Тут уже и Конан опешил. Толстяк явно принял его слова за своеобразную форму лести, и сие киммерийцу никак не могло понравиться. Он глотнул еще вина, чтобы промочить как следует глотку и более обстоятельно рассказать Габлио, какой образиной он на самом деле является, и в тот же момент вдруг подал голос старик, до того восседавший на полу и безучастно грызший кость.
— Мингир Деб скоро приедет…
— Что? — наклонился к нему Висканьо.
— Мингир Деб скоро приедет… Привезет мне шариков…
— Каких шариков? — не понял рыжий.
— Деревянных… Я люблю катать по полу деревянные шарики…
— Прах и пепел! Да здесь все рехнулись! — с отвращением буркнул Конан.
— А кто такой мингир Деб? — медоточивым голосом испросил талисман старика.
— Деб Абдаррах… — Полутруп меланхолично засунул в рот палец и начал его жевать беззубыми деснами вместо кости.
— Так я и знал! — в отчаянии выкрикнул Висканьо. — Ты слышишь, Конан?
— Слышу, — отмахнулся варвар. — Но с чего это он вдруг мингир?
— Мингир — сын рыцаря, который вступает в право наследства, — поучительно произнес Веселый Габлио и в свою очередь решил поинтересоваться: — А откуда вы его знаете, парни? Ведь Деб Абдаррах и есть Красивый Зюк.
— Клянусь Кромом, — прорычал Конан, намереваясь ответить любопытному толстяку, как он того заслуживает, но рыжий пихнул его под столом ногой и быстро сказал:
— Как? Разве Деб Абдаррах — это Красивый Зюк? Мы не знали, приятель, Митрой клянусь, не знали. Ай-яй-яй… Вот уж не думал, что почтенный Деб окажется вором… Ай-яй-яй!
— А чем плохо быть вором? — не преминул обидеться Веселый Габлио. — Уж всяко лучше, чем в земле ковыряться!
— И то верно, — согласился сговорчивый Висканьо, лицемерно вздохнул и перевел разговор в более интересное для него русло. — А скажи-ка мне, путешественник, не в Мессантию ли лежит твой путь?
— Угу, — кивнул успокоившийся толстяк. — Туда… Деб просил меня кое-что узнать там… Да, старик! А когда это Деб стал мингиром? Насколько мне известно, у него и отца-то никакого нет! Чьи же права он будет наследовать?
— И не так уж он молод, — подхватил Висканьо, — чтоб его кто-то усыновил.
— Мингир… Мингир Деб… — тупо бормотал старик, не вникая в смысл вопросов. — Он подарит мне шарики… Деревянные шарики…
— Тьфу! — сплюнул на пол Конан.
— Тьфу! — подхалимски повторил Виви.
— Тьфу! — решил не отставать от новых приятелей толстяк.
— Нергал с ним! — небрежно махнул рукой варвар. — Пусть ждет своего мингира. — Он в упор посмотрел на Веселого Габлио. — Мы тоже идем в Мессантию, парень. Но раньше мы там не бывали… — Теперь пришла очередь Конана шпынять под столом ногой Висканьо, который уже открыл рот для сообщения о том, что он-то де в Мессантии был, — и не знаем ни одного постоялого двора…
— О-о-о! — перебил толстяк. — Я покажу вам отличное местечко! Хоть это и не постоялый двор, а простой трактир, но заночевать можно. Какие там красоточки-и… Конечно, им всем нравлюсь я, но и вам, если хорошо заплатите, перепадет немного женской ласки.
Веселый Габлио горделиво выпятил и без того отвисшую нижнюю губу, но доброе сердце взяло верх над самомнением, и он по-отечески подмигнул обоим путешественникам, тем самым призывая их не отчаиваться, а во всем положиться на него. Конан и Виви с недоумением переглянулись, не в силах уразуметь, серьезно ли толстяк полагает себя таким писаным красавцем.
— Добрый ты человек, брат, — сказал рыжий, отодвигая наконец от себя обглоданную кость. — Что ж, может, и мы когда тебе пригодимся.
— Клянусь Кромом, Виск, — зевнул Конан, поднимаясь, — это первые твои умные слова…
Талисман удивленно поднял на «Виска» белесые брови, но перечить хозяину не стал. «Пусть будет Виск… — про себя решил он. — Все лучше, нежели рыжая вошь…» Рот его сам собой широко открылся, и длинный зевок возвестил о том, что и Висканьо собрался идти спать. Хлопнув по плечу Веселого Габлио, он еще раз зевнул, прихватил со стола на всякий случай кусок хлеба и вышел следом за Конаном во двор.
