Так Женя предъявил свои права на казино «Петр Великий». И в этом не было ничего необычного. Масса дезертиров и беглых зеков жили, прячась, в железнодорожных вагонах, подвалах, пустых домах и на строительных площадках Москвы. Мэр окрестил их «крысами». И, хотя Женя был нарушителем, он чувствовал себя здесь если не как дома, то гораздо лучше, чем в разваливающейся хрущевке с отцом, или в каком-нибудь детском приемнике, или под опекой Аркадия.
Даже если здесь он должен был жить незаметно и тихо, как призрак, казино все-таки было первым Жениным «своим» домом. Что могло случиться, если бы его поймали?.. Но ведь он ничего не сломал и не украл и даже по-своему заботился о казино.
Глянцевые брошюры описывали «Петра Великого» как звезду в галактике развлечений, которые предлагала VGI – Vaksberg Group International. VGI принадлежали двадцать других казино в Москве, были и гораздо шикарнее «Петра Великого», не говоря о казино в Лондоне, на Барбадосе или в Эмиратах. У компании уровня VGI в Кремле были как покровители, так и враги. Противостояние могло продержаться достаточно долго.
Так и жил парень у Трех вокзалов в пустом здании, один — над толпой. Каждый день он заглядывал в отдел выплат, клетку кассира, коридор с зеркалами, помещения охраны, где хранились резиновые дубинки. Черные куртки и галстуки-бабочки висели в салоне дилеров. Женя небрежно повязал галстук и представил себе, как ему завидуют важные клиенты и трепещут красавицы, а он идет к столу с рулеткой — широкими уверенными шагами — как новый Бобби Фишер.
Дождь все лил и лил. Полдня просидел Женя у окна казино, прежде чем разглядел Маю. Она стояла у края тротуара перед Ленинградским вокзалом. Казалось, она заблудилась и не знала или не понимала, где находилась. Она откинула капюшон куртки и подняла лицо, лысая голова отливала ярким синим светом.
Она была уже не его проблемой. Женю раздражало не только то, что он слишком доверился ей, раскрыл секрет «Петра Великого» и нарушил собственное правило, не открывать двери казино при дневном свете — только ночью, но самое главное — никаких гостей. Казино было его вотчиной до тех пор, пока он оставался там в одиночестве.
Милиция больше не охраняла казино. Время от времени мимо проезжали патрульные машины, проверяли опечатанный замок на главном входе, но они никогда не осматривали внутренний двор. Женя догадался, что милиция ничего не знает о цифровом замке и не сможет однажды ночью предотвратить исчезновение всего, что здесь не привинчено.
Тем временем система вентиляции продолжала автоматически гонять воздух. В холодильнике стояло охлажденное шампанское, а ведерко было до краев заполнено льдом. Владельцы могли вернуться в любой момент, и хоть через час запустить казино.
Для Жени казино было все равно что Диснейлендом. Днем он мог лежать на ковре и рассматривать сверкающие люстры, фрески с девственницами, готовящимися к приходу Петра, который присвоил себе монаршее право выбирать лучших красоток империи — от страстных экзотических черкешенок до пышущих здоровьем голубоглазых хохлушек. Художник запечатлел их в состоянии напряженного ожидания.
Ночью ковер казался мягче некоторых постелей, в которых ему доводилось спать. Игральные автоматы были декорированы под мушкетеров в кафтанах, внутри зажигался ободряющий призыв: «Еще одну — за Царя!» Женя приподнял покрывало со стола с рулеткой — все было на месте: синее сукно, плашки, лопаточка крупье.
Он запустил колесо и бросил серебристый шар против движения красных и черных номеров. Пока шар катился по наружному краю барабана, звук был глухой, но когда начал терять скорость, он стал щелкать, цепляясь за выступающие края лунок, и беспорядочно перепрыгивать из одной в другую, пока, наконец, не замер на «зеро».
Он взял шар и запустил его через всю комнату. Штабель красных плашек на 50 000 долларов рухнул на пол. Стоявшая рядом коробка взорвалась картами для покера.
8
Аркадий полагал, что, когда он вернется на Ярославский вокзал, бытовка будет освещена огнями, как шатер бродячего цирка. Вместо этого фары выхватили из темноты Виктора с кровоподтеками под носом.
— Бытовка исчезла, — Виктор прижимал платок к носу. — Полковник Маленков и его ребята. Они ее отбуксировали. Маленков сказал, что она мешает проходу.
— А Маленков в курсе, что он уничтожил место преступления?
— Полковник говорит, что никакого преступления не было. Можешь иметь его сколько хочешь, но он запишет Ольгу в сводки как случай передоза. Ему по вкусу такая статистика.
— Что с носом?
— Заживает уже.
— Что случилось?
— Небольшая потасовка…
— Полковник не сможет уничтожить все доказательства. Вилли обнаружил клофелин в желудке и смертельную дозу эфира в легких. Вот так-то…
— Не думаю, что начальство обрадуется. Это никому не нужно.
— Послушай, Виктор, это — настоящее дело.
— Тогда почему мы здесь одни?
— Ну, может быть, в этом — наше преимущество.
