Антон и Марьяна сидели с открытыми ртами, а мама, сначала возмутившись, быстро успокоилась и сказала:
– Конечно, мы купим квартиру, потом ее продадим…
– Прошу прощения, – вежливо перебил ее нотариус, – но по условиям завещания квартиру можно будет продать только через три года после приобретения. И решение по этому вопросу принимает единоличный собственник – Марьяна Михайловна Ковалева. А теперь я хотел бы попросить вас и Антона Михайловича выйти. Мне нужно переговорить с Марьяной Михайловной наедине.
Мама с видом оскорбленной королевы поднялась и покинула кабинет, Антон поплелся за ней. Когда дверь за ними закрылась, нотариус обратился к Марьяне уже мягче:
– Я понимаю, что для вас это некоторый шок. Ваш отец оставил письмо для вас, – и протянул Марьяне узкий белый конверт. – Я выйду, чтобы вы могли спокойно его прочесть.
Письмо ни капли не прояснило ситуацию. Оно было до обидного коротким. «Дорогая моя Марьяшка, – писал отец. – Не удивляйся, а просто порадуйся этому небольшому подарку. Хочу, чтобы у тебя было место для себя, а там уж – как сама решишь. Ты девочка умная и во всем разберешься. Очень тебя люблю и скучаю, точно скучаю, не сомневайся! Твой папа».
Небольшой подарок! Когда, обсудив с нотариусом подробности, Марьяна вышла из кабинета, то обнаружила одного лишь Антона, подпиравшего стенку.
– Мама уехала, – пояснил он. – Ну что? Почему всё так?
Марьяна покачала головой.
– Не знаю. Просто… папа так решил.
– И что ты будешь делать?
Сестра посмотрела на него темными синими глазами и ответила:
– Покупать квартиру.
С тех пор между Марьяной и ее родственниками и побежала трещинка. А может, это случилось гораздо раньше? А может, позже – в тот момент, когда Марьяна несла завернутую в кофту несчастную Фельку, и, выпущенная на пол в подаренной папой квартире, кошка сделала ее настоящим домом? Неизвестно. Но что имеем, то имеем.
Мама, которой Марьяна позвонила вечером, закончив дела по дому Ивана, никакого недовольства не выказала. Только спросила, когда можно бы сапоги заказать. А то путевка вот-вот, а ехать не в чем.
С детьми Марьяна в последние годы общалась довольно часто: игровая комната в антикафе пользовалась популярностью, и не раз приходилось туда заходить, когда там бесилась визжащая радостная толпа. Бывало, приходили и семьи, чтобы поиграть, порисовать или позаниматься. Одна няня так и вовсе приводила подопечного мальчика в антикафе делать уроки, чтобы сменить обстановку. Утверждала, что в окружении сов и котиков математика дается Вадику лучше.
Марьяна понятия не имела, есть ли у нее самой педагогические способности, однако при виде ребенка паники не испытывала. И то, что предстояло проводить много времени наедине с Евой, девушку не смущало. Ева – воспитанная, умненькая девочка, это не времяпрепровождение, а сплошное удовольствие.
Субботний день выдался солнечным, на воскресенье обещали дождь, а потому решили воспользоваться случаем и поехать в Московский зоопарк. Иван дал Марьяне карт-бланш, однако некоторые условия оговорил отдельно и жестко. Передвигаться по городу предполагалось только на такси, чтобы не подвергать девочку с калифорнийским иммунитетом риску подхватить в метро типичную российскую инфекцию. Марьяна подробно расспросила Ивана о здоровье Евы, однако ничего печального там не было. Здоровый привитый ребенок – антипрививочников Райковский яростно осуждал.
– И ведь не понимают, как они рискуют своими детьми! – аж вскипел Иван, когда об этом зашла речь. – Сколько уже зафиксировано смертей просто потому, что родители зомбированы телевизором и Интернетом! Взрослый человек может пойти и убиться, если ему так хочется, но детей зачем заставлять страдать? Я считаю, людям нужно сдавать экзамен на родительство. Если они не готовы к детям, то пусть и не заводят их. Не делать прививки – глупость несусветная.
Марьяна была с ним полностью согласна. В последнее время ей пришлось узнать довольно много о различных заболеваниях, как типичных, так и нет. То, как Иван заботится о своем ребенке и думает о здоровье Евы гораздо больше многих родителей, было правильным и… трогательным, что ли. Хотя, размышляла Марьяна, это же категорически нормально – любить детей и проявлять это подобным образом. Но скольким родителям наплевать? А скольким отцам?
Марьяне с отцом повезло. Мама, скорее, исполняла свои обязанности по отношению к детям – так, чтобы ее никто не мог в этом упрекнуть. Да, считала Марьяна, мама любит и ее, и Антона, просто она такой человек, который не умеет это привычным образом проявить. А вот забота… С разбитой коленкой Марьяна в детстве всегда бежала к папе, маму шокировать видом разодранной кожи девочке и в голову не приходило.
Памятуя об истовой любви Евы к животным, Марьяна не стала тянуть с визитом в зоопарк до обеда, и туда отправились на такси сразу после завтрака. Еву ничуть не смущало то, что она оказалась вместе с, по сути, малознакомой женщиной на целый день. Девочка охотно рассказывала Марьяне о своей жизни в Америке, с интересом смотрела в окно и каждые три минуты спрашивала, когда же наконец зоопарк.
