В тот день Дина сказала Бостон правду. Она никогда не была инициатором секса. Если Колин спрашивал, она в основном отвечала «да». Ну, иногда. По крайней мере, в половине случаев. В последнее время он спрашивал реже и реже. Она была слишком занята, чтобы заметить это. Или, возможно, была благодарна, потому что стеснялась секса с мужем.
Он терпеливый любовник, думала Дина, сидя на ковре и глядя на пастельную радугу шелка и атласа. Или был таким. И хотя Колин был у нее не первым, с ним она впервые испытала оргазм. Она сопротивлялась, не давала ему прикасаться к ней «там, внизу» и утверждала, что умрет, если он попытается ласкать ее губами. Но Колин продолжал ласки, нежно дразня прикосновениями, пока магия того, что он делал с ее телом, не соблазнила Дину сдаться.
Она помнила, как в первый раз кончила, в основном потому, что потом почувствовала себя беззащитной и испуганной. Она плакала, и Колин обнимал ее, пока она не успокоилась. Потом он снова занялся с ней любовью и сказал, что любит ее. Поначалу Дина хотела большего. Хотела ощущений, которые они создавали бы вместе, даже когда сопротивлялась эмоциональной близости, сопровождающей этот акт. Боясь стать уязвимой, она мало-помалу замкнулась в себе. А через некоторое время поняла, что чем меньше занимается сексом, тем меньше ей этого хочется. Как будто эта ее часть заржавела, вышла из употребления. Стремясь обезопасить себя, Дина построила отношения так, чтобы их сексуальная жизнь зависела только от Колина.
Ему нужно больше, подумала Дина, вспомнив, как Колин спрашивал, хочет ли она его хоть иногда или это всегда только его желание. Она не ответила тогда, потому что была занята. Молодая мать с двумя детьми, потом с тремя, потом с пятью… Разве у нее было время на секс? Какой уж тут интерес? Она была измотана необходимостью заботиться о семье.
Даже самой себе Дина не признавалась в том, что предпочла дистанцироваться. Это было намного безопаснее. Она беспокоилась не о теле, а о душе. А если Колин узнает, что творится у нее внутри? Итак, она сохранила себя в безопасности, но какой ценой? Дина убрала нижнее белье назад в контейнер для хранения. Застегнув чехол на молнию, запихнула все обратно под кровать. «Но с глаз долой – это еще не из сердца вон», – подумала она, входя в ванную.
Она надела кружевной бюстгальтер и стринги в тон, затем пошла в гардеробную. Натянула платье без рукавов с глубоким вырезом. То, которое застегивалось на молнию сзади и легко спадало на пол. Затем, не давая себе времени остановиться, вышла в коридор.
Было почти десять. Все девочки, кроме Мэдисон и Кэрри, спали. В доме было тихо. Дина знала, что старшая с подругой будут сидеть в комнате до утра, а младшие спят очень крепко. Так что это было почти как находиться дома одной.
Она беззвучно спустилась босиком по лестнице. Остановилась у кабинета Колина, стукнула в дверь один раз и вошла внутрь.
Муж сидел на диване и читал. Волосы растрепаны, на носу очки для чтения, которые он начал носить в прошлом году. Вернувшись вечером домой, он переоделся в джинсы и футболку. Его ноги были босыми. Дина с легким удивлением отметила, что Колин отлично выглядит. Моложе своих почти сорока. Сексуальный. Они оба оставались в форме. Она попыталась посмотреть на него так, как смотрели бы другие женщины. Не как на мужа, а как на мужчину. И признала, что он до сих пор привлекает ее.
Он поднял глаза и увидел Дину, вскинул брови, но промолчал. Ни единым жестом не показал, что жаждет ее общества, но она все равно заставила себя улыбнуться.
– Я решила зайти поздороваться, – сказала она. – У нас не было возможности побеседовать за ужином. Как прошла твоя неделя?
Колин снял очки и положил их на маленький столик рядом с диваном, бросил журнал на колени.
– Прекрасно. А твоя?
– Я была очень занята. – Дина приблизилась к дивану. – Перед окончанием учебного года так много мероприятий. И много возни с документами – готовила их для летних лагерей.
Он смотрел, как она подходит. Дина села на диван, близко, но не слишком, затем наклонилась к нему. Чувствуя себя идиоткой, слегка подалась вперед, демонстрируя декольте. Кружевной бюстгальтер сделал свое дело, заставив ее грудь казаться больше. Но Колин, кажется, этого так и не заметил.
– Люси в восторге от вечеринки, на которую собирается завтра, – сказал он. – Надеюсь, она быстро обзаведется новой лучшей подругой. В ее возрасте это важно.
– Конечно.
Он снова взялся за свой журнал.
– Что-нибудь еще?
Дина сидела, совершенно растерянная. И что ей теперь делать? Она напялила это дурацкое платье, на ней стринги и бюстгальтер с пуш-апом, но ничего не происходит. Она не знала, что сказать или сделать. Она никогда не умела вести себя сексуально. Ничего не знала об искусстве соблазнения. И пусть она пробыла замужем за Колином больше десяти лет, но понятия не имела, как его завести.
– Я тут подумала, – начала было Дина, но замолчала, потому что не представляла, что сказать дальше. Колин выжидающе уставился на нее.
