быстро зашагала к жилищу. — Пойду предупрежу.
Он нащупал в кармане тюбик. «Неужели я действительно способен на это?»
Когда корабль приземлился неподалеку на пустынной равнине, он подумал: «Может, стоило рассказать обо всем Энни? Даже если все это и провалится».
Из корабля вышел Палмер Элдрич.
Ошибки быть не могло. После катастрофы на Плутоне газеты печатали его фотографии одну за другой. Конечно, фотографии были десятилетней давности, но узнать человека было можно. Седой, красивый, элегантный, шести футов росту, с согнутыми в локтях руками и удивительно быстрой походкой. И лицо. Опустошенное, словно съеденное напрочь. Словно Элдрич время от времени глодал самого себя, пожирая, возможно, со смаком, излишки своего тела.