– Хочешь?
– Очень сильно.
– Я не была уверена. Надеялась, что ты захочешь, но после всего случившегося не знала, что и думать… – Она наклонилась вперед, но тут же отстранилась. – Ты покупал мне все это красивое нижнее белье, а я никогда его не надевала. Мне жаль. Стоило надевать. Просто секс был так хорош, что меня это пугало. Я чувствовала себя уязвимой. И притворялась, что не хочу заниматься любовью, потому что так я меньше боялась. А через некоторое время как будто потеряла эту часть себя, и мне больше не нужно было притворяться…
Ее муж выглядел слегка озадаченным.
– Ты пытаешься меня отвлечь?
– Вовсе нет. Прости. – Дина цеплялась за крупицы мужества, которые ей удалось собрать. – Было бы просто великолепно, если бы ты сейчас поцеловал меня.
– Так и будет.
Колин наклонился, накрыв ее рот своим. Его губы были твердыми, но нежными и такими страстно требовательными, что ей захотелось буквально извиваться. Внизу живота появилась сладкая тянущая боль, которую Дина не ощущала уже много лет.
Его язык нежно коснулся ее языка. Она встречала касание за касанием. Колин опустил руку ей на бедро и провел вверх по боку, по ребрам, к груди. Когда он дотронулся пальцами до сосков, они уже затвердели и стали очень чувствительными.
Дверь в кабинет распахнулась.
– Папа, мне нужно…
Дина подскочила и отстранилась. Колин поднял глаза.
– В чем дело, Мэдисон?
Дина не знала, что и подумать. Она была смущена, напугана, возбуждена и сбита с толку. Комбинация на животе смялась.
– Я, э-э, хотела поговорить с тобой о занятиях, которые собираюсь посещать.
Дина взглянула на дочь. Мэдисон стояла в дверях и переводила взгляд с матери на отца. Тоска и надежда в ее глазах быстро сменились смирением. Как будто она научилась не ожидать слишком многого.
Дина встала и улыбнулась старшей дочери.
– Все в порядке, милая. Сейчас подходящее время. Папа может тебе помочь.
Дина ушла прежде, чем кто-либо из них успел хоть что-то сказать. Оказавшись в безопасности своей спальни, села на краешек стула в углу и закрыла лицо руками.
Мэдисон могла ненавидеть ее, но не по тем причинам, какие предполагала Дина. Девочка была в ужасе оттого, что родители расстанутся и ей придется пройти через их развод. Она давила на Колина не потому, что хотела, чтобы отец ушел, а потому, что лучше уж раньше, чем позже, раз это все равно произойдет. Мэдисон хотела знать. Она была дочерью своей матери, и поэтому неопределенность для нее хуже всего.
На следующее утро в половине шестого Колин тихо прошел через спальню в ванную. Он осторожно прикрыл дверь, прежде чем включить свет. Дина прислушалась: вот он бреется, вот чистит зубы, вот включил душ. Прошлой ночью она почти не спала. Ее полностью опустошило осознание того, какую сильную боль она причинила дочери. К тому же непонятно, каким будет следующий шаг Колина. Дина была совершенно уверена: они бы занялись любовью, не войди в тот момент Мэдисон.
Колин сделал свой ход – она убежала. А значит, следующий ход за ней. Эта мысль посетила ее пару часов назад.
Дина встала и пошла в ванную. Она сходила в туалет и почистила зубы примерно полчаса назад. А теперь стояла у душа и ждала, пока Колин заметит ее. Он закончил ополаскивать волосы и открыл глаза.
– Ты рано встала, – сказал он сквозь брызги воды.
Она кивнула.
На ней была ночная сорочка с узкими бретельками, которые легко соскальзывали с плеч. Дина спустила их и позволила одежде упасть на пол. Его глаза слегка расширились. Она открыла дверь душа и вошла. Ей было страшно, но она игнорировала страх. Если хочешь спасти брак, порой нужно идти на риск. Кроме того, обнаженное тело Колина манило и возбуждало.
– Доброе утро, – сказала Дина и положила руки на плечи мужу. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
Вода хлынула на них, делая кожу скользкой. Дина переместила руки ему на грудь. Колин ответил на поцелуй, его губы крепко прижались к ее губам, а язык скользнул ей в рот, движения стали почти неистовыми. Он опустил руки на ее ягодицы и сжал их. Она выгнулась ему навстречу и застонала, поняв, что он уже тверд.
Ощущение его эрекции, пульсирующей у ее живота, вызвало волну тепла, которая прошла по всему ее телу. Дина потерлась об него, желая большего, желая, чтобы он прикасался к ней повсюду. Она так изголодалась… Нет, она была в отчаянии.
Колин прервал поцелуй и склонился к ее груди. Глубоко втянул правый сосок, облизывая и посасывая. Дина откинула голову назад и отдалась горящему внутри жару. Когда он перешел к другому соску, она обхватила его голову, чтобы удержать на месте. Он просунул руку ей между ног и скользнул в нее пальцем. Непроизвольно она сжала мышцы вокруг него, желая гораздо большего.
Он поднял голову.
– Ты мокрая.
Серьезно? Неужели сейчас время для разговоров?
– Мы в душе. Какой еще я могу быть?
– Не в этом смысле. Ты хочешь меня.
В его голосе она услышала сочетание облегчения и опасения. Потому что он не был уверен, что это реально. Не знал, может ли он доверять ей.
– Прости, – прошептала Дина. – Колин, прости меня. За все.
