– Вот как? – спросила она. – Хочешь, чтобы мои девочки отвернулись от меня?
Он стоял в своем костюме, с чемоданом в одной руке и портфелем в другой.
– Я не учил ее таким словам.
– Нет, но ты ее поощряешь. Ты хочешь, чтобы мои дети отвернулись от меня. Хочешь лишить меня всего.
– Я не принимаю твоих обвинений, – сказал он. – Что бы ни происходило между тобой и Мэдисон, это ваше дело.
– Конечно. Выбираешь самый легкий выход. Ты всегда так делаешь. – Она хлопнула руками по кухонной стойке. – Если я такая ужасная, зачем ты женился на мне? Почему не уходишь?
Колин сделал глубокий вдох.
– Я любил тебя, Дина. Думал, мы будем счастливы. А почему я не ухожу… – Он пожал плечами. – Иногда это чертовски выбивает меня из колеи. Я полагаю, из-за девочек и из-за того, что когда-то было между нами. Я хочу знать, есть ли у нас шанс остаться вместе. Но начинаю думать, что у нас его нет. – Он направился к двери. – Позже я отправлю тебе по электронной почте подробности моей поездки.
И он ушел.
Дина глубоко вздохнула. Она была в одном ударе сердца от истерики. Ощущала, как в ней нарастают боль и гнев, пока не осталось единственное желание – кричать. Нужно было еще поднять девочек, сделать бутерброды и…
Она не могла этого сделать, не могла это вынести. У нее не осталось ни сил, ни воли. Ей нужно было продолжать дышать, но не получалось – грудь будто сковало. Она едва не падала в обморок. Дина подбежала к раковине и открыла кран. Все еще хватая ртом воздух, сунула руки под обжигающую воду и позволила ей стекать по воспаленной коже. Затем накачала из флакона жидкое мыло и начала намыливать ладони.
Энди стояла посреди прекрасного сада и медленно оглядывалась по сторонам. Бостон не шутила, когда сказала, что двор Дины идеально дополняет дом. Передний двор был красив, но задний двор был просто потрясающим. Дорожки и подстриженные живые изгороди, травы и цветы. Энди пыталась обрести вдохновение, но вместо этого ощутила горечь поражения. Она не отличала одуванчик от петунии и не знала, как выращивать декоративные растения и избавляться от сорняков.
Если бы ее собственный двор не был таким отвратительным, она бы сказала, что просто подождет, приступая к делам по порядку. Только вот засохшая трава и заросшие клумбы делали ее несчастной всякий раз, когда она их видела. Страшно представить, что должна думать неизменно идеальная Дина. Вид всего этого уродства может и впрямь вызвать заболевание.
Энди глубоко вздохнула. Надо придумать, как поступить с садом. Или нанять ландшафтного дизайнера, чтобы он сам все рассчитал и сделал. Кого-то вроде Уэйда, только работающего на свежем воздухе. «Но лучше, чтобы он не походил на Уэйда», – мрачно подумала Энди. Она не горела желанием найти кого-то интересного, но вновь столкнуться с пренебрежением. Достаточно и того, что с ней это происходит примерно раз в десять лет.
С Мэттом все было по-другому, подумала Энди. Не лучше, но по-другому. Все решал Мэтт. Когда они говорили о своем будущем, разговор велся с точки зрения того, чего хотел он. Говоря о карьере Энди, он был на стороне ее матери – убеждал специализироваться. Он терпеть не мог ее одежду и прическу. Хотел, чтобы она подстриглась и выпрямила волосы.
Энди несколько раз моргнула.
– Мэтт был придурком, – пробормотала она. – Полный и абсолютный эгоист, самовлюбленный засранец. А я сказала, что выйду за него замуж, как самая настоящая идиотка.
Задняя дверь дома открылась, и на крыльцо вышла Дина.
– Энди?
Энди почувствовала, что краснеет.
– Привет, – сказала она, слабо махнув рукой. – Я услышала разговор. Вы не одна?
Энди стояла посреди соседского двора в разгар рабочего дня, без приглашения. Похоже, адекватного объяснения этому не было, кроме собственно правды.
– Извините, что побеспокоила, – быстро сказала она. – У меня был перерыв в расписании, поэтому я вернулась домой. Только решила не заходить внутрь – там строительство полным ходом.
Энди также не хотела встречаться с Уэйдом, но говорить правду и быть бездумно честной – не одно и то же.
– Мой двор – это катастрофа, а у вас такой красивый сад. Я любовалась им, а потом вдруг подошла, и вот я здесь. – Она подняла обе руки ладонями вверх. – Что касается разговора, то почему-то я начала думать о своем бывшем женихе и поняла, что он полный придурок. Он пытался меня полностью переделать, а я ему это позволяла. Наверное, считала, что он прав. – «Слишком много информации», – одернула она себя и откашлялась. – Наверное, я начала думать вслух. Я не хотела вас напугать.
– Вы не напугали. – Слегка отстраненное выражение лица Дины смягчилось. – Похоже, вам будет лучше без него.
– Да.
– По крайней мере, у вас с ним нет детей. Это облегчает расставание.
Энди вспомнила, что рассказывала Люси: ее мать плакала. Она инстинктивно сделала шаг вперед.
– В любых отношениях бывают трудности, – тихо сказала Энди. – Если я могу что-нибудь сделать…
Лицо Дины застыло.
– Нет, ничего. Прошу меня извинить.
