– Мам, хватит! – перебила ее Марьяна. – Слушай, ты же знаешь Ивана. Наши семьи дружили столько лет. Да, мы не виделись долго, но, поверь мне, он не стал насильником и маньяком за то время, пока мы не виделись. И это не просто случайный знакомый. У него есть дочка. Иван – нормальный человек, который много работает, и он предложил мне поехать просто так, как другу. И… – тут она поймала себя на том, что оправдывается. Оправдывается? Зачем? Ведь она кругом права. – Я просто хотела поставить тебя в известность о том, что я в Греции. Вы с тетей Ариной прилетите обратно через десять дней, ну, а я через две недели, так что я попрошу Антона, чтобы он завез тебе продукты.
Мать долго молчала. Потом сухо сказала:
– Хорошо. Приятного тебе вечера, – и положила трубку.
Марьяна посмотрела на светящийся смартфон в своей руке, вздохнула и выключила его, оставшись наедине со звездной критской ночью. Примерно так она себе эти разговоры и представляла. Примерно так и думала.
Почему? Почему все происходит подобным образом? Почему люди, которые тебе должны быть ближе всего, так как ты – их семья, и, по идее, все любят друг друга… почему именно они делают тебе так больно? Отчего ты должна отчитываться перед ними? Угождать, а они при этом не должны тебе совершенно ничего? Они только смотрят, как ты танцуешь перед ними, и подбадривают: «Давай! Давай, быстрей, лучше!»
А если ты, не дай бог, по их мнению, ступишь не туда, то недовольно кривятся и говорят обидные слова. Почему ни брат, ни мама не могут просто порадоваться за нее, за то, что у нее есть этот греческий вечер, за то, что море шуршит совсем рядом, а в доме спит трехцветная кошка, которая впервые в жизни путешествует так далеко?.. Почему все происходит именно так? И есть ли в этом справедливость? Нужно ли окончательно принять тот факт, что мир несправедлив, люди ведут себя совершенно непостижимым образом? И тебя никто не обязан любить, даже те, кто ближе всего.
Марьяна долго сидела на камне, наверное, около часа, и к концу этого часа пришла в некую гармонию с самой собой. Пускай все так, пускай мама и Антон не радуются ее достижениям, а только хотят, чтобы она исполняла их желания, хорошо. Пусть так. У нее осталось несколько долгов перед ними; долг перед мамой гораздо длиннее и дольше, ведь ей никто больше не поможет в ее болезни. А вот тот долг, что висит на Антоне, – конечен, и, как только он будет выплачен, Марьяна никогда больше не влезет в подобные авантюры, касающиеся братца, о чем ему честно и скажет. И с мамой… надо подумать, как выстраивать дальше свои отношения с мамой. В конце концов, Марьяна имеет полное право жить так, как ей захочется. Даже если хочется сбежать.
Несколько лет назад Марьяна познакомилась с Павлом.
В то время она уже работала в «Совах и котиках», постигала трудности общения с очередной упрямой кофеваркой и научилась утихомиривать буйные детские компании в игровой комнате. Как-то погожим летним вечером Павел заглянул в антикафе вместе со своими клиентами, оккупировал столик в дальнем углу и там и просидел допоздна. Проходя мимо, Марьяна увидела, что ребята совсем заработались, и по собственному почину принесла им кофе и печенье. Издалека ей понравилось смотреть, как один из посетителей жестикулирует, экспрессивно что-то доказывает, смеется, откидывая голову назад… Марьяна даже не думала, что симпатичный темноволосый мужчина обратит на нее хоть какое-то внимание. Однако уже перед самым закрытием антикафе он подошел к стойке и пригласил девушку на кофе.
– Вам сегодня кофе не хватило? – с улыбкой спросила она. – По-моему, вы выпили каждый литра по два-три, не меньше.
– Когда работа кипит, кофе – это топливо, – согласился Павел (впрочем, Марьяна тогда еще не знала, что его зовут именно так). – Но я знаю одно местечко, где подают совершенно потрясающий напиток. Там хозяин – фанат венского кофе и поэтому завозит самые лучшие сорта, а готовит, как в лучших кофейнях Вены. Может быть, вы согласитесь пойти туда однажды со мной?
Марьяна не стала ждать мифического «однажды» и согласилась сразу. Парень ей понравился: высокий, темноволосый, с яркими зелеными глазами, он пластикой и манерами напомнил ей Крокодила Данди из старого фильма. Марьяна почему-то сразу подумала: он, наверное занимается альпинизмом, или конным спортом, или хотя бы на каяках гоняет… Вид у Павла был такой, будто он ненадолго вернулся в цивилизацию из джунглей, но по-прежнему слышит их зов. Как оказалось позже, она была недалека от истины.
Кофе они отправились пить через пару дней, когда у Марьяны выдался выходной. Днем в кофейне, прятавшейся в закоулках недалеко от метро «Новослободская», оказалось совсем мало народу. Павел выбрал столик у окна, объяснив, что наблюдать за бегущими мимо прохожими – это неизменная традиция походов в кофейни. Некоторые ничего не понимающие люди забиваются в дальний угол и там цедят свой капучино. Однако настоящие ценители неизменно выбирают стол у окна. Сидеть, выпивать по глотку из маленькой чашки, следить за пробегающими мимо прохожими и разговаривать о жизни – одно из самых больших удовольствий на свете.
