— Ты в порядке?
— Борис, я же недавно звонила тебе… Все нормально, ты чего завелся?
— Значит, ты слышала наш разговор с Валерой? Ты все поняла, да? Я как могу помогаю тебе, я стараюсь, но у меня такое чувство, будто бы ты напрочь лишена инстинкта самосохранения! Куда вы с Наташей полезли? Вы могли в этом доме напороться на убийцу, ты понимаешь или нет? Вы — две безмозглые дуры!
Женя ни разу не слышала от Бориса таких грубых слов. Нет, она знала, что он бывает грубым, и испытала это на себе, еще когда работала в доме братьев Бронниковых домработницей. Он позволял себе унижать ее, постоянно грозил увольнением за то, что она совершенно не умеет готовить, всячески терроризировал ее, но, когда однажды он признался ей в своей любви, простила его, решив, что его поведение было продиктовано его любовной растерянностью. И вот теперь это случилось снова, да только он оскорбил ее (и Наташу, кстати говоря!) в присутствии Реброва! Разве Борис не понимал, что Валерий с Наташей услышат этот его крик?
Лицо ее запылало, слезы брызнули из глаз. Нет, на этот раз она ему не простит. Мысленно она уже укладывала в багажник машины чемоданы — она завтра же утром покинет их дом. Заберет Мишеньку и поселится в своей московской квартире. Все! Хватит! Найдет работу, попросит няню Соню хотя бы первое время поработать бесплатно, а потом все наладится…
Она дрожащей рукой протянула Реброву его телефон, в глубине которого продолжал бушевать голос Бориса.
Валера отключил его, заставив смолкнуть крик.
— Прости его, — сказала Наташа, обнимая Женю.
— Прости его, — повторил Ребров.
— Он оскорбил меня… нас… — Женя закрыла лицо руками. — Я не могу так больше… Не могу. Я боюсь его, понимаете? Боюсь! И вообще сегодня не вернусь домой! Да! Ты, Наташа, поезжай, побудь с Мишей, а я останусь здесь. Запрусь в доме, и все! Или уеду к Тоне!
— Успокойся! — Наташа, прижав ее к себе, гладила по голове, как маленькую. — Мужики, они все такие… Грубые, невыдержанные! Он боится за тебя, понимаешь? Может, ты еще не осознала, не поняла, что произошло? Твой муж добыл ценную информацию: оказывается, у Андрея Корнетова есть брат-близнец, Виталий! И судя по всему, любвеобильная Алена каталась сюда именно к нему!
Конечно, она хотела успокоить и отвлечь Женю.
— Ты помнишь, что тебе сказал таксист? Сначала Алена ездила сюда с тяжелыми сумками, а потом — только с одной дамской. Ты понимаешь, о чем это говорит?
— Наташа! Да все я понимаю! — Женя достала бумажный носовой платок и промокнула глаза. — Я не дура безмозглая! Сначала она привозила сюда это дурацкое масло, но когда познакомилась с Виталием, ездила уже просто на свидания! А в сумке ее была…
— …простынка! — подхватила Наташа. — Теперь ты все поняла о простынках в сумке?
— Да…
— Да она спала со всеми подряд, понимаешь? И с человеком, который доставал ей продукты, у нее тоже была связь. И Равича она не любила! И мужа. Она вообще никого не любила! Да шлюхой она была, вот и все. Ложилась под каждого. Вот за это ее и убили.
Женя уставилась на Наташу. Ребров достал сигарету и закурил.
Глава 32
25 апреля 2023 г. Таня
Когда Андрей неожиданно появился в спальне, Таня от страха обмерла: когда он вернулся? Что, если он услышал их с Виталием крики и все то, о чем они говорили? Оскорбления Виталия и все те гнусности, которые он говорил ей, обвиняя в том, что это она якобы соблазнила его в первый же день его появления в Сосновом Бору. Даже не обвиняя, а словно репетируя перед ней свой разговор с братом, как он представит ему тот первый день во всех подробностях, где это он будет выглядеть жертвой изголодавшейся по мужчине Тани, а не она. Он придумывал на ходу такие мерзкие подробности их отношений, которых и не было!
Да, в какой-то мере он был прав, когда говорил о том, что она поначалу не помнила себя от страсти, как отдавалась ему, забыв об осторожности, везде, где только он мог настигнуть ее и пожелать. Он обзывал ее такими словами, что от одного только звука произносимых им слов она готова была умереть. А она только и знала, что твердила: «Ты изнасиловал меня, изнасиловал, и Андрей поверит только мне, потому что он любит меня…»
Он же каждую волну своей ярости начинал словами: «А ты помнишь, как ты там…» — и с жаром, словно специально для того, чтобы самому возбудиться, рассказывал такие подробности, каких и не было! И тогда она понимала, что он как бы нарочно, издеваясь, рисует ей картины своих сексуальных игр с другой женщиной, той, что позволяла ему гораздо больше, чем Таня. С каждым произнесенным им словом образ актрисы Тумановой (а она была уверена, что он говорит о ней) покрывался липкой слизью скотства и извращения. В какой-то момент она даже пожалела ее, как бы свою соперницу, что ей приходилось терпеть от своего ненасытного и больного на всю голову любовника. Но надеялась, что в какой-то момент и Лариса не выдержит и прогонит его, не откроет ему дверь. И вот тогда Виталий поймет, что пора искать новую жертву, новую женщину, и наконец-то покинет Сосновый Бор. Еще зачем-то вспомнил про ресторан, куда он заставил ее свозить…
После скандала, после криков и слез, когда Виталий ушел, она почувствовала себя больной. К тому же, словно ей передалось настроение матери, расплакалась и Машенька и долго не могла успокоиться. Таня долго укачивала ее, целовала, пока наконец дочка не уснула. Потом Таню вырвало…
Умывшись, она едва добралась до кровати и рухнула, сжавшись в комочек: не было никаких сил.