– И ты меня тоже, – сказал он ей. – За то, что отказал тебе тогда. – Колин выругался. – Мне нужно было знать, что ты хочешь быть со мной, а не просто выполняешь супружеские обязанности. Это едва не убило меня…
Ее тоже, но ей стоило знать, что притворством брак не спасешь.
– Все хорошо.
Его опасения исчезли, сменившись страстью. Колин повернулся и выключил воду, затем вытащил ее из душа. С них обоих текло, но Дина не сказала ни слова. С беспорядком она разберется позже.
Голый и мокрый муж оставил ее у кровати лишь на секунду – чтобы запереть дверь спальни. Затем он притянул Дину на постель и стал целовать так, будто никогда не остановится. Одновременно Колин водил пальцами по ее груди, играя с тугими ноющими сосками, пока ей не стало трудно дышать.
Когда Колин переместился, чтобы поцелуями проложить дорожку вниз по ее телу, Дина уже знала, что будет дальше. То, чему она противилась так много лет, и причин тому было больше, чем можно вспомнить за целую жизнь. Но вместо того, чтобы протестовать, отказываться или отговаривать, она пальцами раздвинула себя для мужа, позволяя ему поцеловать себя более интимно.
При первом прикосновении языка к клитору Дина закрыла глаза. От второго ей стало трудно дышать, а с третьим пришлось сдерживать крик чистого удовольствия.
Колин облизывал ее всю, исследуя, может быть вспоминая, играл с ней, пока ее мышцы не напряглись и не задрожали. Только тогда он вошел в ровный ритм, чтобы Дина оказалась полностью в его власти и умоляла.
– Вот так, – выдохнула Дина, по спирали приближаясь к вершине.
Он на секунду замедлил ритм. Она улыбнулась, не открывая глаз.
– Да, это я, и я разговариваю во время секса.
Столько раз Колин просил ее об этом, но она не соглашалась.
– Очень скоро ты попросишь меня заткнуться.
Дина почувствовала, как он улыбнулся, но продолжил восхитительные движения языком по ее набухшему клитору.
Она потерялась в этом ощущении, желая, но не умея сдержаться. Все ближе и ближе.
– Колин, – выдохнула она. – Почти. Я так близко. Я…
Внезапно Дина кончила, содрогнувшись в своем освобождении. Она знала, что вскрикнула, но надеялась, что не очень громко. В основном потому, что не хотела объяснять этот звук девочкам.
Она продолжала кончать, а Колин смягчил прикосновения, позволив ей отдаваться наслаждению, которое он создавал в ее теле.
Прежде чем экстаз прекратился, он переместился, встал на колени и вошел в нее.
– Не останавливайся, – сказал он ей. – Не останавливайся.
Колин просунул руку между ними и потер большим пальцем клитор. Дина открыла глаза и увидела, что он наблюдает за ней. Это всегда заставляло ее чувствовать себя неловко. Но она не могла сдержаться, не могла остановиться, когда он заполнял ее, входил и выходил, когда ласкал ее набухший клитор. Она подалась ему навстречу и почувствовала, как снова началась пульсирующая кульминация. Дина обхватила ногами Колина.
– Еще! – стонала она, притягивая его ближе и одновременно раздвигая бедра. – Пожалуйста…
Колин сделал, как она просила, и ей пришлось закрыть рукой рот, чтобы сдержать крики наслаждения. Затем он взорвался внутри ее, и выражение его лица стало напряженным. Он не закрывал глаз, наблюдая, как она наблюдает за ним, и впервые в жизни Дина заглянула Колину в душу.
В среду вечером Энди приехала домой и обнаружила, что на крыльце ее ждет Кэрри. Она почти не видела девочку после их похода по магазинам – в основном потому, что не видела Уэйда. Ремонтом дома занимался Зик.
На прошлой неделе бригада закончила с первым этажом, и все работы переместились на второй. Меньше чем через месяц у нее будут нормальная кухня и ванная, а потом она сможет съехать с мансарды. Захватывающая мысль, сказала себе Энди.
Но было трудно радоваться чему-либо, когда она так скучала по Уэйду. Хуже того, она тратила слишком много времени, убеждая себя, что не должна скучать по нему. Вот вам и замкнутый круг.
Энди вышла из машины. Кэрри сбежала по лестнице и улыбнулась ей.
– Мы все ждали и ждали! Ты должна зайти и посмотреть!
– Кто это – мы? – поинтересовалась Энди, когда Кэрри повела ее к крыльцу, а затем остановилась у входной двери.
– Бостон и Дина. Мы больше не можем ждать!
Девочка открыла входную дверь и вошла внутрь, почти пританцовывая. Энди медленно последовала за ней. Они оказались в полностью завершенной приемной, и она замерла.
В ярком, хорошо освещенном пространстве все внимание приковывала волшебная фреска Бостон. Через большие окна солнечный свет лился на нарисованных обитателей джунглей. Огромные листья практически трепетали, как настоящие, а бабочки выглядели так, словно вот-вот улетят.
Там было несколько стульев и диван – Энди заказала их, но не знала, что они уже прибыли. Столы, стопки журналов для детей и взрослых. Один из углов комнаты занимала игровая площадка. Для маленьких пациентов был расстелен толстый ковер. В дополнение к прочным пластиковым игрушкам, которые она купила, там было несколько красивых деревянных фигурок – старых и, кажется, сделанных вручную. Поезд с вагончиками, кубики и несколько животных с ферм.