Однако власть не упускала из виду главной цели культурной революции – построения нового общества и нового человека. «Только преобразуя коренным образом дело учения, организацию и воспитание молодежи, – говорил В.И. Ленин перед комсомольцами в 1920 г., – мы сможем достигнуть того, чтобы результатом усилий молодого поколения было создание общества, не похожего на старое, т. е. коммунистического общества».
Революция резко изменила поведение населения огромной империи. Люди не просто были поставлены перед необходимостью выбора политической платформы или приспособления к изменившимся условиям жизни. П.А. Сорокин в социологическом исследовании природы русской революции отмечал, что революция изменила не только идеологию и убеждения, но и верования, психику, мораль, насилуя человеческую природу ради реализации умозрительных революционных идеалов и насильно изменяя условия жизни людей. Революция и последовавшая Гражданская война повлияли не только на уровень смертности, рождаемости и брачности населения, но и вызвали к жизни биологизацию населения, в условиях борьбы за жизнь и существование еще более понизив уровень общей культуры.
Отсюда – видимые противоречия в культурной политике большевиков: простор для просвещения и ликвидации неграмотности, но в то же время жесткое формирование единомыслия, общего мировоззрения всех граждан республики.
Важным инструментом для этого стала цензура в сфере культуры: 6 июня 1922 г. декрет СНК определил компетенции Главлита (с 1923 г. и Главреперткома), обязанного осуществлять предупредительный и репрессивный контроль в литературе, театральном и иных видах искусства за выражением «мелкобуржуазного мировоззрения» и враждебными выпадами против марксизма, за пропагандой «религиозного мракобесия». В то же время контроль партии за культурой не был тотальным: в МХТ, лучшем театре «страны коммунизма», с октября 1926 г. шла пьеса М.А. Булгакова «Дни Турбиных», где главными героями были белогвардейские офицеры; выходили сборники лирических стихов вполне аполитичных поэтов А.А. Ахматовой и Б.Л. Пастернака.
Показательной акцией власти в проводимой ею культурной революции стала высылка из СССР в 1922 г. более ста видных деятелей русской культуры: философов, писателей, ученых, общественных деятелей, которые были сочтены «особо активными контрреволюционными элементами», не нужными новой России. Инакомыслие подавлялось прямо и жестко.
Нельзя не сказать и о борьбе власти с Русской церковью, точнее, борьбе против религии, что также было естественной частью коммунистической культурной революции.
Христианство (в меньшей степени – ислам, иудаизм и буддизм) оставалось очевидной альтернативой светской идеологии, тем более – идеологии коммунистической, отрицающей саму идею Бога. В существовавших к тому времени светских европейских государствах религия стала полумаргинальным явлением, но нигде не ставилось под сомнение ее право на существование в обществе. Большевики же прямо следовали путем деятелей Просвещения и французских революционеров и попытались реализовать призыв Вольтера: «Раздавите гадину!»
В 1922 г. под прикрытием лозунга о «конфискации церковных ценностей для борьбы с голодом» власти начали массовые аресты наиболее активных представителей православного духовенства. «Именно теперь и только теперь, – писал В.И. Ленин 19 марта 1922 г. в строго секретном письме к членам Политбюро ЦК ВКП(б), – когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления… Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности совершенно немыслимы… Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше…»
Из либеральных священников, лояльных к власти и идее коммунизма, по плану Л.Д. Троцкого ОГПУ создало новую псевдоцерковную организацию «Живая Церковь». В 1925 г. были основаны «Всесоюзный союз безбожников», издательство «Атеист», журналы «Безбожник» и «Антирелигиозник» с массовыми тиражами.
Так Русская церковь, бывшая в течение столетий оплотом просвещения, внесшая свой вклад в развитие русской культуры, оказалась на грани исчезновения. Но вот в 1935 г. накануне Пасхи в магазинах появились красители для яиц и формочки для пасхи и куличей; накануне 1936 г. вернули запрещенную в годы военного коммунизма рождественскую елку, правда, под названием «новогодняя елка»; в 1936 г. Сталин вычеркнул из проекта устава ВЛКСМ положение о «решительной и беспощадной борьбе с религией», заменив его указанием на «необходимость терпеливо разъяснять вред религиозных предрассудков». В 1936 г. власти сняли из репертуара Камерного театра в Москве пьесу Д.Бедного, высмеивающего Крещение Руси. На широкий экран вышли кинофильмы о дореволюционных героях «Александр Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), ставшие дополнением к фильмам о героях Гражданской войны «Чапаев» (1934) и «Щорс» (1939). В 1940 г. была отменена пятидневка (пятидневная рабочая неделя) и у людей остался один выходной – воскресенье.
