Он еще не понял, страдает ли он или нет, пока что его сковывало чувство страха. И страх этот был многолик. Страх, что его обвинят в убийстве Алены. Страх, что уже очень скоро тесть узнает о том, что зять долгое время изменял Ирине, и превратит его жизнь в одну сплошную проблему. Страх, что Ирина взбунтуется и потребует развода, обвинив его во всех смертных грехах, потому что сама напугана появлением в доме следователя. Страх, наконец, быть убитым Германом.
У него пока что не оставалось мыслей и чувств о том, как он будет жить дальше без Алены. Он и понимал, и одновременно не понимал, что больше она никогда ему не позвонит (как и он ей), что он не услышит ее голоса, смеха! Не увидит ее сияющие глаза, ее голые плечи, которые он так любил целовать, ее маленькую бледную грудь с темными сосками… Не почувствует запах ее густых кудрей, кожи… А ведь у него отняли радость!
— Я не знал, — наконец выдавил из себя Герман и тяжело вздохнул. — Вот вообще ничего не знал.
Сердце Олега забилось, а во рту пересохло. Что сейчас будет?
Он оглянулся: никто ему здесь, в этом баре, где каждый живет своими чувствами и желаниями, не поможет, не придет ему на помощь.
— Мне подруга ее рассказала. Не знаю, правда, зачем она это сделала. Жил бы себе спокойно…
Олег сразу догадался, о ком идет речь. Галя. Это она была посвящена в их тайну. Это она дала Алене свой телефон и покрывала ее. Дура. Что еще сказать? Нашла время рассказать только что овдовевшему мужу об измене жены.
Олег молчал. Сидел, опустив голову. К ним подошел официант, Олег поспешил первым сделать заказ: водка и закуски. Герман, услышав заказ, кивнул.
Когда официант отошел от них, Герман наконец посмотрел ему в глаза:
— Ты любил ее?
— Да. — Он и сам не понял, как ответил. И вдруг ему захотелось рассказать ему о том, как он любил Алену. Как она была дорога ему. Как ему с ней было хорошо. Каким светлым человеком она была.
На его ответ Герман кивнул, словно это его успокоило. Его жену любили.
— Ты же не мог?..
— Нет, это не я.
— Кого-нибудь подозреваешь?
— Я голову сломал — не понимаю, у кого рука поднялась… — ответил Олег.
— Может, в садике кто?
— Нет. Это невозможно. Думаю, кто-то по ошибке.
— Да, я тоже так думаю.
Принесли выпивку и закуски. Мужчины чокнулись, не сговариваясь.
Герман пояснил:
— Как за живую.
Олег боялся, что сейчас начнутся вопросы, что муж захочет узнать какие-то подробности их отношений. Но нет. Он не хотел знать ничего, кроме: любили его жену или нет.
— Хотел спросить… Не знаю даже, как сказать… Масло. Она продавала масло и мясо. Откуда все то? Не из садика, слишком много.
— У нее знакомый на базе воровал, она покупала за полцены, а то и меньше.
— Ей деньги были нужны? Я вроде хорошо зарабатываю.
— Не поверишь — для остроты ощущений. Больше никак объяснить не могу.
— Понимаю. Она в детстве в магазинах воровала всякую мелочь… Клептоманка. Но какая-то ненастоящая. Думаю, это болезнь. В ее сумке я часто видел сложенную простыню… Наверное, в садике воровала.
И тут Олег покраснел. Нет, она не воровала их. Там слишком маленькие простынки. Их у нее было две, свои: одна белая, другая — в горошек. Она всегда стелила им простынку перед тем, как лечь. Даже в гостиницах. Вот такая странность.
— Наверное, я ее недостаточно любил, раз она с тобой… Но я ей все простил. Стоял, ждал тебя и все думал, думал. Она была счастлива, я полагаю. Всегда веселая, радостная. Она прожила счастливую жизнь, раз ее любили двое мужчин. Я не держу на тебя зла. Ты меня не бойся. Давай еще выпьем. Только уже не чокаясь.
И он заплакал.
Глава 23
28 апреля 2023 г. Женя
В кабинете Реброва, как в исповедальне, Женя рассказала все подробности встречи с Ириной Равич. Призналась, что вела себя грубо и что сожалеет об этом. Что мозгов не хватило действовать аккуратно, никого не обижая и не оскорбляя.
— Ребров, прости, если я подставила тебя. Но не думаю, что она догадается, что я помогаю следствию. Она поверила, что я его бывшая девушка.
— Я не думаю, что тебе надо извиняться. Ты действовала так, чтобы развести ее на эмоции, надавила на больное место, и она раскололась. Может, ты еще и не поняла всей ценности вашего разговора, но теперь у нас есть ресторан «Жокей» и мы сможем проверить алиби этой особы. Согласен, она могла нанять кого-то, но, повторяю, это не тот человек, который, убрав со своей дороги одного человека, будет зависеть от убийцы-свидетеля. Сама она вряд ли удушила, все-таки этот способ больше подходит для крепкого мужчины, а нанимать для этой грязной «работы», снова повторюсь, кого-то из знакомых или близких родственников, ну, то есть человека, которому она всецело доверяет… тоже как-то не верится.
— Разве что ее отец? — предположила Женя. — Вот он точно бы никогда ее не предал, не сдал. А убил он Карамелову, чтобы причинить боль изменщику-зятю.
