– Добрый день, – сказал доктор Арман с чуть заметным поклоном, от которого Эва и Лора прыснули со смеху.
– Меня зовут Вааг, – представился молодой человек. – А это моя жена Татевик.
– Очень приятно. – Доктор пожал руку Ваагу и посмотрел на Татевик. – А это мои дочки: Лора и Эвелина.
Пока Вааг и Татевик ставили палатку, доктор, Лора и Эва переоделись. Лора, по обыкновению взяв книжку и яблоки, улеглась в гамак и начала читать; Клара, которая тоже выходила познакомиться, устроилась в палатке с неизменным детективом и предупредила, чтоб ее до обеда не беспокоили. А доктор Арман пригласил новых соседей на обед: «У нас будет рыба!»
– Чем же нам заняться? – спросил доктор свою младшую дочь.
– Не знаю, па. Можно поплавать, – ответила та.
– Уже плавали. Не вечно же мы будем плескаться в воде, как дельфины! – Арман почему-то вдруг рассердился, хотя и не мог сказать, что именно его рассердило. Он почему-то на мгновение почувствовал себя, как говорят, не в своей тарелке. Он неожиданно почувствовал в груди щемящую тоску и какую-то затаенную тревогу.
– Что же нам теперь делать? – теперь уже спросила Эва.
– Давай сделаем что-нибудь полезное.
– Звучит многообещающе. Что именно?
– Для начала сходим за водой. У нас вода кончается.
– А потом?
– Потом – посмотрим.
– А все-таки?
– Пойдем за дровами для костра.
– Папа, родина нас не забудет! – сказала Эва.
Доктор вздохнул:
– Это точно…
Воду должны были взять из пансионата, во дворе которого был фонтанчик, в «фешенебельном» секторе берега. Доктор взял две маленькие канистры, Эва – чайник, и они пошли к великой стене, как ее окрестил доктор Арман. По дороге Эва без конца говорила, причем обо всем сразу, перемешивая темы, сама себя перебивая и противореча; задавала вопросы и сама же на них отвечала. Доктор Арман молчал, и Эва не знала, о чем думает отец. А он ни о чем конкретном и не думал или, если можно так сказать, думал обо всем сразу…
– Папа, ты меня слушаешь?
– Конечно, – ответил доктор.
– О чем же я только что говорила?
– О наших новых соседях… – это он услышал, потому что в чем-то совпало с течением его собственных мыслей.
– Правильно! Ну, так слушай: я заметила, что этот Вааг, муж Татевик, лысый, вернее, лысеет. Как досадно, должно быть, начать лысеть уже в таком возрасте, правда?
– Наверное.
Дойдя до великой стены, которая ставила четкую границу между теми, кто отдыхал в гостиницах, коттеджах и пансионатах, мог себе позволить кататься на яхте, и теми, кто готовил еду на костре, доктор Арман и Эва поднялись по склону и, выйдя на шоссе, свернули налево к воротам пансионата. Когда они вошли во двор, залаяли собаки, и из сторожки, построенной прямо под великой стеной, вышел сторож – худой седой старик, которому хозяева пансионата платили за то, что он открывал ворота подъезжающим автомобилям с отдыхающими и говорил: «Добро пожаловать, господа!» Теперь, посмотрев на сторожа, доктор Арман понял по лицу и особенно по глазам старика, что тот еще с утра ничего не пил и что это очень его мучает…
– Бари ор[17], – поздоровался доктор. – Мы опять за водой.
– Пожалуйста, пожалуйста, – пробурчал старик, усмиряя собак. – Я давно понял, что те, кто отдыхает в палатках, люди намного приличнее, чем вот эти, с толстыми кошельками. – Старик кивнул в сторону пансионата.
«Очень оригинальная мысль», – подумал Арман.
– А что такое? – спросил он вслух.
– Да вот, – ответил старик, – выезжала полчаса назад одна семейка. Я им ворота открыл, даже сказал: «Приезжайте еще!» – а они – ничего. Так ничего и не дав, укатили. Пожалели свои 200 драмов.
– Да. Всякие люди бывают, – сказал доктор.
Тем временем Эва наполнила свой чайник и, отойдя в сторонку, стала играть с собаками, вернее, с одной из них – двухнедельным щенком, круглым, с черной мордочкой, похожим на медвежонка. Доктор Арман наполнял канистры и слушал жалобы старика: мол, хозяева мало платят, а у него жена – старушка, совсем больная, внук, внучка. Сын с невесткой работают в Ереване, тоже получают гроши; сам же он вместе с внуком и внучкой живет недалеко отсюда, в деревне…
Когда доктор с Эвой уже собирались уходить, старик попросил их зайти в сторожку. Из любопытства доктор согласился. Сторожка представляла собой домик, состоящий из маленькой комнатки и кухни. В комнате Арман и Эва заметили железную кровать, накрытую грязным одеялом, большой, грубо обтесанный стол, два табурета и железную печку. За столом сидел грязный лохматый мальчик, лет двенадцати, который, как только вошли гости, убежал прочь.
– Мой внук, – объяснил старик.
– Почему он убежал? – спросила Эва.
– Он стесняется, – ответил старик. Причмокнув языком, старик обратился к Арману: – Хотите выпить?
– Нет, спасибо. Так рано никогда не пью.
– Я тоже, – страдальчески вздохнул сторож. По всему было видно, что он был бы не прочь пропустить стаканчик, но, очевидно, хозяева запретили ему пить до вечера.
Сторож встряхнул головой, словно прогоняя мысли о водке, и уже спокойно спросил:
– Хотите рыбу?
– Нет, спасибо.
– Вы не поняли. Я не угощаю. Я хочу продать вам рыбу. Рыба свежая!
