Глава четвертая. БЕДНЯКИ ВЗЫВАЮТ К НЕБУ
Нет на земле места милее Фульнека, расположенного в цветущей долине среди зеленых холмов, лесов и полей, с его звенящими на все голоса веснами, роскошными летними месяцами, прозрачными сине-золотыми осенними днями. Где, как не и Фульнеке, чувствовать себя счастливым? Здесь вместе с Яном Амосом была Магдалина, у них родился сын, крепкий и горластый, внесший в дом столько радости.
Ян Амос чувствует необыкновенный прилив сил. Время словно расширяет свои пределы. Он и не замечал раньше, что оно может быть таким многомерным, совмещать в себе противоречивые свойства: стремительно двигаться и одновременно как бы стоять на месте. Действительно, время летело, утро, казалось, моментально сменялось вечером, но при этом каждый отдельный миг, открывая что-то новое, необычайное, словно застыв, стоял перед ним, чтобы можно было его лучше ощутить, вглядеться. Пожалуй, только одна Магдалина знала обо всех делах и трудах мужа. Непостижимо, как Ян Амос мог справляться со всеми своими многочисленными обязанностями. Проповеди и службы в церкви, школа, дела общины, хлопоты о больных и бедняках — и при этом чтение, работа над несколькими сочинениями. Но Магдалина никогда не видела его раздраженным, у Яна всегда находилось для нее ободряющее слово. Красноречивей всех слов был его взгляд, когда вечером он входил в дом. Этого момента Магдалина ждала целый день. Она чувствовала, что нужна мужу, и была счастлива этим.
В маленьких городах все на виду, и нельзя было не заметить, как с приходом молодого проповедника и учителя многое изменилось. Прежде всего школа. Из нее изгоняются палочная дисциплина, механическая зубрежка. Ян Амос, опираясь на пшеровский опыт, развивает, обогащает новые методы обучения. Еще ближе связывает он уроки с окружающей жизнью и явлениями природы, стремясь научить своих учеников наблюдать, задавать себе вопросы, приходить к определенным выводам. По-прежнему он систематически записывает свои наблюдения над учениками. Предметы, которые преподает молодой учитель, как бы оживают.
...В этот день, как всегда, Ян Амос с улыбкой вошел в класс, приветливо поздоровался с учениками и, обращаясь ко всем сразу, спросил:
— Подумали ли вы над тем, что приносит природе, всему живому и нам, людям, весна?
— Подумали! — раздался ответ.
В этом хоре Ян Амос уловил и неуверенные голоса. Его это не удивило: еще не все смогли преодолеть и застенчивость, и неуверенность в своих силах.
— Наверное, о многом вы хотели бы спросить меня, не так ли? — продолжал он.
Ответ был единодушным, и это обрадовало Яна Амоса, ведь стоит задать хоть один вопрос, вызванный собственными наблюдениями, как он повлечет за собой второй, третий... Самое трудное — ступить на этот путь. И он стремился, как мог, подготовить первый шаг, разбудить у детей природную любознательность, научить их смотреть на обычные явления, к которым они привыкли и потому не замечали, новыми глазами, как бы впервые. Многое мешало этому, — разумеется, и укоренившееся недоверие к учителю, страх перед ним. Терпеливо, не смущаясь неудачами, искал он пути к сердцам своих учеников. Теперь — он это хорошо чувствовал — лед был сломан.
Ян Амос многого ждал от сегодняшнего урока. Отвечая на вопрос, столь широко поставленный, дети должны показать, какие знания они получили, а главное, в какой мере научились мыслить самостоятельно, связывать в единую цепь разнородные явления.
Толкаясь, подзадоривая друг друга, дети высыпали на улицу. Они были разного возраста — от десяти до четырнадцати лет. Его мечта собрать в класс учеников одного возраста пока была неосуществима: на практике это означало бы оставить за бортом школы тех, кто не смог раньше пойти учиться. В первую очередь это бы коснулось детей бедняков. Вот ему и приходилось так строить уроки, чтобы они были понятны всем, давая при этом детям постарше более сложные задания.
Солнце уже поднялось довольно высоко, но утро дышало свежестью, как это бывает в разгаре весны. Высокое чистое небо искрилось светом, чуть дрожала от прохладного ветерка нежно зеленеющая листва. Вслед за Яном Амосом дети гурьбой вышли за ограду школьного двора. И сразу открылась площадь перед ратушей — ее высокая башня с другой стороны четко рисовалась на фоне голубого неба.
Фульнек лежал в небольшой долине между холмами, поросшими лесом, и довольно крутой склон одного из них, на вершине которого высился замок, спускался прямо к южной стороне площади. У подножия этого холма прилепилась и школа. Надо было пройти всего несколько шагов, чтобы попасть на тропинку, которая мимо монастыря августинцев,[59] желтевшего среди листвы, вела на вершину холма. Это был излюбленный маршрут Яна Амоса для прогулок с детьми.
