Правящий режим был последователен в своих действиях по либерализации всей жизни страны, исходя из своих собственных воззрений, и был столь же нигилистически, как и большевики, настроен к национальной традиции. Так, в коллективном труде отечественных либералов «Модернизация в России и конфликт ценностей» содержится ясный совет: полностью отказаться от традиции, начиная с детских сказок (которые надо заменить американскими вестернами) и заканчивая государственной поддержкой Русской православной церкви. Говоря словами другого либерала, близкого к власти доктора философских наук А. Ракитина, в начале 1990-х гг. главной задачей власти стало «радикально изменить ядро нашей культуры» ради внедрения в России культуры «модернити», так он писал в 1992 г. в журнале «Вопросы философии».
Но попытка очернить и предать забвению всю русскую историю до 1991 г., признать российские народы неспособными к самостоятельному историческому творчеству, а исторические сложившееся государство – агрессивной империей, постоянно угрожавшей своим соседям и всему миру, свидетельствовала лишь об ограниченности мышления отечественных либеральных западников, не подозревавших о том, что во всех странах коренные реформы идут успешнее с опорой на традицию, что западная этика крайнего индивидуализма не вписывается в социокультурную действительность России. «Реформы в российском обществе идут, но идут не так, как бы хотелось большинству населения, – констатировали в середине 1994 г. отечественные ученые. – Радикально-корпоративный реформизм продолжает создавать объективные условия для социальной конфронтации».
Своекорыстные устремления и полное забвение национальных интересов страны со стороны правящей и господствующей элиты выразились в сохранении на вершине власти разрушителя Б.Н. Ельцина, оставшегося и в Кремле амбициозным, жестоким и полуграмотным секретарем обкома КПСС. Однако резкое падение доверия населения к этой чужой для него власти, к ее либеральной идеологии «свободы и рынка» и ее самонадеянному номинальному лидеру, а также стремительное падение России по всем социально-экономическим показателям, размывание нравственных основ общества и развязанная при попустительстве власти бесконечная война в Чечне побудили более дальновидных и здравомыслящих представителей высшей бюрократии и верхушки предпринимателей поправить курс президента. Их усилиями к концу ХХ в. обрел очертания новый уклад жизни (резкая социальная поляризация: комфорт нуворишей и разрушение накопленного человеческого капитала, деградация условий жизни населения), хозяйствования (монополизм крупного капитала, сырьевая моноспециализация национальной экономики) и государственности («просвещенный авторитаризм»). Им желалось его сохранить без серьезных изменений для себя, для детей и внуков нового правящего и господствующего класса.
В то же время нельзя не замечать очевидных перемен в общественной жизни России. Доля государственной собственности в стране сократилась с 95,8 % в 1991 г. до 13 % в 2003 г., доля частной собственности составила в 2003 г. 77 %. Отказ от государственной экономики, открывшиеся возможности для частной инициативы и предпринимательства – при варварстве и жестокости внешних условий в те годы – создавали условия для формирования новых норм хозяйствования и потребления.
Дефицит продовольствия и предметов потребления отошел в прошлое, в 1990 г. на 100 семей было 18 автомашин, в 2001 г. – 42, в экономической жизни намечается подъем; утверждаются демократические нормы общественной жизни; произошел возврат к национальным и духовным традициям. Но остается вопрос о цене революции. Она, очевидно, оказалась чрезмерной, либеральные преобразования, псевдореформы нанесли непоправимый урон стране и обществу. Остается открытым вопрос о перспективах выживания России.
Возможна ли была в России «терапия без шока»?
Да, возможна.
Самонадеянность и легкомыслие, демонстрируемые властью в СССР-России, отсутствовали в Китае, другой крупной стране, развивавшейся также по социалистической модели на основе марксистско-ленинской идеологии. Там за десять лет до МСГ началась подлинная реформа системы, проводимая по разработанному плану, последовательно и с осознанием уровня развития и возможностей китайского общества.
В сентябре 1976 г. умер Мао Цзэдун. В правящих и господствующих группах элиты развернулась борьба за власть, а значит – за выбор пути дальнейшего развития страны. В ноябре – декабре 1978 г. сторонники реабилитированного Дэн Сяопина (1904–1997) одерживают верх. На III пленуме ЦК КПК в декабре 1978 г. принято решение о переносе центра тяжести в деятельности партии с классовой борьбы на экономическое строительство. В китайской деревне начинается переход от коллективного хозяйства на полный семейный подряд. Вследствие некоторой либерализации общественно-политической жизни в стране развивается молодежное демократическое движение.
Во внешней политике Дэн Сяопин, ставший неформальным лидером страны, в 1979 г. посещает США, выдвигает план воссоединения материкового Китая с Тайванем, Гонконгом и Макао на основе принципа «одна страна – две системы», во внутренней жизни страны оглашает идею о «четырех кардинальных принципах развития», но и подавляет демократическое движение как потенциальную оппозицию. В августе 1979 г. открываются первые четыре «особые экономические зоны», ставшие очагами ускоренного развития современной промышленности.
