– В твоих словах нет никакого смысла. Я здесь.
– А вот и нет. Я не знаю, что ты думаешь, что чувствуешь. Наш брак хоть что-нибудь значит для тебя?
– Как ты можешь вообще спрашивать об этом? – Бостон боролась со слезами. – Я люблю тебя почти всю свою жизнь.
– Ты любила меня когда-то – в это я верю. А сейчас ты что-нибудь чувствуешь? Ты думаешь, я пью, потому что не скучаю по своему сыну? Скучаю и не могу перестать скучать по нему, потому и пью. Потому что боль слишком велика и я не знаю, куда ее деть. А когда пытаюсь поговорить с тобой об этом, ты исчезаешь в своей чертовой мастерской и рисуешь.
– Я так справляюсь с тем, что случилось, – отрезала Бостон.
– Нет. Так ты прячешься от этого. Это твой способ ничего не чувствовать. И я один. Один с того дня, как мы похоронили сына. Я потянулся к тебе, но тебя уже не было. Не думаю, что ты вернешься.
Бостон встала и уставилась на него. Гнев придал ей сил.
– Ты говоришь мне все это, потому что я не плакала. Как я справляюсь с потерей – мое личное дело. Ты не имеешь права говорить, что правильно, а что – нет.
Зик пожал плечами.
– Отлично. Ну что, справилась с потерей? Можешь сказать, что тебе лучше? Продвигаешься вперед?
– Я рисую и другие вещи. Работаю над фреской для Энди – это прогресс. Я дома каждый день, Зик. Это ты ушел. Это ты не участвуешь в нашем браке!
Она ждала, что он накричит на нее. Скажет, что она ошибается, но вместо этого выражение его лица стало печальным. То была печаль, которая приходит, когда надежда потеряна.
– Не нужен я тебе, Бостон. Никогда не был нужен. Ты любила меня, отдаю тебе должное. Ты – блестящий художник, твои клиенты умоляют снова начать расписывать их ткани. У тебя есть этот дом и твои подруги. Ни для чего я тебе не нужен.
– Я не понимаю, – прошептала Бостон. – Что такого плохого я сделала? Зачем ты так? Почему мы больше не занимаемся любовью?
Лицо Зика посуровело.
– Мы не занимаемся любовью, потому что тебя нет. Ты – оболочка. Выглядишь так же, как раньше, можешь говорить и двигаться, но не впускаешь меня. Я все еще люблю тебя, Бостон. Всегда буду любить. Но я не буду участвовать в этом… отрицании.
Он винит ее? Осуждает?
– О, конечно. Ты же так занят, сидя за рулем пьяным. Ты, кстати, мог кого-нибудь убить.
– Знаю. Я был глуп. Этого больше не повторится.
Бостон сердито рассмеялась.
– Да ну, вот так раз – пить бросишь?
– Алкоголь не проблема.
– То есть проблема – это я? Ты винишь во всем меня, но я не сделала ничего плохого. Я не убивала его!
Эти слова Бостон выкрикнула. Они эхом отозвались в маленькой комнате и смолкли.
Она смотрела на Зика. За время их короткого разговора он стал абсолютно чужим. Бостон почувствовала, как внутри разливается холод. Вокруг сердца росла ледяная стена.
– Ты прав, – сказала она мужу. – Ты мне не нужен. У тебя ведь нет причин сейчас возвращаться домой, не так ли?
Бостон крепко прижала сумочку к груди и вышла. Добралась до машины, забралась внутрь. Оказавшись там, она ждала, что на нее обрушится вся чудовищность содеянного. Ждала слез, потому что теперь, конечно, она сможет заплакать.
Но ничего не было. Ни слез, ни паники, ничего особенного. Только холод льда и осознание: по-прежнему уже никогда не будет.
Глава 25
Дина положила вилки и ложки на стол, говоря себе, что с ней все будет в порядке. Она, конечно, не верила этим словам, но повторение их снова и снова давало ей определенный комфорт. Или, может быть, иллюзию комфорта. Но в данный момент она была согласна и на это.
Даррелин велела ей просто наблюдать за детьми. Слушать без осуждения. Это было домашнее задание на эту неделю. Принять лекарство, сосчитать до десяти, прежде чем позволить себе вымыть руки, и прислушаться. Все это звучало так легко в спокойном и безопасном кабинете психотерапевта, но в реальности оказалось настоящим испытанием.
Она взглянула на часы и поняла, что скоро доставят ужин. Стол накрыт, деньги у входной двери подготовлены. Дина позаботилась обо всех деталях. Вечером она сможет отдохнуть и просто обратить внимание на то, что происходит вокруг нее. «Спокойно, – сказала она себе. – Это выполнимо».
В дверь позвонили. Дина открыла, взяла два больших бумажных пакета с контейнерами и заплатила курьеру.
– Сдачу оставьте себе, – сказала она парню и закрыла входную дверь бедром. – Девочки, ужин приехал! – крикнула Дина в сторону лестницы.
На верхней площадке появилась Одри.
– Приехал? Что это значит?
– У нас сегодня на ужин китайская кухня. Курьер только что доставил.
Близнецы присоединились к сестре. Люси последовала за ними. Все четверо недоверчиво уставились на мать.
– Китайская? – уточнила Сидни. – Из Китая?
Дина рассмеялась.
– Нет. Из нового китайского ресторана в городе. Я подумала, что было бы забавно попробовать.
– Ты не готовила ужин? – осторожно поинтересовалась Люси.
