С новым экономическим подъемом, после общеевропейского кризиса и спада производства в 1900–1902 гг., начинается рост рабочего движения. Только в 1903 г. бастовало более 200 тысяч рабочих. Они требовали поначалу улучшения условий труда и повышения зарплаты, а после упорного отказа хозяев выдвигались уже политические требования.
В университетах возникли студенческие забастовки. Американский историк Р. Пайпс полагает, что «началом русской революции вполне можно считать всеобщую университетскую забастовку февраля 1899 г.». В январе 1901 г. министр народного просвещения Н.П. Боголепов распорядился отдать в солдаты 183 студента Киевского университета. После протеста студентов Санкт-Петербургского университета 27 из них подверглись такому же наказанию. 14 февраля 1901 г. студент П.В. Карпович выстрелил в Боголепова и смертельно ранил его. В апреле 1902 г. член партии эсеров студент С.В. Балмашов убил министра внутренних дел Д.С. Сипягина. Неадекватность реакции студенчества не насторожила общество. В марте 1902 г. состоялся подпольный всероссийский съезд студентов. Высшие учебные заведения превращались в рассадник антиправительственной агитации.
Показателем накала антиправительственного недовольства стала публикация в газете «Россия» фельетона А.В. Амфитеатрова «Господа Обмановы», в прозрачной аллегории которого все угадали насмешку над царем и царицей.
Власть все видела и действовала привычными методами. Возникновение «зубатовских профсоюзов» при поддержке полиции, дабы сбить накал политического радикализма рабочих в городах, оказалось кратковременным явлением. В 1903 г. министр внутренних дел Плеве признавался французскому послу Бомпару: «Меня выдвинули на этот пост как человека крепкой руки. Если я проявлю малодушие в проведении репрессий, смысла в моей деятельности не будет… Раз уж я начал, надо продолжать. Я сижу на пороховой бочке и взорвусь вместе с нею». Министр едва ли сознавал, насколько был прав…
В январе 1904 г. Россия оказалась вовлеченной в войну с Японией. Вооруженное столкновение соседних стран стало результатом как стремления обеих сторон к усилению своего влияния в Восточной Азии, так и открытой агрессивности модернизированной Японии, с одной стороны, и легкомысленной нерасчетливости царского окружения – с другой. Война, в которой противника России неявно поддерживали Великобритания и США, была ненужной, неподготовленной и протекала крайне неудачно для русской армии и флота, несмотря на традиционную храбрость и доблесть русских солдат, матросов и офицеров. Осада и падение Порт-Артура, гибель русского флота в Цусиме, падение Мукдена усиливали раздражение в отношении власти.
В русском обществе в целом война встретила непонимание, а радикальная часть общества заняла открыто пораженческие позиции. Генеральша А.В. Богданович записала в дневник 17 сентября 1904 г.: «Победоносцев говорит, что все это кончится резней на улицах Петербурга, так же как и в провинции». Посетители генеральского салона просили Победоносцева сказать царю, что «настоящим темпом Россию нельзя вести, у нас еще много дикого». Но некогда всемогущий обер-прокурор Святейшего Синода признался, что царь его «вот уже лет десять не слушает».
15 июля 1904 г. Плеве был убит эсером Е.С. Созоновым. Бомба, брошенная в экипаж, разнесла на куски тело министра. Назначенный его преемником князь П.Д. Святополк-Мирский отказался от репрессий, предложил примирительный к оппозиции курс, позволил созыв Земского съезда в Петербурге 6–9 ноября 1904 г. Николай II одобрил указ от 12 декабря 1904 г., по которому улучшалось положение крестьян, усиливался контроль за правительственными служащими, расширялась сфера деятельности земств, объявлялось равенство всех перед законом, веротерпимость и ослабление цензуры. Но это было хорошо вчера, теперь же было мало для пылавшей нетерпением либеральной оппозиции, требовавшей уже Учредительного собрания. 14 декабря они отметили годовщину восстания декабристов многолюдным банкетом с вызывающими речами.
Таким образом, обострение общественно-политической ситуации и радикализация позиций противостоящих сторон порождалась не столько тяжкими условиями существования, сколько ожесточенной непримиримостью власти и ее разнородных противников. Компромиссы отвергались с обеих сторон. Нужен был лишь повод к открытому проявлению назревшего политического кризиса.
Таким поводом стали события 9 января 1905 г.
Священник Георгий Гапон, возглавивший в Петербурге отделение «зубатовских профсоюзов», в силу легкомыслия или честолюбия сотрудничал с охранкой, поддерживал связи с социал-демократами и эсерами. Поначалу Гапон беспокоился о духовном состоянии своей паствы, но в накаленной атмосфере столицы у него возникли политические идеи. В ноябре 1904 г. он познакомился с деятелями петербургской организации «Союз освобождения», и те подсказали ему, что возможно повлиять на царя и на весь курс правительства путем подачи царю петиции от рабочих.