Она разрыдалась. Ей так было жаль себя, что, вспоминая все то, что ей пришлось услышать в это утро, никак не могла успокоиться. Это был тупик. И она сама загнала себя туда. И выхода у нее не было. Рассказать мужу она не посмеет, потому что знает: за этим последует версия брата. А он знает, что сказать Андрею, чтобы вызвать в нем отвращение к жене. Будет развод, Андрей заберет Машу, родители тоже отвернутся от нее, не простят, и она останется совсем одна, да еще и беременная! Какой стыд!
— Ты? — Увидев Андрея, она от страха потеряла голос. — Что случилось?
Она всматривалась в его лицо, чтобы понять, знает он про них с Виталием или нет. Но так и не поняла. Подумала, что, если бы он даже улыбался, она все равно приняла бы эту улыбку за издевку, за судорожную гримасу отвращения к ней.
Но он ничего не слышал! Ничего! Значит, пока еще у нее есть время жить. Пока еще она будет с мужем.
Оказывается, он просто забыл телефон! Милый, честный и чистый Андрей! Да у него сердце разорвется после разговора с братом!
И тогда она решила убить Виталия. Подсыпать ему яду и отравить. Так, во всяком случае, она сохранит жизнь себе, и ей не придется самой умирать (эти мысли стали посещать ее все чаще и чаще), и останется с Андреем, и Машенька не осиротеет, и все у них будет по-прежнему!
От умиления перед картинами прекрасного и счастливого будущего она снова заплакала…
Андрей спросил ее, где Виталий, а у нее возьми да и сорвись с языка, мол, у Тумановой. Пусть знает! Во всяком случае, это правда, да и Таня какое-то время еще останется вне подозрений. До того момента, пока этот негодяй не разрушит их жизнь.
Андрей нашел телефон и уехал. Таня же приняла решение. Даже два решения. Сначала она позвонила родителям и сказала, что отвезет Машу к ним, что у нее важное дело в Москве. Родители с радостью согласились. Таня быстро собралась, одела дочку, и они на машине отправились в Николо-Хованское.
В Москве она должна была купить яду и сделать аборт. То есть совершить два убийства. Она не может родить ребенка от дьявола.
Дорога до родителей заняла два с половиной часа. Маша капризничала, Таня несколько раз останавливала машину, чтобы напоить девочку или сменить подгузник.
Увидев маму, Таня так растрогалась, что чуть не открылась ей. С трудом сдерживая себя, обняла родителей и, сказав, что у нее дела, села в машину и уехала.
До Москвы ехала полтора часа, потом сорок минут добиралась до частной клиники, с которой созвонилась во время пути. Она загадала: если ее примут и сделают операцию прямо сегодня, значит, так тому и бывать. Если же нет… ну, тогда она и не знала, что делать. Сил на вторую такую поездку она вряд ли найдет. Примет яд, и на этом ее мучения закончатся.
«Вакуумная аспирация», — прочла она на сайте клиники.
Позвонила, сказала, что нужно срочно. Услышала: «Приезжайте».
…Она вернулась поздно вечером, Андрей был уже дома. Виталия она не видела, значит, решила она, он в своей комнате. Андрею она сказала, что была у родителей, отвезла Машу.
За крысиным ядом не заехала — не было сил.
— Ты как, Танечка? Нездоровится?
— Да.
— Что-то ты у меня совсем раскисла.
Слезы закипали, она едва сдерживалась.
— А у меня новость: брат уже в аэропорту, представляешь?
— В смысле? — Она не сразу восприняла его слова. Да и сам Андрей словно поплыл перед ней, она боялась, что потеряет сознание.
— Надо знать моего брата… Он уже в Домодедово, собрался в Мурманск, нашел работу упаковщиком в рыбном хозяйстве.
— Вот как? — Она не поверила своим ушам.
Уехал? Улетел? Вот так разом все и закончилось? И ей не придется теперь покупать яд? Разве такое бывает? И теперь они заживут как прежде? Все, все закончилось? И она уже не беременна! Боже, какое счастье!
Она потянулась к мужу, обняла его.
— Андрей… Ты прости меня… Наверное, я недостаточно была внимательна к нему. Может, обидела чем?
— Не бери в голову. Просто он такой человек. Непредсказуемый. Это ты прости меня, что я взвалил на тебя своего брата со всеми его заморочками и бешеным аппетитом.
— Андрей… Я хотела тебе сказать… — начала она, но он нежно прикрыл ладонью ее рот.
— Не надо. Ничего не говори.
— Деньги… Он требовал денег, все покупал себе…
— А, ты о деньгах?
Ей показалось или он на самом деле вздохнул с облегчением?
— Я знаю… Я так и думал, что это он… А ты из вежливости не могла ему отказать. Забудь. Не было ничего. А деньги — дело наживное. У меня скоро премия, все равно поедем в Крым.