Подумал: кажется, что Земля переворачивается. А на самом деле лишь кто-то приставил к Земле огромный кусок магнита.
Следующий день
Странное ощущение: наступил февраль. С утра не было света, и поэтому мы с Тиной пролежали в постели до 13.30. С утра и до сих пор идет дождь. В 13.30 дали свет, и мы позавтракали. Воды по-прежнему нет. Тина жарит семечки, а я буду писать диплом. За окном дождь (в феврале!). Кстати, два месяца зимы уже прожили. Слава богам! Остался февраль.
Долго писал диплом, потом мы поехали к Тининым родителям, там поели вермишели и выпили кофе (растворимого) и вернулись на метро домой. Свет есть, но ни капли воды.
Следующий день
Встали в 9.00, когда дали свет. Из остатков воды приготовил себе кофе и засел за диплом. Писал до 11.30. Потом смотрели «Санта-Барбару» (дожил!), потом позавтракали. Свет выключили в 12.15. Потом снова – диплом. Потом до трех писал (роман!). Потом ничего не делал до пяти (не дали ни воды, ни света), затем мы поели (хлеб, посыпанный солью), потом, взяв бутылку из-под колы и термос, поехали к Гранту. В больнице, перед уходом, наполнили бутылку и термос водой и в восемь вернулись домой (сначала на маршрутке, потом на метро). Воды нет, но свет дали. Тина готовит поесть (чечевицу – пища богов!), а я смотрю телевизор. Собираюсь завтра встать в 7.30. Посмотрим.
Не писал с самого 2 февраля. Не ручаюсь за достоверность хронологии, во всяком случае, попытаюсь изложить коротко все, что произошло за это время.
Вплоть до 8 февраля нам так и не дали воды, а 7-го у нас опять перегорел кабель в подъезде, и мы опять остались без света. С 3 по 8 февраля мы с Тиной каждый день носили воду к себе в «зеленую квартиру» в бутылках (то из больницы, где лежал Грант, то из дома родителей), а когда 7-го перегорел и кабель, я решил, что хватит. Придя 8 февраля из школы домой (занятия начались 5-го) и увидев Тину, съежившуюся от холода в постели, убедившись, что кабель не починили и воду не дали, я решил перебраться жить к родителям Тины. И вот с 8 февраля мы живем здесь, и отныне дом родителей Тины называется «домой», «наш дом». С «зеленой квартирой» мы распрощались, кажется, навсегда (правда, до сих пор перетаскиваем вещи).
Черт знает, что есть наша жизнь! Как паутина. Жизнь – это паутина. Капельки росы на паутине – слезы паука.
Мы и наши слезы…
Я, как паук, цепляюсь за жизнь – за паутину.
Март! День моего рождения. Встал очень рано. В 8.00 пошел к папе. Оказалось, в четверг приходили за мной из военкомата. Мы с папой решили, что в военкомат пойдет он один, без меня. От него я пошел в школу. Там меня все поздравляли, администрация подарила мне 3000 драмов, а девочки 9-го «Е» класса – блокнот и кассету Элтона Джона. Из школы я вернулся домой, и мы стали ждать папу и Аршо, Аршака. Они пришли в 17.15 и принесли шампанское (где они раздобыли деньги, господи!). Мы все пообедали. Они остались до 22.10, а потом ушли. Тогда и дали свет. Рипсиме, Маришка, Грант, Хорен позвонили и поздравили меня. Мы с Тиной легли рано.
Следующий день
Шел снег весь день (как я люблю мартовский снег!). Вечером, в 19.00, пришли Хорен и Рипсиме. Света опять не было. Они подарили мне майку и бритвенный набор. Посидели до 21.45 и ушли, чтоб успеть на метро, которое закрывается в 22.00. Мы с Тиной поужинали, посмотрели «Лунный свет» (дали электричество!) и легли. Сегодня суббота. Все утро писал роман. Где-то днем позвонила Ника и поздравила меня с днем рождения.
Следующий день
Все утро писал роман (я работал над той частью, которая впоследствии получит название «Реквием», о похоронах Алена. Прототипом Алена был Акоп Акопян, мой одноклассник, тогда, 3 марта, еще живой. 26 марта он покончит с собой, и я перестану писать до самого октября того же, 1996 года. – Примечание 2015 года).
Писал сегодня до 13.00, потом проверил письменные работы 5-го «Г» класса. Потом мы с Тиной пообедали и в 15.00 вышли из дома. Компанией решили на нашей старой «зеленой квартире» отметить мой день рождения и начало весны, и еще попрощаться с квартирой, в которой мы жили с 19 августа. Встретившись с Аршо, мы сели в метро и поехали. Купил томатную пасту для «кровавой Мэри». Прибыв на место, подмели, я вычистил печку. Потом пришли Хорен, Рипсиме, Маришка, Грант и Лора. Лора подарила мне сигары, которые мы и раскурили вместе. Потом пили «кровавую Мери». Потом пришел Мартин, и мы в 21.20 ушли. Аршо и я несли по сумке наших вещей, которые еще оставались в «зеленой квартире».
Следующий день
Выпил кофе и пошел в школу. Там, как всегда, было очень холодно.