Она отступила назад и плотно закрыла дверь.
Ближе к вечеру того же дня Энди ехала домой, полная решимости стереть воспоминания о своем эмоциональном срыве накануне. Она собиралась быть зрелой, профессиональной и уравновешенной. Если это не сработает, она будет считать, что ее предыдущей встречи с Уэйдом вообще не было. С ее точки зрения, отрицание было вполне надежным средством справиться с ситуацией. Энди вышла из машины и расправила плечи. Прежде чем она смогла придумать очаровательную, утонченную приветственную фразу, входная дверь распахнулась и на крыльцо выскочила долговязая девочка.
Дочь Уэйда, подумала Энди, глядя на темные волосы и глаза. Но то, что в отце было сексуальным и интригующим, в дочери выглядело невинным и прекрасным. Энди предположила, что девочке лет двенадцать или тринадцать. Если мальчишки еще не выстраиваются в очередь, то скоро будут.
– Я Кэрри, – сказала девочка, радостно взмахнув рукой. – Отец держал меня подальше – говорит, некоторые клиенты не хотят, чтобы рядом ошивался ребенок. Но я ответила, что ты педиатр и, должно быть, любишь детей, иначе это был бы крайне неудачный выбор профессии.
Энди рассмеялась.
– Ты совершенно права, и я люблю свою работу. Рада познакомиться, Кэрри.
– Я тоже рада с тобой познакомиться. Ты в восторге от этого дома? Я видела планы, это будет так здорово! Мой папа отлично работает. Знаю, ты думаешь, что я должна была так сказать в любом случае, но он действительно хороший мастер.
– Я ему полностью доверяю, – Энди направилась к лестнице.
– Это хорошо. Ты должна ему доверять. – Кэрри ждала на крыльце. – Тебе нравится остров? Тут довольно классно. Иногда мы с друзьями мечтаем, чтобы здесь был торговый центр и другие места, куда можно сходить, но на самом деле все не так уж плохо. – Она сморщила вздернутый носик. – Прозвучало не очень круто, так что никому не говори, что я так сказала.
– Я сохраню твой секрет. – Энди поднялась по лестнице и встала рядом с Кэрри.
– Стать врачом трудно, – заметила Кэрри. – Я спрашивала учителя естествознания, и он сказал, что ты очень долго училась. Я имею в виду, после колледжа.
– Да, но я рано пошла в колледж. Это мне помогло. Получив степень бакалавра, я поступила в мединститут, а затем продолжила обучение по своей специальности. Педиатрия.
Глаза Кэрри расширились.
– Столько учиться! Наверное, мне стоит перестать жаловаться на то, что приходится делать все эти доклады по обществознанию, а?
– Вряд ли я смогу посочувствовать тебе в этом плане.
Кэрри кивнула.
– У тебя ведь нет детей, верно?
– Верно. Но когда-нибудь я бы хотела семью.
– Дети – это здорово! Особенно двенадцатилетние девочки. На самом деле мы – лучшие!
Энди усмехнулась.
– Я слышала об этом, но хорошо, что ты напомнила.
Кэрри рассмеялась.
– Собираюсь навестить свою подругу Мэдисон. Она живет по соседству. Было приятно с тобой познакомиться.
– И мне с тобой тоже.
Кэрри спустилась по лестнице. Дойдя до дорожки, она обернулась.
– О, у моего папы есть идея насчет места для хранения вещей. Он реально в восторге. Не знаю, нужно оно тебе или нет, но, может, ты сможешь притвориться взволнованной? Потому что он серьезно увлечен тем, что делает, понимаешь?
– Ты очень хорошая дочь. Обещаю, я буду в восхищении.
– Спасибо.
Кэрри помахала на прощание рукой и пошла к дому Дины.
Энди смотрела ей вслед. Какой замечательный ребенок, подумала она. Потеря матери объясняла ее эмоциональную зрелость – психика заполнила образовавшуюся пустоту. К тому же Кэрри была полна обаяния. Отчасти стоило благодарить генетику, но многое зависело и от окружения. Очевидно, Уэйд обладал не только смазливой физиономией.
Абсолютно бесполезная информация, подумала Энди, входя внутрь. Этот мужчина достаточно соблазнителен и без знания о том, что он прекрасный отец.
– Вот и ты, – сказал Уэйд, когда она вошла. – У меня есть идея, о которой я хочу с тобой поговорить. Для хранения.
Энди вспомнила о Кэрри и ухмыльнулась.
– Удивительно! Ты как будто читаешь мои мысли. Я как раз подумала, что возникнут некоторые проблемы с хранением вещей.
– Не будет никаких проблем. Позволь, я обрисую, что имею в виду.
Дина свернула налево и выехала на Шлюзовой мост. В пяти милях от побережья очаровательные пригородные кварталы уступили место торговым центрам и крупным магазинам. Она обогнула новенький «Костко»[17] и въехала в захудалый район, усеянный крошечными разрушающимися домишками, размалеванными граффити.
Она выросла здесь, в лачуге с одной спальней на улице с потрескавшимися тротуарами и брошенными машинами. Дина остановилась перед новым многоквартирным комплексом, радуясь, что развалина из ее детства сменилась чем-то нормальным.
Но время и новая постройка не могли стереть воспоминания. О том, как пахла ее мать после нескольких дней без ванны. О звоне бутылок из-под спиртного в мусорном ведре. Об узле, который завязывался в желудке, когда она знала, что ее будут бить.