ого дела Керимов сбросил сегодняшние хлопоты на заместителя…
Минут через пятнадцать ожидание закончилось. Под колесами автобуса застучали стыки железобетонных плит, поворот, рыкнув напоследок двигателем, транспортное средство остановилось. За плотными шторами мелькнули тени приближающихся к автобусу людей. Через мгновение открылась боковая дверь.
— Прошу выйти на улицу, — сказал показавшийся в проеме человек.
Илья Евгеньевич осторожно подхватил Ольгу на руки.
— Володя, ноутбук… — Телохранитель кивнул. — Бон, на улицу.
Пес выскочил на божий свет. Крутнулся у ног хозяина и задрал заднюю лапу на переднее колесо покинутой душной и вонючей коробки. Караульные не ожидали увидеть собаку. Пара часовых тут же навела короткие автоматы на кобеля, поливающего колесо.
— Отставить, — донеслось со стороны караульного помещения. Навстречу прибывшему кортежу шел генерал-майор.
— Здравствуйте, Илья Евгеньевич, — негромко поздоровался генерал, посмотрев на спящую девочку.
— Здравствуйте, Александр Владимирович, — тихо ответил Керимов.
— Пойдемте, надеюсь, вы не обиделись за столь «радушный» прием?
— Нет.
— Вот и ладушки. Дочку все равно придется разбудить, у нас впереди еще несколько постов.
Поскрипывая, лифт опускался ниже и ниже, с тихим шелестом проносились за стенами кабинки пролеты.
— Глубоко забрались, — ни к кому конкретно не обращаясь, промолвил Илья Евгеньевич. Генерал равнодушно пожал плечами. Тренькнул сигнал остановки, дверцы лифта разошлись в стороны. — Ого!
Ученого можно было понять: он ожидал увидеть перед собой узкий коридор, но никак не большое помещение с потолком под пять метров. Ольга поправила очки, всю дорогу она молчала. Многочисленные контрольные посты охраны, казалось, не могли поколебать ее невозмутимости. Генерал жестом предложил следовать за ним.
«Шоу „За стеклом“», — думал Илья Евгеньевич, разглядывая работающих за прозрачными стенами людей. Кругом царила идеальная чистота, словно пол, потолок и стены были обработаны пыле- и грязеотталкивающими реагентами.
— Почти пришли, — сказал генерал, проводя карточкой по считывающему устройству электромагнитного замка очередной двери.
— Ух ты! — Открывшийся за стеклом вид пробил стену невозмутимости, возведенную Ольгой. Керимов промолчал, потому что мог выражаться только междометиями.
Громадная, залитая светом мощных прожекторов пещера нависала над людьми-муравьями. В пятидесяти метрах от застекленной галереи виднелись установленные блоки телепортационной установки, десятки техников в белоснежных комбинезонах крутились возле «бочек» накопителей.
— Монтируют вторую очередь, — пояснил генерал. — Первую, после юстировки, запустили три дня назад. — Керимов кивнул. Сработали на сутки раньше срока.
— Где разместили переходные камеры?
— Ниже, в оптимальной точке фокуса. Переходные камеры считаются хозяйством Рудина.
— Кто такой?
— Его фамилия и имя-отчество ничего вам не скажут. Совершенно другая епархия. Скажем так, его подчиненные раньше работали на «Биопрепарат». Большая часть персонала из сектора биологической защиты командирована из Оболенска. — Илья Евгеньевич понимающе кивнул.
— Питерский НИИ особо чистых препаратов и Любучаны?
— Всех хватает. Биологов и микробиологов здесь на порядок больше, чем физиков. Сумасшедшие люди, допекли уже. Трясут банками и канистрами с формалином, ругаются, что не пущаю их в чужие миры, все пороги обили. Установку только отстроили, как они угрями вокруг меня виться начали, некоторые «горячие финские парни» обещали взять штурмом центр управления первой. Пришлось грозить стволом, мушкой и поворотом оных против часовой стрелки в некоторых темных местечках, только после этого успокоились. Жалко им темных местечек. Хорошо вам, в первую группу отдали самых опытных микробиологов и бактериологов, впрочем, мне грех жаловаться. Пришли, — генерал открыл последнюю дверь.
— Ну, здравствуйте, черти полосатые! — Илья Евгеньевич обнял Сашка и хлопнул по плечу Чуйко Олега. Ольга отошла в сторонку и смотрела, как радостные люди жмут отцу руку, улыбаются, что-то говорят. Многие просто махали с мест руками.
Сегодняшний запуск осуществлялся в двойном составе. Установка второй группы только монтировалась, и люди работали совместно с группой Чуйко, назначенного главным над «иномирянами». «Бандерлоги» ходили гоголями, как же — Ремезов стал заместителем руководителя второй группы, а Максимушкин Олег числился в ведущих специалистах у Самого! Один Сашок был на разрыв. Его математические мозги требовались на всех фронтах. В результате он попал в список командного персонала базы. Произошедший с математиком казус тут же стал поводом для различного рода шуток. Лейтенант запаса именовался теперь не иначе как генерал-лейтенантом, господином Ба-а-альсым насяльником. «Насяльника» скалил зубы, обещая всем «джамшутам» знакомство с мамой Кузьмы и посылал шутников к тетке Фене с ядреным хреном.
Новый операционный зал был больше старого в три раза. Главный экран, собранный из дюжины плазменных панелей, занимал половину торцевой стены. Спецслужбы не поскупились на оснащение и оргтехнику. Новейшие серверы и компьютеры радовали глаз всех присутствующих.