После уроков я пошел к Лоре, двоюродной сестре. Дома был только доктор Арман, и мы говорили о политике (с ума сошли!). Потом я пошел к Рипсиме. Тина, Грант и Маришка были уже там. Выпили кофе. В 16.30 мы с Тиной пешком вернулись домой. Пообедали, потом вышли погулять. Зашли к моему папе. Туда позвонил Арменчик и сказал, чтоб я завтра (во вторник) пришел в институт. Когда мы с Тиной вернулись домой, дали свет, мы посмотрели «Метод Крекера» и легли спать.
Следующий день
В 8.30 пошел в институт, узнал, что в среду и четверг у меня экзамены (ликвиды), и еще, что нужно принести справку о том, что я работаю в школе. Из института я пошел в школу (пешком, денег на метро не было), взял справку и предупредил завуча, что не приду в среду и четверг. Пришел домой, поел и больше ничего не делал. У меня не было сигарет (а значит, денег), и я нервничал. Дозвонился до мамы в Дзорк; она сказала, что приедет на следующей неделе. Звонил папа. Сказал, что, если шеф сделает мне отсрочку от армии, я смогу поступить в аспирантуру (в то время из аспирантуры не забирали в армию. – Примечание 2015 года). Вечером я написал рассказ. Там главный герой взрывает автобус. Потом сидел до 23.00, ничего не делал, потом лег спать. Очень-очень плохо без сигарет…
Следующий день
Сегодня встал в 8.30, выпил кофе, позавтракал (!) и пошел к папе. Взял у него 100 драмов и пошел в институт, купив по дороге сигареты. В институте мы ждали преподавателя до 13.00, окоченели основательно. На экзамен я зашел первым и с большим трудом, еле-еле получил свою тройку. Багдасарян – мой руководитель, сидел на экзамене, но ничего не сделал. Сука! Вместе с Арутом (мой друг) я ушел из института. Мы гуляли до 16.00. Встретили моих учениц Ингу (9-й класс), Анну и Джемму (8-й класс).
Пришел домой, пообедали. Потом играл на пианино. Сейчас идем с Тиной гулять. Может, зайдем к папе. Два дня уже настоящая весна. Завтра, в четверг, у меня опять экзамен (Музоян – сука), но я не буду готовиться. Черт с ним. Ем морковку.
В марте
После переезда из «зеленой квартиры» забросил Эккермана и читаю Стендаля, пишу роман. Недавно написал рассказы «О собаках и кошках», и «Короткий рассказ».
В марте
Раньше я читал книги, чтоб узнать что-то новое. Теперь же – лишь для того, чтоб найти в них подтверждение собственным мыслям (использовать в романе).
В марте
Если в книге нет мыслей, которые есть у меня, эта книга мне неинтересна.
Опять в марте
В авторе той или иной книги хочешь найти друга, единомышленника. Это позволяет думать, что ты не одинок. Наверное, это мысли для рассказа «Самоубийца», о котором думаю. (Затем опять из той же записной книжки вижу, что весь март до 24 числа записывал афоризмы великих людей, которые у меня накопились на листках с самой школы. Эта работа (137 афоризмов) была закончена 24 марта. Дальше в книжке ничего нет. 26 марта покончил с собой Акоп Акопян, мой школьный друг, прототип Алена из романа. Я узнал о его смерти в школе, на перемене. Сначала не поверил, потом – пришлось, хотя и до сих пор не могу осознать. 28-го состоялись похороны. Были Арам (Жак), Вова (Вольф), Хорен (мой Хорен Адамян – Койтен) и Гаспар (Гаспар). Помню этот день. Шел дождь, помню, как, когда уже ехали на кладбище (на машине Арама), друзья меня высадили у Оперы, чтоб я пошел домой, ибо был день рождения Тины, двадцатилетний юбилей. Так что я на похоронах не был (в романе же подробно описал похороны). На следующий день мы встретились, выпили, думали о том, как все это сказать Саше (Алеку из романа), который был уже тогда в Москве и ничего не знал. И я корил себя за то, что своим рассказом о похоронах Алена накликал беду. Ведь этот отрывок был написан до того, как Акоп покончил собой. Так что меня на похоронах не было, как не было и Саши (Алека). После этого я бросил писать, чeго-то, видимо, испугавшись. – Примечание 2015 года).
Где-то в апреле
У дедушки Аршака изменился характер. Он стал требовательным, и это порой переходит в сварливость (использовать в романе).
Май
Сижу в прохладной классной комнате, за окном солнышко, небо до одури синее, и дом жилой виден из окна с бельевой веревкой, на которой женские трусики, лифчики и несколько пар мужских черных носков.
В классной комнате двадцать детишек-пятиклассников пишут контрольную работу по истории. В учебнике тема, которую мы проходим, умещается всего на одной странице, но детишки сопят от натуги, пытаются вспомнить сложные, малопонятные слова («индоевропейская семья языков»). У всех у них сосредоточенные лица, и мне детишек немного жаль…
Прямо перед моим столом сидят две девчушки (королевы класса, соперницы). Одну зовут Сатик, другую – Ануш. Я смотрю на Сатик. Она каждые десять секунд поднимает на меня свои голубые глазки и улыбается озорной улыбкой, и я знаю, что у нее шпаргалка. Бог с ней, думаю я, хоть бы двойку не получила. Когда она получает двойку (что, кстати, случается очень редко), она обиженно смотрит на меня.
Тот же день
Познакомился с поэтом Сёмой Рубиным. Он русский. Живет в Ереване.
(Примечание 2015 года. Конец мая – начало июня: «Последний звонок» в школе, церемонию вел я, сдавал госэкзамены в институте, защитил диплом, принимал экзамены по истории в школе»).