– Так ведь отлов рыбы запрещен теперь, – сказал доктор Арман. – Сейчас время нереста.
– Знаю, знаю. Да вот, ребята из моей деревни отловили штук пятьдесят (у них есть лодка), так, ради забавы, для отдыхающих. – Старик показал улов своему гостю.
– М-да, – сказал доктор. – Не боитесь? Полиция всю ночь прочесывала озеро.
– Так ведь все это ради забавы. К тому же эти ребята – храбрецы, им никакая полиция не страшна.
– Сколько стоит?
Старик ответил, и Арман купил штук двенадцать – рыба была средних размеров.
– Спасибо, – сказал старик, – сразу видно: честный человек.
Доктор Арман рассмеялся:
– Честный потому, что купил у браконьеров рыбу?
– Что вы! Что вы! Мы не браконьеры. Спросите кого угодно!
– Вам не понравится, если я начну расспрашивать. Лучше я буду молчать, не так ли?
Сторож, восхищенный понятливостью доктора, посмотрел на него слезящимися глазами беспробудного алкоголика; ему очень хотелось выпить.
Отец с дочерью пошли обратно. Выйдя за ворота, они сошли с шоссе и стали спускаться по склону, вдоль великой стены.
– Па, а что будет, если полиция все узнает? – спросила Эва.
– Сторожу придется платить штраф, а храбрецов из деревни посадят в тюрьму за браконьерство, – ответил доктор Арман.
– А если тебя полиция спросит, откуда рыба, что ты ответишь?
– Что купил рыбу по пути на озеро Севан, за пятнадцать километров до деревни, что лицо продавца не помню.
– Значит, мы соучастники преступления?
– Мы голодные соучастники, – уточнил доктор.
– Я серьезно, папа!
– Нет, конечно, нет. Мы ничего не знаем о нересте и ни сном ни духом не ведаем о запрещении полиции озера Севан. На шоссе продавали рыбу, и я купил, чтоб пожарить на костре и съесть.
– Все же это опасно, папа!
– Не волнуйся, – сказал доктор. – Мы все съедим очень быстро, никто ничего не успеет заметить.
– Па, а мы пригласим на обед Ваага и Татевик?
– Ты бы этого хотела?
– Давай пригласим. Интересно, что это за люди.
– По-моему, они хорошие люди, – сказал доктор.
– Так мы их пригласим?
– Да… – И почему-то сердце у доктора быстро забилось. «Тише, глупое сердце!»
Они дошли до своей палатки и положили в тень канистры, чайник и купленную у сторожа рыбу. Вааг и Татевик плавали; у них оказалась маленькая двухместная оранжевая палатка. Лора спала в гамаке, укрытая одеялом, Клара по-прежнему читала детектив. Доктор Арман вошел к ней в палатку.
– Мы с Эвой купили двенадцать штук рыбы и принесли свежей воды. Так что тебе не надо будет готовить обед, – сказал он жене.
– Кто же будет потрошить рыбу? – спросила Клара.
– Мы с Эвой все сделаем.
– Вы что, записались в клуб альтруистов-любителей? С чего это вдруг?
– Мы решили принести пользу обществу… Кстати, Эва решила пригласить наших соседей из оранжевой палатки.
– Ах, вот зачем ты стараешься! – ехидно улыбнулась Клара. – Ради молоденькой жены того чемпиона по плаванию?
Арман рассмеялся:
– Почему «чемпиона»?
– С тех пор как вы ушли, он не выходил из воды; жена хоть иногда отдыхала.
– Понятно, – сказал доктор. – А пригласить их на обед, между прочим, это идея твоей дочери.
– Ладно, – улыбнулась Клара, но уже без ехидства, – не оправдывайся. Иди лучше потрошить рыбу.
– Слушаюсь!
Арман позвал Эву, которая смотрела, как плавают новые соседи, и они вместе стали потрошить браконьерскую рыбу. Время от времени доктор смотрел на плавающих и старался ни о чем не думать, а когда Татевик вышла из воды и направилась к оранжевой палатке, у Армана ком подкатил к горлу: она была очень хороша собой, высокая, стройная…
– Приходите к нам сегодня на обед. У нас рыба, – сказал он ей.
– Хорошо, – улыбнулась та. – Обязательно придем. – И скрылась в палатке.
Когда последняя рыба была выпотрошена и сложена с остальными рыбами на целлофановый пакет, доктор сказал своей дочери:
– А теперь посоли их хорошенько, после того как промоешь в озере, а я пойду за дровами; потом уже можно будет зажечь костер.
Вернувшись с целой веткой облепихового дерева, сломанной ночным ветром, Арман разжег костер.
И Вааг и Татевик пришли в гости. Доктор жарил на костре рыбу, Лора и Эва помогали Кларе «накрывать на стол».
Вааг и Татевик принесли бутылку белого вина и арбуз.
– Белое вино и рыба: чудесно! – воскликнул доктор Арман.
Вааг был мужчиной двадцати пяти, как он сказал, лет от роду – невысокого роста, полноватый, с проплешиной в черных волосах и серыми волчьими глазами. За обедом он много шутил, вообще был очень приятным, судя по всему, неглупым и даже остроумным собеседником. По его словам, в настоящее время он ничем не занимался, вернее, нигде не работал, но не падал духом: предвидится несколько проектов, весьма интересных. Вааг окончил архитектурный институт, но вообще-то не собирается работать по специальности, что очень огорчает его отца, одного из известнейших в Ереване архитекторов, с которым, кстати, доктор Арман был шапочно знаком. Вааг мечтает открыть собственный бизнес и знает, что все будет хорошо…