— Нет… Ее отец — уважаемый в городе человек. И судя по всему — я имею в виду то, что брак все еще существует, — он пока ничего не знает о существовании любовницы зятя. Хотя кто его знает, вот он-то как раз и мог заказать Алену…
— Значит, ты не злишься на меня?
— С чего бы мне на тебя злиться? Уж мне бы она точно не рассказала о любовнике, о том, где была в день убийства. Да ты и сама это отлично понимаешь.
Немного успокоившись, Женя, набравшись храбрости, спросила Реброва:
— Что там с распечаткой звонков Алены? Проверяли, кому она звонила?
— Судя по всему, у нее был еще один телефон, зарегистрированный на другого человека. Потому что тот телефон, который мы нашли в ее квартире и который, по словам всех, кого мы опрашивали, она вечно где-то забывала, заполнен совершенно неинтересными звонками. Во-первых, там не было номера Олега Равича, что само по себе уже говорит о многом.
— И кому принадлежат номера из ее «легального» телефона? Ты не мог бы мне прислать распечатку, я бы поработала, а?
— Мы тоже работали, говорю же, там номера телефонов всех, с кем ей приходилось общаться по работе или просто по жизни: заведующая, персонал детского сада, контакты комитета образования, министерства, продуктовой базы, кондитера, портнихи, флориста, классных руководителей детей, таксистов… К примеру, там есть номер, обозначенный как «Пельмени», мы позвонили — там небольшая семейная пельменная, где Карамелова заказывала замороженные продукты. Есть «Сапожник», вполне реальный человек, которому она отдавала в починку обувь, он ставил ей набойки, укреплял зимой каблуки сапог. Есть номера онлайн-магазинов, где Карамелова заказывала продукты, посуду, постельное белье. Номер женщины, которая приходила к ней помочь по хозяйству, он был помечен как «Окна Катя». Само собой — номера членов семьи, мужа и детей. Много номеров ее знакомых женщин, которым она, возможно, помогала устроить детей в детский сад, потому что они явно не ее подруги, мы проверяли. И на контакт они не шли. Мой помощник звонил какой-то Вере, и она, предполагаю, зная о том, что Алены нет в живых, очень испугалась. Две другие женщины из ее телефонного списка, которые приняли Игоря за Германа вероятно, спросили, можно ли поговорить с Аленой. Вот они точно не знали о смерти Карамеловой. И когда Игорь передал трубку одной нашей сотруднице, чтобы ответил женский голос, одна заказала три килограмма масла, другая — четыре. Вот это как? Какое еще масло?
— Как какое? Сливочное, полагаю. То самое, которое недодавали деткам в детском саду.
— Воровала… Не думаю, что там какие-то большие объемы, эту версию мы даже не рассматриваем. Вот взятки — это совсем другое дело. И здесь надо копать уже под заведующую. Короче, работы много.
— Валера, так ты пришлешь мне распечатку звонков за последний месяц?
— Конечно! Вот как бы найти ее тайный телефон… Он бы рассказал нам куда больше, а заодно, быть может, вышли и на самого убийцу.
— Думаю, телефон этот уничтожил сам убийца.
— Конечно.
— Постой! А что там с ее подругой, Галиной? Ты сказал, что она провела ночь в квартире Карамеловых.
— Да, судя по всему, она сейчас там, где ей хотелось быть всегда.
— Полагаешь? Мне и в садике говорили, что Герман ей нравится, что, может, у них связь, — сказала Женя.
— Если она влюблена в него, то сейчас самое время прибрать его к рукам, пока он сам не свой от горя.
— А я, между прочим, не о том.
— А о чем?
— Она ведь была самой близкой ее подругой. Надо бы пробить ее телефон или телефоны. Что, если тот тайный телефон был зарегистрирован как раз на нее? На Галину Петрову?
— Проверим! — с воодушевлением воскликнул Валерий. — Как это я сам не догадался?
Женя, успокоившись поддержкой Валерия и чувствуя себя гораздо увереннее после того, как он оценил ее работу с Ириной Равич, распрощалась с ним и вернулась в машину.
Теперь, когда у нее был список звонков с телефона Алены Карамеловой, она могла позволить себе все не спеша обдумать и подготовить план действий.
Перечисляя некоторых ее абонентов, она обратила внимание на таксистов. Там было два номера, явно личных. Не «Яндекс. Такси» или других подобных компаний.
«Такси Саша», «Такси Сергей». Может, секретный телефон Алены и мог вызвать у мужа, к примеру, подозрение частыми звонками Равича и любовной перепиской, а вот легальный телефон, заполненный нейтральными, безобидными и не вызывающими подозрение номерами, в том числе и таксистами, вряд ли.
Алена вела активный образ жизни, ее рабочий день был до предела заполнен делами, поездками, разговорами, поэтому номера таксистов Германа точно бы не напрягли.
Женя запланировала с ними встретиться и поговорить. А как их зацепить, чем, чтобы они не отказались от встречи? Только выгодными, дорогими поездками.
Она позвонила сначала Саше-таксисту. Сказала, что ей этот номер дала знакомая и что ей срочно надо поехать во Владимир. Она проверила по интернету, эта поездка стоит примерно пять тысяч рублей. Она собиралась заплатить семь.