– Жалко, что мы Фельку с собой не можем взять! Ей бы, наверное, тоже интересно было! – За эти дни Ева окончательно прикипела к кошке, и Марьяна с некоторым беспокойством думала, что грядет, когда этим двоим придется расстаться. Надо надеяться, что обещанный американский щенок (слабоумие и отвага!) затмит в Евиных глазах трехцветную московскую подобранку.
– Вряд ли, – усмехнулась Марьяна. – Фелька – домашняя кошка, и тунец ей интересен не в аквариуме, а в консервированном виде.
Московский зоопарк прямо со входа произвел на Еву ожидаемо неизгладимое впечатление. Марьяна давным-давно была здесь – в царстве бассейнов, клеток и огороженных территорий, где жили те, кто почти не знал, что такое свобода. Отношение к зоопаркам у Марьяны было смешанное. С одной стороны, нехорошо запирать диких животных. С другой… Большинство из них родилось в неволе, некоторые – исчезающие виды… А если обратить внимание на лоснящуюся шерсть и круглые бока, живется тут зверушкам совсем неплохо.
– Кого ты любишь больше всего? – спросила Марьяна у Евы. – Слонов?
– Слоны – классные животные, но больше вcего мне нравятся лисы и тигры.
– Тогда идем смотреть лис. И кошачьих всех размеров.
Следующие несколько часов слились для Марьяны в картину импрессиониста-анималиста. В памяти оседали крупные и мелкие мазки на холсте прохладного осеннего дня. Лоснящиеся бока морских львов, умилительно поводивших носами. Пламенеющая шерсть лисы, лениво развалившейся на пригорке. Сосредоточенные, почти злые мордочки японских макак, наблюдавших за людьми чуть ли не пристальнее, чем люди за ними. Торчащие из песка столбики сурикатов. И, наконец, яркие черные полоски на рыжей шерсти амурского тигра – вальяжного, текучего, словно вересковый мед.
– Тигр похож на Фельку! – Ева стояла, вцепившись в ограждение обеими руками, и, казалось, никакая сила не способна оторвать девочку от наблюдения за животными. – Смотри, Марьяна! У тигра тоже три цвета – рыжий, черный и белый!
Во время прогулки по зоопарку Марьяна и Ева как-то незаметно перешли на «ты».
– Фелька – маленький хищник. Но до тигра ей далеко.
– А может, так лучше. Ведь тигра нельзя держать дома.
– Некоторые дрессировщики пробовали, – хмыкнула Марьяна.
– Правда? – ахнула Ева. – Расскажешь?
– Я очень плохо помню, кто именно это был и чем кончилось дело. Но можем вместе поискать в Интернете и почитать.
– Давай! Сегодня вечером! Перед тем, как я спать пойду!
Сгущались сумерки, животные разбредались по клеткам, и поднялся ветер. Марьяна получше замотала Еву шарфом и сказала:
– Обязательно.
Когда выходили из зоопарка, у Марьяны зазвонил телефон. Девушка немного помедлила перед тем, как ответить. Вот казалось бы: целый день слушать вопли диких животных было терпимо, а слушать родной голос в трубке не хотелось. Но не ответить – значит, взволновать маму, а ей волноваться нельзя.
– Да, – сказала Марьяна в телефон и покрепче сжала руку уставшей, но счастливой Евы. – Да, я приеду завтра.
Глава 12
Утром понедельника Марьяна приступила к осуществлению своего коварного плана по покорению мира.
Пару раз на неделе пообщавшись с Ленкой, Марьяна выбрала несколько конкурсов, где ее фотографии могли бы пригодиться и где призы составляли весьма ощутимые суммы. Хотела отправить вообще на все подходящие сайты, но подруга сурово сказала: «Не разменивайся, выбирай лучшее», – и Марьяна впервые в жизни изменила своей привычке заполучать даже самое незначительное. Если останется время, то, может, потом она попробует. А сейчас – самые крупные конкурсы.
Проснувшись в шесть утра и быстро решив вопросы с доставкой еды и уборкой на сегодня, Марьяна устроилась в кухне за столом-стойкой и принялась на ноутбуке пролистывать свои снимки. Возникла проблема: решительно ничего не нравилось. После того как Марьяна насмотрелась на шикарные работы профессиональных фотографов, собственные казались ей примитивными и убогими. Ну что это такое – божья коровка на кошачьей пятке! Разве с этим можно победить…
«Главное – не победа, а участие», – эту фразу уже больше века повторяют олимпийцы. Марьяна тоже бы ее посмаковала, да вот беда – ей требовалась именно победа, и цель была меркантильной донельзя. Все же девушка за деньгами на конкурсы шла.
– Как думаешь, Фелька, – спросила Марьяна у кошки, устроившейся рядом, – насколько это плохо для кармы? Ну, то, что я пытаюсь заработать, а не выделиться?
– Одно другому не мешает, – сказал Иван у нее за спиной.
Марьяна аж подпрыгнула и резво захлопнула ноутбук.
– Ты меня напугал. Хочешь кофе?
– Угу. – Райковский, взъерошенный ото сна, уселся за стойку и подпер кулаком небритый подбородок. – С пенкой. Большую кружку, пожалуйста.
Пока кофеварка варила кофе, а Марьяна копалась в холодильнике, чтобы предложить Ивану что-то на завтрак, приплелась и зевающая Ева. Она сунула голову Ивану под мышку и сказала оттуда: