XXII
Через неделю я поехал обратно и прямо с вокзала отправился в мастерскую. Был вечер. Все еще лил дождь, и мне казалось, что со времени нашего отъезда прошел целый год.
В конторе я застал Кестера и Ленца.
— Ты пришел как раз вовремя, — сказал Готтфрид.
— А что случилось? — спросил я.
— Пусть сперва присядет, — сказал Кестер.
Я сел.
— Как здоровье Пат? — спросил Отто.
— Хорошо. Насколько это вообще возможно. Но скажите мне, что тут произошло?
Речь шла о машине, которую мы увезли после аварии на шоссе. Мы ее отремонтировали и сдали две недели тому назад. Вчера Кестер пошел за деньгами. Выяснилось, что человек, которому принадлежала машина, только что обанкротился и автомобиль пущен с молотка вместе с остальным имуществом.
— Так это ведь не страшно, — сказал я. — Будем иметь дело со страховой компанией.
— И мы так думали, — сухо заметил Ленц. — Но машина не застрахована.
— Черт возьми! Это правда, Отто?
Кестер кивнул.
— Только сегодня выяснил.
— А мы-то нянчились с этим типом, как сестры милосердия, да еще ввязались в драку из-за его колымаги, — проворчал Ленц. — А четыре тысячи марок улыбнулись!
— Кто же мог знать! — сказал я.
Ленц расхохотался.
— Очень уж все это глупо!
— Что же теперь делать, Отто? — спросил я.
— Я заявил претензию распорядителю аукциона. Но боюсь, что из этого ничего не выйдет.
— Придется нам прикрыть лавочку. Вот что из этого выйдет, — сказал Ленц, — Финансовое управление и без того имеет на нас зуб из-за налогов.
— Возможно, — согласился Кестер.
Ленц встал.
— Спокойствие и выдержка в трудных ситуациях — вот что украшает солдата. — Он подошел к шкафу и достал коньяк.
— С таким коньяком можно вести себя даже геройски, — сказал я. — Если не ошибаюсь, это у нас последняя хорошая бутылка.
— Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, — поучительно заметил Ленц. — Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора. — Он выпил свою рюмку. — Вот, а теперь я сяду на нашего старого Росинанта и попробую наездить немного мелочи.
Он прошел по темному двору, сел в такси и уехал. Кестер и я посидели еще немного вдвоем.
— Неудача, Отто, — сказал я. — Что-то в последнее время у нас чертовски много неудач.
— Я приучил себя думать не больше, чем это строго необходимо, — ответил Кестер. — Этого вполне достаточно. Как там в горах?
— Если бы не туберкулез, там был бы сущий рай. Снег и солнце.
Он поднял голову.
— Снег и солнце. Звучит довольно неправдоподобно, верно?
— Да. Очень даже неправдоподобно. Там, наверху, все неправдоподобно.
Он посмотрел на меня.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
Я пожал плечами.
— Надо сперва отнести домой чемодан.
— Мне надо уйти на час. Придешь потом в бар?
— Приду, конечно, — сказал я. — А что мне еще делать?
Я съездил на вокзал за чемоданом и привез его домой. Я постарался проникнуть в квартиру без всякого шума — не хотелось ни с кем разговаривать. Мне удалось пробраться к себе, не попавшись на глаза фрау Залевски. Немного посидел в комнате. На столе лежали письма и газеты. В конвертах были одни только проспекты. Да и от кого мне было ждать писем? «А вот теперь Пат будет мне писать», — подумал я.
Вскоре я встал, умылся и переоделся. Чемодан я не распаковал, — хотелось, чтобы было чем заняться, когда вернусь. Я не зашел в комнату Пат, хотя знал, что там никто не живет. Тихо прошмыгнув по коридору, я очутился на улице и только тогда вздохнул свободно.
Я пошел в кафе «Интернациональ», чтобы поесть. У входа меня встретил кельнер Алоис. Он поклонился мне.
— Что, опять вспомнили нас?
— Да, — ответил я. — В конце концов люди всегда возвращаются обратно.
Роза и остальные девицы сидели вокруг большого стола. Собрались почти все: был перерыв между первым и вторым патрульными обходами.
— Мой Бог, Роберт! — сказала Роза. — Вот редкий гость!
— Только не расспрашивай меня, — ответил я. — Главное, что я опять здесь.
— То есть как? Ты собираешься приходить сюда часто?
— Вероятно.
— Не расстраивайся, — сказала она и посмотрела на меня. — Все проходит.
— Правильно, — подтвердил я. — Это самая верная истина на свете.
— Ясно, — подтвердила Роза. — Лилли тоже могла бы порассказать кое-что на этот счет.
— Лилли? — Я только теперь заметил, что она сидит рядом с Розой. — Ты что здесь делаешь? Ведь ты замужем и должна сидеть дома в своем магазине водопроводной арматуры.
Лилли не ответила.
— Магазин! — насмешливо сказала Роза. — Пока у нее еще были деньги, все шло как по маслу. Лилли была прекрасна. Лилли была мила, и ее прошлое не имело значения. Все это счастье продолжалось ровно полгода! Когда же муж выудил у нее все до последнего пфеннига и стал благородным господином на ее деньги, он вдруг решил, что проститутка не может быть его женой. — Роза задыхалась от негодования. — Вдруг, видите ли, выясняется: он ничего не подозревал и был потрясен, узнав о ее прошлом. Так потрясен, что потребовал развода. Но денежки, конечно, пропали.