20 декабря 1904 г. на Путиловском заводе уволили четырех рабочих. Рабочие, 12 тысяч человек, 3 января 1905 г. объявили забастовку. К ним присоединились другие заводы. 7 января 1905 г. в столице бастовало около 82 тысяч рабочих, 8 января – до 120 тысяч. В Петербурге уже не действовало электричество, не выходили газеты, все общественные заведения закрылись.
На воскресенье 9 января 1905 г. Гапон назначил подачу царю петиции от рабочих, которую составили его советчики из «Союза освобождения», включив туда чисто политические требования. Николай II был осведомлен о предстоящем, но, уверенный, что ситуация контролируется Святополк-Мирским и градоначальником И.А. Фулоном, спокойно отправился в Царское Село. Власти не запретили демонстрацию десятков тысяч человек, но оцепили центр столицы войсками, которым выдали боевые патроны.
С обеих сторон было непонимание. Рабочие с женами и детьми, около 150 тысяч человек с иконами и хоругвями, шли разными колоннами, шли прямо на оцепление. Солдаты стреляли. Началась паника, давка. По оценкам, погибло около 200 человек и ранено 800 (журналисты писали о 4600 убитых и раненых, и им верили). Беспорядки распространились по всему городу, к вечеру начались грабежи, погромы оружейных и винных магазинов.
В ближайшие дни по всей России бастовало уже 400 тысяч рабочих. Были до конца года закрыты высшие учебные заведения, и праздные студенты включились в беспорядки. Народ утратил уважение к власти.
18 января Святополк-Мирский был отправлен в отставку. Логика власти понятна: ее уступки вызвали эскалацию новых требований, более радикальных. Значит, больше уступок не будет? Насилие или все-таки реформы?
Существуют объективные закономерности. Если власть не проводит те преобразования в общественной жизни, которые объективно назрели, то общество само поднимается для их осуществления, особенно если имеется активная политическая сила, стремящаяся к власти. Этим законом общественной жизни власть пренебрегала. Расплатой и стала революция 1905 г.
То было чисто политическое явление, порожденное асинхронным характером развития пореформенной России. Общество, да и народ отчасти уже выросли из тех тесных рамок, в которые их втиснули государственные охранители. Боязнь постепенных изменений привела к тому, что возникли требования самых радикальных перемен: отказ от самодержавия, всеобщее избирательное право, полная свобода слова и аграрный передел.
Между тем искреннее ослепление существовало с обеих сторон. «Я придерживаюсь самодержавия не для своего удовольствия, – говорил Николай II Святополк-Мирскому. – Я действую в этом духе только потому, что я убежден, что это мне нужно для России, а если бы для себя, я бы с удовольствием от всего этого отделался». Так и случилось в 1917 г., но в 1905 г. царь еще мог сохранить в целости Российскую империю.
Политическая революция – это борьба новой политической силы за власть. Никакая существующая власть на это согласиться не может и использует в борьбе как мирные, так и насильственные методы. Для самосохранения царь пошел на уступки. Три документа, подписанные Николаем II 18 февраля 1905 г., означали начало четвертого этапа модернизации, реформы всей системы, – отказ от самодержавного принципа власти, принятие конституционного принципа в политической жизни.
Но либералы, лидеры оппозиционного движения, сделали свой шаг: в апреле 1905 г. они провели в Москве второй Земский съезд, на котором было положено начало мощной всероссийской организации – Союзу союзов. Профессиональные организации, возникшие ранее для защиты профессиональных интересов адвокатов, врачей, инженеров, фармацевтов, конторских служащих, бухгалтеров, ветеринаров, журналистов, писателей, школьных учителей, железнодорожных служащих и рабочих, – были вовлечены в борьбу за политические свободы, за смену власти и строя в России. На съезде Союза союзов 8 мая 1905 г. в Москве его председателем был избран профессор истории П.Н. Милюков. Именно Союз союзов стал определять ход революции.
Царский манифест от 6 августа 1905 г. обещал созыв Государственной думы, а русско-японский мирный договор, подписанный в Портсмуте 23 августа, означал завершение войны с Японией. Но радикалы не желали отступать…
В конце сентября по Центральной России прокатилась волна забастовок. Они начинались с экономических требований, но усилиями агитаторов Союза союзов переходили в сферу политики.
В октябре по призыву Союза союзов начинается всеобщая стачка. Остановилась железнодорожная сеть страны, не было электричества, замерла телеграфная и телефонная связь, в городах не ходили трамваи, магазины и банки закрылись. Гимназистов распустили по домам, а университеты превратились в координационные центры радикального движения.
13 октября в Петербургском технологическом институте прошло создание Петербургского Совета рабочих депутатов для руководства стачечным движением. Во главе Совета встали Георгий Носарь (Хрусталев), Александр Гельфанд (Парвус), Лев Бронштейн (Лев Давыдович Троцкий, 1879–1940).
Ответом власти стал царский манифест от 17 октября, следовавший пунктам резолюции Земского съезда: гражданские свободы, свобода совести, слова, собраний и союзов, законодательные полномочия Государственной думы с расширением избирательных прав населения империи.