Марьяна давно не встречалась с парнем, который так легко и непринужденно разговаривал, что создавалось ощущение, будто ты знаешь его всю жизнь. Павел оказался из тех людей, которые сразу располагают к себе. Он не рисовался, не старался представить себя лучше, чем он есть, он просто искренне слушал собеседника и рассказывал так уморительно, что большую часть свидания (а в том, что это свидание, Марьяна совершенно не сомневалась) она хохотала, как сумасшедшая. И сказала новому знакомому насчет Крокодила Данди.
Павел не был альпинистом или знаменитым наездником. Все оказалось проще: он был профессиональным путешественником. Когда-то давным-давно, получив соответствующее образование, начинал менеджером в туристической фирме. Потом организовал свое агентство… и со временем сообразил, что отправлять людей по горящим путевкам в Турцию или Египет – не то, чем он на самом деле хочет заниматься. Призванием Павла стали индивидуальные туры, которые он составлял и подбирал с особой тщательностью и огромной любовью. Для него не было лучшей награды, когда туристы благодарили его за составленную программу и открывали для себя страну именно с той стороны, с которой им бы хотелось.
Павел сам много путешествовал по миру и побывал в таких местах, о которых Марьяна даже не слыхивала; он обожал снимать видео в своих путешествиях и вел на Ютубе довольно популярный блог. С одной стороны, вроде бы модный, медийный, успешный парень, а с другой – совсем простой человек, который делится радостью от того, что живет. Это подкупало. Это было бодряще, словно под водопадом искупаться, хотя Марьяна никогда не купалась под водопадом, лишь представляла себе это именно так.
Конечно, за первым свиданием последовало второе, потом – третье. Марьяна вообще не думала о том, до чего это все может дойти и куда развиться. Она чудесно проводила время и чувствовала себя, как серфингист, потихонечку встающий на доску. У нее никогда раньше не было таких отношений: сначала учеба, потом работа, потом конфликты с родственниками из-за квартиры, отбивавшие всякое желание хоть как-то открываться миру… А Павел сделал с ней нечто чудесное – что именно, Марьяна не понимала до сих пор, но именно после встречи с ним она стала смотреть на мир вокруг чуточку иначе. Ей вдруг стало казаться, что это более дружелюбное и безопасное место, чем она думала раньше. И это ощущение до сих пор не выветрилось, хотя, казалось бы…
Марьяна встречалась с Павлом уже три недели, когда проговорилась об этих свиданиях брату. А тот, в свою очередь, что-то ляпнул матери. Лия Николаевна вдруг позвонила дочери и суровым голосом потребовала, чтобы Марьяна немедленно к ней приехала. Перепугавшаяся девушка, подумав, что с мамой что-то случилось, рванула к ней. Однако в старой квартире Марьяну ждала исключительно длиннейшая лекция о том, что ей не стоит доверять всяким проходимцам.
Честно сказать, Марьяна была в шоке. Она и не думала, что мать полезет в ее личную жизнь: до этого Лия Николаевна как-то очень спокойно относилась ко всем ее увлечениям, но, может быть, что-то такое проскользнуло в восторженном голосе Марьяны, когда она рассказывала Антону о Павле, или чутье у мамы сработало. На сей раз Лия Николаевна была категорична.
– Поверь мне, я знаю жизнь, – сказала она сухо. – Во время гастролей я встречала много людей, которые были похожи на этого твоего… как его… Павла. И ни один, запомни, ни один из них, несмотря на впечатляющую внешность и обходительное общение, не оказывался человеком хорошим. Я просто хочу предостеречь тебя от обмана. Поверь мне, деточка, такие люди… Именно в них таится самая главная опасность. Они заморочат тебе голову, расскажут сладкие сказки, а потом бросят тебя как-то особенно извращенно. Ты что же, хочешь склеивать разбитое сердце?
– Мам, о каком разбитом сердце идет речь? – удивилась Марьяна. – Я знаю его три недели.
– Сама не заметишь, как влюбишься, – фыркнула Лия Николаевна. – Ну что ж, я тебя предупредила.
Марьяна пожала плечами и отправилась на очередную встречу с Павлом. Никакой опасности, о которой говорила мать, она не чувствовала, наоборот, только раскованность и свободу. Пожалуй, в этот момент Марьяна ощущала себя гораздо более свободной, чем была все время до этого. Как будто вместе с Павлом ей приоткрывался мир, в котором можно не оглядываться через плечо каждый раз, когда собираешься сделать что-то значимое для себя. В этом мире возможно если не всё, то многое. Если ты будешь собой, будешь знать, чего хочешь, и усердно трудиться, награда придет. Может, даже лучше, чем ожидаешь. А лучше ничего не ждать – просто жить на полную катушку.
И Марьяна совершенно не удивилась, когда через месяц их знакомства Павел сказал:
– Слушай, я отправляюсь в Стокгольм. Мне нужно присмотреть новый маршрут для моих клиентов и моей компании. Это всего на несколько дней, надо будет заглянуть в некоторые музеи, прикинуть, где водить клиентов, или составить им такую программу, чтобы они могли ходить сами. Словом, обычная для меня рутина, но… ты не хотела бы поехать со мной?