Армия, оборонная промышленность и органы государственного управления были также брошены властью, что вело к их деградации и разрушению, к трансформации областей и краев страны в полунезависимые вотчины губернаторов. В системе международных отношений Россия превратилась во второразрядное государство, послушно следующее в своей внешней политике Ельцина – Козырева в фарватере политики США.
Господствующей идеологией стал либерализм, а в духовной и культурной жизни происходила ускоренная вестернизация, точнее, американизация. Своеобразным показателем этого стал приезд первого президента России в 1992 г. на торжественное открытие закусочной «Макдоналдс» на Тверской улице в Москве. Все это, вместе взятое, означало никак не реформы, а скорее регресс некогда современных государства и экономики.
Плоды либеральной революции
Уже в июне 1992 г. отечественные ученые констатировали, что официальный курс реформ «потерпел неудачу»: «радикально-демократическое правительство исходит из теоретических предпосылок, которые не имеют должного соотнесения с российской действительностью». Желание радикал-демократов направить Россию по американской модели развития «не нашло объективных условий для своей реализации ни в одной из сфер жизнедеятельности современного российского общества. Единственным способом реализации такой сверхидеи остается установление авторитарного политического режима», но на это демократическая власть не решилась пойти, и после очевидного либерального «забегания» произошел некоторый «откат».
Реально развивались немногие сферы общественной жизни, прежде всего – политическая. После ожесточенного противоборства различных группировок внутри правящего класса к концу 1993 г. сформировался новый режим авторитарного характера, при котором всей полнотой исполнительной власти пользовался президент страны, имевший также возможность контролировать парламент.
В стране утвердились новые, капиталистические отношения, проведена масштабная приватизация государственного сектора. Правда, по замечанию Дж. Боффа, в России «приватизация выродилась в уничтожение основ трудовой этики, беззастенчивое разграбление народно-хозяйственных ресурсов, самочинный захват национального богатства кучкой наиболее агрессивных индивидуумов». Пользу от такой приватизации получило не государство и не большинство населения, а несколько тысяч человек из старой и новой номенклатуры. Одномоментное разрушение плановой экономики с ее системой вертикальных связей привело к экономическому хаосу, в котором отдельные предприятия превратились в хищнические монополии, а другие оказались обреченными на крах. За четыре года «шоковой терапии» Гайдара ВВП сократился более чем на 40 %.
Социальный характер новой власти определялся соотношением двух господствующих и взаимосвязанных групп, каждая из которых претендовала на положение правящей: верхушки бюрократии, вышедшей из партийно-комсомольского и советского аппарата, и верхушки крупных предпринимателей, сколотивших миллиардные состояния на разграблении и эксплуатации национального хозяйства России. Ее пренебрежение этическими нормами и законами, хищнический характер деятельности и чужеродность интересам страны и народа очевидны. Сами они этого ничуть не стеснялись. Как сказал М.Ходорковский в интервью «Financial Times», «тот, кто не стал олигархом, ущербен как личность. Все мы начинали с нуля, у каждого был шанс преуспеть». Ссылки на восхождение к вершинам таких столпов американского капитализма, как Рокфеллер, Морган, Форд или Карнеги, тут неверны. По словам американского автора Поля Хлебникова, «эти воротилы, при всех своих пороках, помогали превратить Соединенные Штаты в сильнейшую экономическую державу мира». В России же сотни тысяч государственных чиновников и скоробогачей стали жить в безграничной роскоши, «прокручивая» и растрачивая чужие деньги и не производя в обмен ничего, даже услуг, давая пример редкого в мировой истории по цинизму паразитического потребления.
Прошедший в Лондоне в октябре 2011 – январе 2012 г. судебный процесс «Березовский против Абрамовича» дал возможность увидеть в деталях и подробностях – всем желающим видеть – паразитический и хищнический характер новой бюрократически-олигархической системы власти, сформированной к началу XXI в. в России.
Политика новой власти не имела не только никакой социальной привлекательности для абсолютного большинства населения, но и была направлена на забвение здравого смысла и попрание традиций российского государства. За десять месяцев 1992 г. цены выросли в 30-100 раз, к концу года рост цен составил: яйца – 1900 %, мыло – 3100 %, табак – 3600 %, хлеб – 4300 %, молоко – 4800 %. Гайдаровское освобождение цен привело к гиперинфляции. Граждане потеряли 99 % своих личных сбережений. Произошла маргинализация и абсолютное обнищание большей части населения, в том числе высококлассных специалистов, инженеров и ученых, оказавшихся ненужными при реализации модели «дикого» или «периферийного капитализма».