Ступив на тропинку, дети притихли, оказавшись в таинственном мире разбуженного весной леса. И по мере того как они поднимались, кипучая лесная жизнь все явственней проявляла себя в разноголосом пении птиц, в ровном гудении пчел, снующих от ульев к лесным полянам и обратно, в низком, как бы волнообразном гудении шмелей, в порхающих бабочках, в шорохе прошлогодней листвы и хрусте упавших веток — то пробежал еж или землеройка ищет место, где добыть земляного червя, — в терпеливом стуке дятла по стволу... Смотри, слушай, запоминай.
Урок уже давно начался — дети спрашивают и рассказывают сами, что знают, о прилете первых птиц, о проснувшихся после зимней спячки зверях, насекомых, о чудесных превращениях гусеницы в куколку, из которой вылетает блещущая цветными крыльями бабочка... Но вот они уже на вершине холма, на зеленой, залитой солнцем полянке, обрамленной высокими деревьями.
Ян Амос садится под могучим дубом, вокруг него устраиваются ученики: кто поменьше — ближе к нему, старшие — во втором, третьем ряду, так уж повелось. Он окидывает взглядом детей: лица оживленны, глаза блестят. Как много интересного они увидели по пути сюда! Что принесла природе, всему живому весна? Дети наперебой рассказывают — ведь сегодняшняя прогулка не первая в весенний лес, у них накопилось немало наблюдений. Незаметно Ян Амос управляет этим разговором и вот уже переходит к своему рассказу. Самые разные явления, о которых говорили ученики, оказываются в этом рассказе взаимно связанными и складываются в единую картину весеннего обновления, где все, от муравья и травинки до могучих деревьев, крупных зверей и хищных птиц, составляет единую цепь, все в равной мере важно и необходимо... Человек, говорит Ян Амос, тоже часть природы и живет по ее законам — рождается, проживает жизнь, в которой есть время расцвета и заката, умирает... Но он еще и наделен разумом, с помощью которого должен разгадывать тайны природы, постигать ее законы. Тогда человек сумеет воспользоваться и ее благами.
— Тот, кто знает, какую полезную работу совершает в лесу муравей, тот его не раздавит, верно? — спрашивает Коменский.
Ученики дружно отвечают.
— Еще его жалко, — добавляет маленький Николай.
— Правильно, — поддерживает его Ян Амос, — каждую жизнь мы обязаны беречь, охранять. На то мы и люди, на то нам и дан разум. А теперь скажите: что дает людям лес?
— Бревна, чтобы строить дома.
— Дрова, чтобы зимой топить печи.
— Ягоды.
— Орехи.
— Охоту на птиц и зверей.
— Цветы и травы, у которых пчелы берут нектар.
— Все это так, — заключает Ян Амос, — но лес еще и сохраняет почву, не дает иссякнуть рекам, защищает наши жилища и поля, на которых мы выращиваем хлеб, от холодных северных ветров. Лес дает жизнь многим его обитателям, без которых человеку пришлось бы очень плохо... А теперь идите за мной.
Вместе с учениками Ян Амос выходит из-за деревьев, образовавших вокруг поляны густую чащу, и оказывается на открытом пространстве. Еще несколько шагов — и они почти у самого края вершины. Удивительный вид открывается отсюда! Во все стороны, куда ни посмотри, до самого горизонта простираются зеленеющие поля и долины, пересеченные лесистыми холмами, словно бы кудрявыми вблизи, чуть дальше — сплошь густо зелеными, еще дальше — синеющими, а потом и совсем исчезающими в голубоватой дымке... Их плавные, ласкающие глаз очертания придают особую прелесть пейзажу, как бы смягчая легкой тенью сверкающие на солнце долины...
— Наша Моравия, наша земля, которую мы должны беречь и благоустраивать, — говорит Коменский.
Здесь, на вершине холма, он начинает рассказ о богатствах этой земли, ее промыслах, людях, которые много веков в суровой борьбе защищали ее от захватчиков, отстаивая свою независимость, свой язык, свои обычаи...
Природа — Человек — Родина...
И Ян Амос знает: этот день не пройдет бесследно. Семена, посеянные им, дадут всходы...
Пройдут годы, и на том месте, где Ян Амос проводил занятия, будет поставлен памятник, а весь этот лес на холме получит название Жаковского («жак» по-чешски — «ученик»).
...Коменский принимает большое участие и в хозяйственной жизни общины. Он насаждает пчеловодство, дает практические сонеты по агрономии. Труды его не пропадают даром: многие скудные хозяйства бедняков, которым молодой учитель помогает в первую очередь, начинают подниматься.
Вечера Ян Амос просиживает за книгами. С увлечением, находя новые глубины, перечитывает он Сенеку и Платона, Андреэ, Вивеса, Мора, Кампанеллу. После трудного дня, заполненного неотложными делами, ему необходимо это неторопливое общение с любимыми собеседниками. Надо завершить и два исторических труда — «О древностях Моравии» и «О происхождении рода Жеротинских».
В один из поздних вечеров, сидя в своей комнате, Ян Амос читает письмо, утром полученное с оказией из Герборна от магистра Альстеда, который всегда одним из первых узнает о значительных событиях в науке и духовной жизни Европы. Иоганн сообщает о процессе, начатом инквизицией над прославленным астрономом, физиком и математиком Галилео Галилеем,