— Преимущество? Прикинь: один человек допрашивает сто проституток и придурков, чтобы найти хотя бы одного-единственного трезвого и надежного свидетеля — напрасные усилия! Да это все равно, если бы я спросил: «Кто-нибудь видел динозавра?» И то — нашелся бы кто-то… А у нас нет паспорта, нет свидетеля, нет места преступления, но, главное, — у нас нет поддержки. — Виктор задумчиво посмотрел на витрину киоска, уставленную бутылками водки. Аркадий почувствовал его отчаяние и желание выпить.
— У тебя есть хороший костюм? — спросил он.
— Что?
— У тебя есть что-нибудь, в чем можно пойти сегодня вечером в клуб «Нижинский»? Ты не забыл — есть приглашение, не идти же в форме…
— Мы с тобой в компании с олигархами?
— А что — именно так. Мировой кризис, так что и у них сейчас не лучшие времена.
— Ха… И о чем мы будем говорить с кровопийцами, которые только что потеряли кучу миллионов.
— Посочувствуешь им!
— Да я скорее пристрелю кого-нибудь из них и скормлю скотине.
— Ну-ну, не горячись, давай придумаем что-то более подходящее…
В квартирах верхних этажей дома напротив загорался свет. Жены готовили завтрак, одевались, собирали детей в школу. Мужчины сидели на краю кровати, дымили первой сигаретой и спрашивали кого-то — ну что за жизнь?
Ева исчезла из жизни Аркадия, как актриса, которая в середине спектакля вдруг решила, что, раз уж в первом действии у нее реплик всего ничего, то во втором можно вообще не появляться на сцене. «Я не буду ждать, пока они тебя убьют. Я не хочу стать безутешной вдовой мужчины, который упорно дразнит убийц. Меня не будет в машине, когда тебя там пристрелят. Я не стану открывать дверь и не пойду за тобой на похоронах». На прощание она послала Аркадию всего лишь смску.
Аркадий решил, что это слишком вызывающе. Оглядываясь назад, он понимал: Ева была добровольцем, который несся на звук сирены при каждом бедствии. Они встретились в Чернобыле, что, конечно, не предвещало ничего хорошего. Они любили друг друга, но период полураспада той любви оказался более коротким, чем он мог предположить.
— Мы вернулись к тому, с чего начали — с Ольги. Я проверил списки пропавших. Никто девушкой ее возраста и приметами не интересовался, — сказал Виктор.
— Мы можем вместе пройтись по квартирам напротив.
— А надо? Я имею виду, что это нам даст? Никто не станет переживать о мертвой проститутке.
— А что, если она не проститутка? — спросил Аркадий. — Что, если Ольга не была блядью?
— Ты шутишь?
— Допустим только, что она не проститутка!
— Ну, прости, это — единственное, что, как мне кажется, мы знаем наверняка — Ольга была проституткой. Она одета как проститутка, у нее татуировка — как у проститутки, и она сняла трусы в бытовке как проститутка, никакой нормальный человек не приведет себя в такое состояние.
— Но на ней нет ни царапин, ни ушибов. Нет следов от игл. Виктор, покажи мне здесь хотя бы одну такую проститутку?..
— Она была новичком в этой игре — вот и все. Ясно, я понял, куда ты метишь. Ты пытаешься меня отвлечь, чтобы я не напился. Но я не собака, чтобы заставлять меня бегать за мячиком. — Виктор мрачно ухмыльнулся. — Убью за стакан.
— Куда исчезли ее кольца? Судя по светлым полоскам на пальцах, у нее было пять колец. Их не было в мешке с ее вещами.
— Вероятно, клиент их забрал. Возможно, это просто ограбление.
— Ради уличной бижутерии? Ты получил фотографии? Наслаждайся…
На первой фотографии была Ольга — наполовину голая — на матрасе, голова повернута в сторону, ноги скрещены так, что правая пятка упиралась в пальцы левой. Правая рука заведена назад — так невеста обычно бросает через плечо букет. Виктор успел опросить несколько человек. Проститутки не скрывали удовольствия от того, что конкуренток стало меньше. Сутенеры отворачивались. Уличные мальчишки были разочарованы тем, что им не показывали нижнюю часть тела. Бомж попросил денег. Пьяные путались, пребывая в замешательстве. Просто какой-то человеческий зверинец, а не группа свидетелей.
Аркадий вернулся к фотографии Ольги.
— Это — явно неестественное положение.
— Ну? И что?
— Как будто он убил ее и специально расположил тело именно таким образом. Он снял с нее белье, чтобы мы стали пялиться именно на это. Открыли рот и не увидели чего-то важного. — Аркадий решил, что шанс все-таки был, и кто-то во тьме за окнами краснел от стыда. Он взглянул на жилой дом напротив вокзала — с балконов все могло быть отлично видно.
Дом был восьмиэтажным, по шесть квартир на этаже. Виктор и Аркадий зашли только в пять, где уже включили свет.
Квартира № 2. Волчек и Примаков, сибиряки ростом с медведя, с хитрыми глазами. Оба — лесорубы, по тридцать пять лет. В комнатах было так холодно, что кондиционер дрожал от усилий. Пахло гнилью, но ароматизатор немного маскировал неприятный запах. В ведре торчала пила. В холодильнике — плесень и банки пива. Сказали, что играли в карты и всю ночь смотрели кино. Аркадий представил себе, как они глушат лосося в стремнине.