В 1980–1983 гг. продолжается борьба коммунистических ортодоксов, либералов и прагматиков в руководстве Китая. На XII съезде КПК принят принцип «фрагментарного соединения планового и рыночного механизма». В 1981 г. Дэн Сяопин занимает ключевой пост председателя Военного совета ЦК КПК. Это можно отнести к переходу от второго к третьему этапу реформ: разработка плана, появление лидера-реформатора, преобразования в сельском хозяйстве и промышленности.
В феврале 1984 г. Дэн проводит кампанию борьбы с «духовным загрязнением», в мае принимает решение открыть еще 14 районов для ускоренного экономического и технического развития. В октябре Пленум ЦК КПК принимает решение «О реформе экономической системы».
К 1984 г. все крестьянские коммуны исчезли, на смену пришли частные хозяйства с наемным трудом («Почему это нанесет вред социализму?» – задал риторический вопрос Дэн). Урожай зерна составил более 407 млн т, на 100 млн больше, чем в 1978 г., а объем промышленного производств вырос на 78 %, ежегодный рост ВВП в 1978–1984 гг. составил около 8,8 %.
В январе 1985 г. Дэн начинает кампанию борьбы с «буржуазной либерализацией», с новым молодежным демократическим движением, лидеры которого утверждали: «Нам нужна полная вестернизация. Ортодоксальный социализм провалился». По словам Дэна, их цель – установление буржуазной республики западного образца, но «если миллиард людей прыгнет в многопартийные выборы, мы погрузимся в хаос типа «всеобщей гражданской войны», которую наблюдали во время культурной революции».
В 1987 г. разрешено функционирование предприятий с 8 и более наемными работниками. В «специальные экономические зоны» притекает иностранный капитал, а также средства зарубежных китайцев (хуацяо). Разгосударствление промышленных предприятий идет постепенно, без сворачивания производства в массовых масштабах, а за счет ускоренного развития негосударственных предприятий.
4 июня 1989 г. по инициативе Дэн Сяопина в условиях военного положения происходит подавление армией молодежных выступлений в Пекине и других городах Китая. 4 сентября Дэн подает в отставку с поста председателя Военного совета ЦК КПК.
В марте 1992 г. на пленарном заседании Политбюро ЦК КПК Дэн Сяопин заявил: «Не стоит сковывать себя идеологическими и практическими абстрактными спорами о том, какое имя это все носит – социализм или капитализм», а следует «серьезнее раскрепощать сознание, формировать проведение реформы и расширение внешних отношений».
Вот общий показатель темпов экономического роста Китая и России: объем ВВП (млн долларов) составлял в 1995 г. – 700 250 и 313 330, 2003 г. – 1 409 850 и 433 490, 2015 г. – 9 240 000 и 2 097 000.
Таким образом, ход развития Китая в конце ХХ в. вполне соответствует схеме модернизации: кризис национального масштаба – выбор пути развития, сопровождающийся борьбой за власть внутри элиты, – разработка программы реформы системы и появление лидера-реформатора – подавление противников реформ «справа» и «слева» – разработка новых правовых норм – обеспечение поддержки со стороны внешнего фактора – начало социально-экономических преобразований на новых основах – расширение и углубление социально-экономических преобразований… Иначе говоря, во второй половине 1970-х – начале 1980-х – сочетание 1-го и 2-го этапов реформы системы, со второй половины 1980-х гг. – полномасштабное разворачивание 3-го этапа реформ, самого долгого, сложного и противоречивого.
Зачем прыгать через пропасть? Китайский способ: переходить реку по камням, шаг за шагом. Зачем спорить о словах? «Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей».
И оказывается, что та самая советская модель социализма, которую называли в СССР нереформируемой, вполне поддается преобразованиям при творческом использовании опыта Японии, Тайваня, Южной Кореи, да и НЭПа в СССР. И правящая партия, будучи стержнем государственно-партийной системы, оказывается в состоянии поддерживать развитие по новому пути и обеспечивать сохранение социальной стабильности. Уже в середине 1980-х гг. реформы в Китае стали необратимыми, их очевидные достижения повлекли за собой эволюцию мировоззрения политической элиты, чьи интересы оказались связанными с успехами реформ.
«Вы начали с экономики, а мы с политики, но придем к одинаковому результату!» – оптимистично заявил МСГ на встрече с Дэн Сяопином в мае 1989 г., не сознавая, что это невозможно. Реформа и революция развиваются по собственным законам, по своей логике. Равным образом смехотворным выглядит утверждение биографов Гайдара в 2011 г., что их герой «спас страну», когда всякий мог увидеть результат