– Что?
Ее щеки вспыхнули.
– Это…
Он продолжал смотреть на нее, то ли не понимая, то ли желая, чтобы она помучилась. На секунду что-то промелькнуло в его глазах. Это не интерес, решила Дина. Может быть, сострадание, но она не была в этом уверена.
Это несправедливо, подумалось ей. Почему именно она должна предпринимать попытки? Почему именно она должна измениться? Жизнь с ним не была такой уж легкой и простой, и…
– Дина?
Она пристально посмотрела в его голубые глаза и попыталась увидеть хоть какой-то намек на интерес. Хотя бы отблеск того, что было в них раньше. Там светилось лишь слабое нетерпение, как будто Колин хотел, чтобы она ушла.
Мужчины любят глазами, напомнила себе Дина. Факт, который она, кажется, прочла в журнале, когда делала прическу. Действия способны донести суть дела легче, чем слова. Дина завела руку за спину и ухватилась за язычок молнии. Потянув за него, стянула с себя платье и позволила ему соскользнуть до талии.
– Ты подарил мне этот комплект белья, – сказала она, не в силах смотреть на мужа, так как впервые за долгие месяцы оказалась настолько обнажена. – Я сегодня нашла его и подумала… Если хочешь, мы могли бы…
Колин долго смотрел на нее, выражение его лица оставалось непроницаемым. От пристального взгляда голубых глаз ей стало не по себе, но она не натянула платье обратно.
– Ты делаешь это потому, что думаешь, что я хочу секса, – сказал он наконец. – А не потому, что тебе хочется заполучить меня в свою постель.
Дерьмо. Дина посмотрела на свои колени, потом снова взглянула на него.
– Нет, Колин, – солгала она. – Я правда хочу тебя.
Его челюсти сжались.
– Ну конечно. Так ты поступаешь и с девочками, Дина. Делаешь все возможное, но ничего не понимаешь. Ничего. Мы нереальны для тебя. И мы только мешаем.
Она покраснела, затем заставила себя подняться на ноги. Платье упало на пол.
– И это все? – спросила Дина. Внутренняя дрожь начала прорываться наружу. – Ты говоришь «нет»?
– Я говорю «нет».
Дина вздернула подбородок и увидела, как он надевает очки. Снова уткнулся в свой журнал.
– Я очень устал, – сказал Колин. – Спокойной ночи.
Она ощутила пощечину так же ясно, как если бы он наотмашь ударил ее ладонью. Щеки горели, лицо обожгло жаром. Гнев смешался со стыдом, Дина натянула платье и выбежала из комнаты.
Но когда она добралась до коридора, гнев исчез, забрав и все силы. Дина опустилась на пол и уронила голову на колени. Она вся дрожала – то ли от холода, то ли от осознания того, что все, что Колин когда-то испытывал к ней, давно умерло. Она не знала, чего он хотел от нее, но явно не этого брака.
Впервые за несколько месяцев, может быть, лет, а может, вообще впервые в жизни Дина страстно захотела почувствовать его теплую руку на своем плече. Она хотела, чтобы он поднял ее на ноги и обнял, как раньше. Как тогда, когда они еще обнимались. Колин всегда последним разжимал объятия. Часто шутил, что она не должна отпускать его так быстро. Теперь Дина хотела снова испытать это долгое объятие, только на этот раз она не отпустит его первой. Может, вообще не отпустит.
Но Колин не вышел, чтобы проверить, как она. Дина сидела одна, замерзшая и дрожащая. Наконец судороги в ступне и бедре заставили ее встать на ноги. Она застегнула молнию платья и поднялась в свою спальню. Подошла к окну и уставилась в ночь. Дина не знала, какие вопросы задавать, не говоря уже о том, чтобы понять, как найти ответы. Точно знала лишь одно: она была так занята тем, чтобы все делать правильно, что потеряла то, о чем даже не подозревала. При всей ее любви к планированию и деталям Колину она предложила слишком мало и слишком поздно.
Она поняла, что он собирается бросить ее. Она думала об этом время от времени в течение последних нескольких недель.
Но впервые Дина гораздо меньше беспокоилась о том, как станет матерью-одиночкой с пятью дочерьми. Она ощутила себя женщиной, слишком поздно осознавшей, что потеряла мужчину, которого действительно любила. Она так долго считала Колина чем-то само собой разумеющимся, что дошла до точки, когда исправить отношения уже нельзя.
Колин не любил ее, и когда Дина наконец собралась с силами, чтобы заглянуть глубоко внутрь себя, ей пришлось признать, что она точно знает причину.
Глава 18
– Он догадался, – сказала Энди.
Уэйд поставил коробку с пиццей на пол, затем притянул ее к себе и поцеловал.
– А вот и нет.
– Разносчик пиццы догадался, что у нас только что был секс. Это точно.
– Ладно, он завидует. И как мне теперь заставить тебя перестать о нем думать? – спросил Уэйд и снова поцеловал ее. Энди шагнула в его объятия и приблизила свои губы к его. Даже целуя, он шарил руками по ее телу, задирая накинутую наспех безразмерную футболку, чтобы коснуться обнаженной кожи.
У нее были большие неприятности. Она должна была принять этот ф