— У-у, медведи косолапые, всю руку отдавили, — шутливо возмущался Илья Евгеньевич. — Кто руководит запуском?
— Чуйко за старшего, — покосившись на генерал-майора, ответил Ремезов.
— Растет Олег Владиславович! Через сколько начнем?
— Минут через двадцать. Поможешь нам, волшебница? — спросил Алексей Ольгу. Керимов краем уха прислушался к разговору, можно было сказать, что «Волшебница» теперь навечно прилипнет к дочке.
— Операторам занять места, доложить о готовности, — донесся усиленный динамиками голос Олега Чуйко.
Илья Евгеньевич и Ольга стояли перед главным экраном. Дочь, прищурив глаза, смотрела на громадный диск голубой планеты, выныривающий из-за гор. Точка выхода в этот раз была другая, вместо секвойного леса перед наблюдателями была переливающаяся бликами гладь большой реки.
— Его здесь нет, — сказала Ольга.
— Как нет, а где же Андрей? — удивился Илья Евгеньевич. Операторы и гебисты бросили на девочку заинтересованные взгляды.
— Там! — Изливающая на мир голубой свет планета скрылась за большим облаком. — Там, — повторила Ольга, указав пальцем на появившуюся из-за облака планету.
Нелита. Андрей…
Яркие звезды над головой и холод, собачий холод, сковавший все члены мертвой хваткой. Хоть бы каплю тепла. Амулет вытянул все, до самой последней капли. Андрей с трудом выполз на берег. Куда его на этот раз занесло?
Цепляясь руками за тонкие ветви кустов, напоминавших земной тальник, и оскальзываясь по влажной глине, он подтянул непослушное тело до сухих листьев, устилавших землю на небольшом бугре. Тарг! Зубы выбивали чечетку. Над головой хлопнули крылья какого-то ночного летуна. В нескольких метрах справа раздался булькающий звук. «Бульк, бу-у-ульк», напряглись одеревеневшие мышцы, на некоторое время исчезла дрожь. Взгляд выхватил странное существо, сидевшее у самой кромки воды и глинистого берега. Смесь жабы и ротана. Если переднюю часть существа можно было отнести к земноводным, то широкий рыбий хвост и мелкая чешуя, начинающаяся сразу за перепончатыми лапками, приподнимающими зубастую пасть вверх, отметали выдвинутое предположение. Жаборотан раздул горловой мешок, громко исторгнув из себя «бу-ульк, бу-у-ульк». Клич заводилы подхватил целый полк горластых товарок, ночь наполнилась перепевом рыболягушек.
Напряжение, сковавшее Андрея, отпустило, он лег на укутанную листьями землю и перевернулся на спину. Допрыгался… Но кто знал, что так получится? Тварская побрякушка! Правая рука стукнула по груди.
— Хр-р, а-а-а. — Боль, заставив скрючиться в позе эмбриона, как яркая вспышка пронзила межпланетного путешественника с головы до пят. В груди полыхнул раскаленный вулкан. — А, хр-хр, — пытался отдышаться Андрей.
Заслышав посторонний звук, на некоторое время замолчали рыболягушки. Через пару минут откуда-то издалека донесся «бульк» запевалы, рядом тихо плеснула вода, и многоголосый хор разорвал хрупкую тишину.
Дождавшись, когда погаснет пламя боли, Андрей осторожно приподнялся на локтях и осмотрел себя. Вроде ничего, если не считать того, что грудь и живот извазюканы в какой-то засохшей грязи. Мгновением позже пришло понимание, что это не грязь, а запекшаяся кровь. Где он мог пораниться? Память отказалась что-либо подсказывать. Между тем, как его буквально всосало в воронку портала, и моментом, когда он очнулся на обледеневшей кочке у самого берега непонятного то ли озера, то ли болота, зияла пустота. Интересно, сколько тушка кустаря-самоучки от магии провалялась во льду и осклизлой тине? И откуда взялся лед? Надо хорошо постараться, чтобы найти и вляпаться в ледяной кусок посреди теплого лета. Хотя лед мог появиться в виде остаточного явления примененного заклинания переноса. Вероятно, так оно и было.
«И все же непонятно, откуда кровь? — размышлял Андрей. — Я очухался лежа на спине».
Он осторожно опустился на спину, грудь отозвалась ноющей болью. Боль накатывала волнами, Андрей внимательно прислушался к себе. Создавалось впечатление, что он — не он, а только мелкая часть бывшего драконьего оборотня. Львиная доля «я», та энергия, понимание окружающего и мироощущения, к которым он привык и с которыми слился, будучи в драконьем облике, остались за гранью, в «кармане» изнанки, куда до этого складывалось оружие, деньги и особо ценные вещи. Душа стремилась вернуть потерянное, но все попытки найти утраченное натыкались на непреодолимую стену.
Стена, не пускавшая к оставленной половине «я», стояла крепко, чтобы сломать преграду в сознании, требовалось пробиться в астрал, но в таком состоянии о подвиге можно было не думать. Сжатая в кулак рука ударила по земле, движение отозвалось новой порцией боли, грудь как будто облили кипятком. Сколько можно терпеть? — решение заглушить чувствительность нервных окончаний пришло само собой. Сказано — сделано, он, насколько возможно, расслабился и нырнул в сэттаж. Через мгновение выпав из него.