– Я решила, что это будет приятным разнообразием.
Девочки дружно бросились вниз по лестнице. Одри остановилась, чтобы крикнуть наверх:
– Поторопись, Мэдисон! На ужин китайская кухня.
Они разделились: близнецы направились на кухню, две старшие девочки пошли в ванную на первом этаже и помыли руки. Дина разложила еду, подождала, пока дети сядут за большой обеденный стол, и разлила напитки. Угрюмая Мэдисон присоединилась к ним последней, с явной неохотой.
«Наблюдай», – напомнила себе Дина. Сегодня вечером она ни за что не станет давить на старшую. Будет смотреть и слушать.
– Я никогда не ела китайскую еду, – призналась Люси, уставившись на контейнеры с блюдами навынос.
– Я тоже, – добавила Саванна.
– Какая разница, – скучающим голосом заметила Мэдисон.
– А я так волнуюсь! – сказала Сидни матери. – На что это похоже по вкусу?
– Есть разные блюда. – Дина начала открывать контейнеры. – Это – му гу гай пан[35], в основном курица и овощи. Здесь еще курица в кисло-сладком соусе, говядина с брокколи, жареный рис и яичные рулеты.
Саванна повернулась к ней.
– Яйца на ужин?
– Это не яйца. Честно говоря, я не совсем понимаю, почему блюдо так называется. Может, вам попробовать всего понемножку и выяснить, что больше нравится? Тогда сможете взять добавку того, что пришлось по вкусу.
Близнецы кивнули. Люси и Одри тоже ждали, когда она им поможет. Дина улыбнулась старшей дочери.
– Уверена, ты уже знаешь, что предпочтешь.
Мэдисон пожала плечами и потянулась за рисом.
Потребовалось несколько минут, чтобы наполнить все тарелки. Дина по дороге к своему месту взяла яичный рулет и откусила кусочек. И заметила, что четверо младших наблюдают за тем, как она жует.
– Это вкусно, – сказала Дина с улыбкой. – Попробуйте.
Девочки взяли яичные рулеты и откусили по чуть-чуть. Одна за другой закивали.
Сидни наколола на вилку кусочек курицы и сунула в рот.
– Вкусно, – пробормотала она, не отрываясь от еды.
Дина хотела было напомнить ей, чтобы жевала с закрытым ртом, но потом вспомнила, что она должна наблюдать, а не судить.
– Я рада, что тебе нравится, – сказала она.
– Нам надо выбрать страну – для лагеря, – заметила Сидни.
– Давай выберем Китай, – добавила ее близняшка. – Сможем рассказать о еде!
– Это было бы здорово, – ответила Дина. – Я поговорю с вашим вожатым насчет того, чтобы принести образцы блюд. Думаю, ресторан может приготовить маленькие порции, чтобы все в лагере попробовали.
– Мам, мы собираемся кататься верхом на следующей неделе, – сказала Одри. – Ты подпишешь разрешение?
– Конечно. А где лошади?
– В Мэрисвилле. Там есть ранчо. Элисон уже ездила верхом и говорит, что это не страшно, хотя сидишь действительно высоко.
– Ты спортивная, – подбодрила Дина. – Думаю, у тебя прекрасно получится. Вам дадут смирных лошадей. Тебе будет весело.
– Я тоже так думаю, – с явным облегчением улыбнулась Одри.
Люси потянулась за курицей в кисло-сладком соусе.
– Мы с Эммой в субботу собираемся в библиотеку. На час чтения. Там висит объявление о том, что в августе приезжает писательница и будет выступать!
Мэдисон хмуро посмотрела на сестру.
– Ни один писатель не поедет на Ежевичный остров.
– Но в объявлении так написано, – возразила Люси. – Я хочу пойти послушать.
– Я тоже, – сказала Дина. – Встреча с писателем – это так интересно!
– Мамочка, можно мне еще риса? – попросила Сидни.
– Конечно. – Дина обошла вокруг стола и помогла ей. Проверила, как дела у других девочек, и вернулась на свое место.
Ужин продолжался. Дина постоянно напоминала себе, что нужно слушать без осуждения. Задавать вопросы и позволять девочкам отвечать. Постепенно завязался разговор, и она вспомнила, что Люси более серьезная, чем сестры, а у Одри очень робкое чувство юмора. Близнецы заканчивали фразы друг за друга, а Мэдисон едва не кипела от сдерживаемой ярости.
Сейчас с этим ничего не поделаешь, сказала себе Дина.
Это дело для предстоящего домашнего задания.
Они закончили ужинать и собрали остатки еды. Девочки быстро убрали со стола, и Дина загрузила посудомоечную машину.
– Может, мы сможем позавтракать по-китайски, – пошутила Одри.
Дина рассмеялась.
– Это будет весьма любопытный опыт.
Дина и четыре девочки пошли в гостиную, но Мэдисон остановилась у лестницы.
– Я хочу подняться в свою комнату, – объявила она.
– Прекрасно, – сказала Дина и села на диван.
Люси потянулась за пультом и включила телевизор. Он уже был настроен на местный канал.
«Сегодня вечером мы узнаем, как мусор попадает из вашего контейнера для отходов на свалки по всей Америке».
Саванна и Сидни переглянулись, но промолчали. Одри вздохнула. Люси молча села.
Потому что есть правила, подумала Дина. По будням – только местный канал. И только на час. Затем девочки должны играть в игры или читать перед сном. Фильмы и коммерческие телеканалы – это развлечение на выходные.