Но апологеты необольшевистского курса уверяли в конце 1992 г.: «Благодаря реформам возникают первые точки роста… Десятая часть населения пойдет на современные предприятия западного типа, – живописал Д. Драгунский, – станет получать приличную заработную плату, покупать товары хорошего качества, полагаться на эффективную систему социального страхования, медицинского обслуживания, образования для своих детей, ездить на автомобилях, жить в красивых домах и т. д… Задачей государства является не дать массам обездоленных уничтожить этот круг». Такой социал-дарвинистский подход, откровенное «списывание» в «отходы» 90 % населения страны и в 2004 г. также признавался единственно возможным: «При значительной резкости перехода в условиях многонационального общества у нас не было ни крупных массовых забастовок, ни серьезного кровопролития… Когда-нибудь историки еще будут удивляться, как дешево мы отделались от социализма», с «выплескивавшимся из груди энтузиазмом», – писал Д. Травин. – Указ о свободе торговли позволил развернуться мелкой народной спекуляции… Ни социального взрыва, ни коллапса производства и массовых голодных смертей не было. Вместо этого ленивые мечтатели времен перестройки… расталкивая друг друга плечами, гонялись по всему свету за длинным рублем», – писал он, видимо, искренне не понимая, что у людей могут быть и иные высшие ценности, кроме рубля и доллара.
Предлагаемый радикал-либералами выбор между «диким капитализмом» и «примитивным социализмом» был ложным, учитывая опыт мирового развития капиталистических стран с социально ориентированной экономикой. «Частная собственность и свободный рынок – это еще не гарантия высокого уровня цивилизации, – замечал П. Хлебников. – Свободный рынок и частная собственность есть и в самых бедных странах. Но там нет здорового государства и здорового общества. Сегодня именно эти две категории необходимы для цивилизованной жизни». Кроме того, в экономике западных стран нарастали противоречия внутри модели «производства ради производства», которое исходит из единственной цели – максимализации прибыли.
Показательно, что в 1994 г., когда опасность ельцинско-гайдаровского курса для России стала очевидной, группа российских и американских ученых и экономистов (среди которых пять лауреатов Нобелевской премии по экономике) опубликовала совместное заявление, в котором доказывала, что «альтернатива радикально-либеральной реформе» существует, что «шоковая терапия» – это «экстремистский подход», уже «показавший свою неэффективность как с экономической, так и с политической точки зрения». Но это не произвело никакого впечатления на новую власть, обуянную преимущественно своекорыстными интересами.
Не менее показательна полная поддержка проводимой режимом Ельцина политики со стороны лидеров западных стран, начиная с США. Внешний фактор оказал ощутимое воздействие на ослабление России, хотя и до известного предела, что выразилось в признании РФ «одной из региональных держав».
В духовном плане новый режим вел общество к деградации. Сама власть пренебрегала нормами морали, уверенная, что ей все позволено, и насаждала переоценку ценностей. Честь, совесть, правда, верность Родине, долг перед государством заменялись свободой, правами человека, корыстью, выгодой, беспринципностью. Один из отцов «ваучерной приватизации» А. Кох в интервью на вопрос о совести беззастенчиво сказал: «Что касается совести, то вот что я скажу. Эти летом я читал декларацию о доходах Бориса Николаевича Ельцина… Я всегда считал, что если моему начальнику позволено что-то, чем я хуже?… Что вы подразумеваете под достоинством? На одном достоинстве далеко не уедешь».
Мораль в современном обществе не может держаться исключительно «на доброй воле индивидов, – утверждают С. Валянский, Д. Калюжный. – Она обязательно должна быть институционально оформлена и подкреплена». В России, когда государство в 1990-х гг. ушло из сферы воспитания, «это сказалось на морали еще более разрушительно, чем на состоянии хозяйства сказался уход государства из экономики», ведь для напряженного труда мало одной экономической мотивации, необходима мотивация, базирующая на нравственных ценностях. Господствующей идеей стал давний лозунг Н.И. Бухарина «Обогащайтесь!», но если оппонент Сталина имел в виду труд крестьян на земле, то гражданам России предлагалась западная мещанская этика потребительского общества, причем сами правящие и господствующие в обществе слои исповедовали принцип вседозволенности. «В посткоммунистической России деньги находились в руках бандитов, коррумпированных бывших членов советской номенклатуры и ветеранов подпольной экономики… Взяточничество вскоре стало неотъемлемой частью ведения дел и заключения сделок в России, – констатировал Д. Саттер, – а расходы на подкуп правительственного чиновника считались наиболее важной частью начального капитала нового предприятия». Криминальная система олигархии, естественно, не желала никаких действительных реформ, обеспечив для себя бесконтрольную и хищническую эксплуатацию природных богатств страны, прежде всего – нефти и газа. Такой власти не было за всю историю России.