— Сколько? — спросил я.
— Четыре тысячи марок! Не пустяк! Как ты думаешь, со сколькими свиньями ей пришлось переспать, чтобы их заработать?
— Четыре тысячи марок, — сказал я. — Опять четыре тысячи марок. Сегодня они словно висят в воздухе.
Роза посмотрела на меня непонимающим взглядом.
— Сыграй лучше что-нибудь, — сказала она, — это поднимет настроение.
— Ладно, уж коль скоро мы все снова встретились.
Я сел за пианино и сыграл несколько модных танцев.
Я играл и думал, что денег на санаторий у Пат хватит только до конца января и что мне нужно зарабатывать больше, чем до сих пор. Пальцы механически ударяли по клавишам, у пианино на диване сидела Роза и с восторгом слушала. Я смотрел на нее и на окаменевшую от страшного разочарования Лилли. Ее лицо было более холодным и безжизненным, чем у мертвеца.
Раздался крик, и я очнулся от своих раздумий. Роза вскочила. От ее мечтательного настроения не осталось и следа. Она стояла у столика, вытаращив глаза, шляпка съехала набок, в раскрытую сумочку со стола стекал кофе, вылившийся из опрокинутой чашки, но она этого не замечала.
— Артур! — с трудом вымолвила она. — Артур, неужели это ты?
Я перестал играть. В кафе вошел тощий вертлявый тип в котелке, сдвинутом на затылок. У него был желтый, нездоровый цвет лица, крупный нос и очень маленькая яйцевидная голова.
— Артур, — снова пролепетала Роза. — Ты?
— Ну да, а кто же еще? — буркнул Артур.
— Боже мой, откуда ты взялся?
— Откуда мне взяться? Пришел с улицы через дверь.
Хотя Артур вернулся после долгой разлуки, он был не особенно любезен. Я с любопытством разглядывал его. Вот, значит, каков легендарный кумир Розы, отец ее ребенка. Он выглядел так, будто только что вышел из тюрьмы. Я не мог обнаружить в нем ничего, что объясняло бы дикую обезьянью страсть Розы. А может быть, именно в этом и был секрет. Удивительно, на что только могут польститься эти женщины, твердые, как алмаз, знающие мужчин вдоль и поперек.
Не спрашивая разрешения, Артур взял полный стакан пива, стоявший возле Розы, и выпил его. Кадык на его тонкой, жилистой шее скользил вверх и вниз, как лифт. Роза смотрела на него и сияла.
— Хочешь еще? — спросила она.
— Конечно, — бросил он. — Но побольше.
— Алоис! — Роза радостно обратилась к кельнеру. — Он хочет еще пива!
— Вижу, — равнодушно сказал Алоис и наполнил стакан.
— А малышка! Артур, ты еще не видел маленькую Эльвиру!
— Послушай, ты! — Артур впервые оживился. Он поднял руку к груди, словно обороняясь. — Насчет этого ты мне голову не морочь. Это меня не касается! Ведь я же хотел, чтобы ты избавилась от этого ублюдка. Так бы оно и случилось, если бы меня не… — Он помрачнел. — А теперь, конечно, нужны деньги и деньги.
— Не так уж много, Артур. К тому же, это девочка.
— Тоже стоит денег, — сказал Артур и выпил второй стакан пива. — Может быть, нам удастся найти какую-нибудь сумасшедшую богатую бабу, которая ее удочерит. Конечно, за приличное вознаграждение. Другого выхода не вижу.
Потом он прервал свои размышления.
— Есть у тебя при себе наличные?
Роза услужливо достала сумочку, залитую кофе.
— Только пять марок, Артур, ведь я не знала, что ты придешь, но дома есть больше.
Жестом паши Артур небрежно опустил серебро в жилетный карман.
— Ничего и не заработаешь, если будешь тут продавливать диван задницей, — пробурчал он недовольно.
— Сейчас пойду, Артур. Но теперь какая же работа? Время ужина.
— Мелкий скот тоже дает навоз, — заявил Артур.
— Иду, иду.
— Что ж… — Артур прикоснулся к котелку. — Часов в двенадцать загляну снова.
Развинченной походкой он направился к выходу. Роза блаженно смотрела ему вслед. Он вышел, не закрыв за собою дверь.
— Вот верблюд! — выругался Алоис.
Роза с гордостью посмотрела на нас.
— Разве он не великолепен? Его ничем не проймешь. И где это он проторчал столько времени?
— Разве ты не заметила по цвету лица? — сказала Валли. — В надежном местечке. Тоже мне! Герой!
— Ты не знаешь его…
— Я его достаточно знаю, — сказала Валли.
— Тебе этого не понять. — Роза встала. — Настоящий мужчина, вот он кто! Не какая-нибудь слезливая размазня. Ну, я пошла. Привет, детки!
Помолодевшая и окрыленная, она вышла, покачивая бедрами. Снова появился кто-то, кому она сможет отдавать свои деньги, чтобы он их пропивал, а потом еще и бил ее в придачу. Роза была счастлива.
Через полчаса ушли и остальные. Только Лилли не трогалась с места. Ее лицо было по-прежнему каменным.
Я еще побренчал немного на пианино, затем съел бутерброд и тоже ушел. Было невозможно оставаться долго наедине с Лилли.