Показательно, что высланный из СССР Л.Д. Троцкий в 1936 г. в книге «Преданная революция» с негодованием писал: «Забота об авторитете старших повела уже к изменению политики в отношении религии… Ныне штурм небес, как и штурм семьи, приостановлен… По отношению к религии устанавливается постепенно режим иронического нейтралитета. Но это только первый этап».
Тем не менее в силу логики революционного мышления в 1937–1938 гг. на Русскую церковь обрушился вал террора. В ходе репрессий только за два года было арестовано 165 200 священнослужителей, из них расстреляно 106 800 человек. Но борьба против христианства не ограничивалась стремлением к уничтожению христианских церковных структур.
Революция попыталась изменить цивилизационную сущность России, духовную природу русского народа, заменяя православие, историческую память и чувство Родины классовым сознанием и интернационализмом. Этим объясняется и название государства Союз Советских Социалистических Республик – СССР, в котором отсутствуют география и историческая память. В июне 1941 г., за несколько дней до начала Отечественной войны, в журнале «Безбожник» утверждалось: «Религия является злейшим врагом советского патриотизма». Большевики во главе с Лениным и Троцким, следуя примеру французских революционеров, вознамерились создать нового человека с новой моралью, а для этого потребовалось уничтожить основы христианской этики, православную систему ценности, нормы поведения и морали, заменив их новыми.
Крещение детей заменили «октябринами», традиционные святцы с именами христианских святых – перечнем «революционных имен», например для мальчиков Арвиль (Армия В.И. Ленина), Вилен (В.И. Ленин), Дазвсемир (Да здравствует всемирная революция), Ким (Коммунистический интернационал молодежи), Ледат (Лев Давыдович Троцкий), Марлен (от Маркс, Ленин), Рем (Революция мировая) и т. п., для девочек – Артака (Артиллерийская академия), Бухарина (от Н.И. Бухарина), Далис (Да здравствуют Ленин и Сталин), Диктатура, Лагшмивара (Лагерь Шмидта в Арктике), Октябрина и т. п.
Следующим шагом стало разрушение семьи, «освобождение» мужчины и женщины от семейных обязанностей, тягостного быта, воспитания детей – ради совместного общего труда на благо коммунизма.
Изменение сознания людей – процесс длительный, но его ускоряла интенсивная и активная пропаганда словом и делом. Например, делом стало создание общества «Долой стыд!», члены которого в начале 1920-х гг. разгуливали по красной столице голышом, имея через плечо ленту с девизом общества, иногда они проводили демонстрации.
Проще и быстрее изменить сознание молодых людей, которые еще не укоренились в традиционной системе ценностей. Эту задачу решал Коммунистический союз молодежи (комсомол, РКСМ, ВЛКСМ). Именно в его ячейках, созданных на всех предприятиях, во всех школах и учреждениях, словом и делом проповедовалась «свободная любовь». В первом уставе РКСМ был следующий пункт: «Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой» (этот пункт изъяли из второй редакции устава в 1929 г.). Не все комсомолки были готовы ему следовать, обосновывая свое несогласие с комсомольской дисциплиной тезисом Александры Коллонтай: «Женщина теперь сама сможет выбирать себе мужчину».
«Теоретиками» новой морали выступили пламенная большевичка, заведующая женским отделом ЦК РКП(б) Александра Михайловна Коллонтай с книгой «Любовь пчел трудовых», заведующая женским отделом МК РКП(б) Софья Николаевна Смидович, опубликовавшая в 1925 г. в «Правде» статью с такими тезисами: «Сексуальное воздержание рассматривают как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению»; «Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой…». Наконец, Коммунистический университет имени Якова Свердлова издал брошюру профессора Арона Борисовича Залкинда «Революция и молодежь», в которой содержались «12 половых заповедей революционного пролетариата». Среди них такая: «Половой подбор должен строиться по линии классовой революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы социально-полового завоевания».