А в доме остался только полоумный старик да вор, и ни варвару, ни талисману сие совсем не показалось странным…
Глава пятая
В ночной тишине сейчас слышались некие посторонние звуки, кои любая порядочная птица сочла бы оскорблением. «Хр-р-р… Ур-р-р-м-м…» Миг — и снова все сначала: «Ур-р-рм-м… а-ау-хр-р… Гыр-р-р-р…» Виви, чей сон вряд ли могло нарушить небольшое землетрясение, ничего такого не слышал. Пригревшись в волчьем меху куртки, он лежал под боком у Конана и сладко спал. Те же звезды, что сияли нынче в черном небе, виделись ему во сне; золотая пастушка доставала из своей корзинки яблоки, швыряла их в высь и разражалась злорадным хохотом, когда от удара звезда вспыхивала и рассыпалась на мелкие крошки. Висканьо молил ее не делать этого, но проклятая пастушка ничего не желала слышать. Скоро яблоки закончились, а в небе еще сверкали тусклым серебром тысячи ночных светил, и Виви прыгал от счастья, ибо этот мир еще мог ему пригодиться…
Оборвав храп, варвар перевернулся на живот. Низкий широкий лоб его был нахмурен — в отличие от талисмана, который со всей присущей ему непосредственностью переложил заботы о них обоих на него, Конана, он не ощущал покоя, и сон его оказался потому тревожным и страшным. То и дело перед ним мелькало нечто, без лица и голоса, без тела и души — тени с Серых Равнин? демоны из царства Нергала? Киммериец тяжело вздохнул, ладонью прикрывая глаза, но ужас, принесенный ледяным сквозняком из потусторонних миров, остановил на миг его сердце. Сон вспорхнул и улетел; Конан открыл глаза, пока не двигаясь, а только прислушиваясь к ночным звукам… Рядом тихо сопел Виви, уткнувшись носом в Конанову руку, дальше, внизу, шелестела река, и что-то похожее на человеческие голоса раздавалось со стороны лачуги. Варвар напрягся: его тревога вдруг приобрела смысл, а затем и лицо, и сия мерзкая физиономия, пожалуй, кое-кого очень сильно напоминала.
Осторожно забрав свою руку от Виви, киммериец бесшумно поднялся, тенью скользнул к темной стене. Так и есть — голоса доносились отсюда.
— Не пойму я, Тино, — пожимая плечами, негромко говорил Веселый Габлио, — зачем Дебу понадобился этот рыжий?
— Может, он его сын? — проскрипел старик, в чьих бесцветных глазах уже не было ни безумия, ни меланхолии.
— Пфу! Что за вздор! У Деба никогда не было детей. И теперь уже никогда не будет. Он стар, как ты.
— Он моложе меня на тридцать лет, мальчик.
— Послушай-ка, а он и вправду мингир?
— Да. Купил недавно у одного дурня грамоту за кошель золотых. Так что следующим летом наш Красивый Зюк станет рыцарем…
— Гы-гы-гы-гы! — Отвратительный смех Веселого Габлио чуть было не заставил Конана покинуть укрытие и заткнуть толстяка ударом пониже его рога.
— Тише! Тише, Габлио… если киммериец проснется, нам будет нелегко объяснить ему…
— Пфу! — перебил толстяк. — Я ничего не собираюсь ему объяснять! И вообще, откуда он взялся? Деб сказал, что рыжий сбежал от него, сказал, что надо его вернуть… Но о втором парне он и словом не обмолвился! Он хотел меня надуть? Он думает, я буду драться с этим варваром из-за рыжего? Нет уж! Мне моя шкура дороже…
— Не суетись. Никто не предлагает тебе драться с варваром.
— А что мне делать? Что?
Похоже, Веселый Габлио пал духом. Жизнерадостная улыбка не сошла с его губ, но превратилась в жалкое свое подобие, словно на толстую физиономию вора нацепили дурную шутовскую маску. В широкую щель в стене Конан отлично видел и старика, и его собеседника, и больше всего на свете ему хотелось сейчас скрутить обоих в бараний рог и бросить в Хорот, на милость речных богов… Но разговор еще не закончился, так что Конану пришлось подавить в себе раздражение и досаду и вновь обратиться в слух.
— Я вижу, — сладким голосом произнес старик, — на поясе у тебя отличный стигийский кинжал?
— Ха! Это подарок одной милашки! Я заплатил ей за ночь пять золотых, а она любила меня на все десять! «Никогда, — говорит, — я не видала таких красавчиков, как ты…» Потом она уснула, а я взял ее кинжал да ушел. Что мне она! Женщины липнут ко мне и так!
— А кроме кинжала ты ничего у нее не взял?
— По мелочи… Колечко, шарфик… А что это ты уставился на мой кинжал? Хочешь купить?
— Нет, не хочу. Он тебе самому пригодится… Эти двое спят?
— Ты же проверял!
— Ну вот что, Габлио… Я думаю, Деб неплохо заплатит тебе за жизнь варвара… То есть, за его смерть… Оставь страх в доме, а сам пойди во двор… Отличный кинжал… Он справится с этим делом…
— Ты… Ты… Ты с ума сошел, Тино! — зашипел покрасневший от злости и ужаса Веселый Габлио. — Красивый Зюк велел только найти рыжего! Найти! Мне даже не нужно возвращать его в Собачью Мельницу! Утром ты поедешь и все расскажешь Гане и Мисаилу. Они без тебя решат, что надо делать.
— Дурень! Ты заколешь варвара, свяжешь мальчишку и отвезешь его к Дебу! Он даст тебе за это столько золота, сколько тебе на всю жизнь хватит!
— А если не даст? Нет, не мели чепухи, Тино. Красивый Зюк приказал мне найти рыжего, а потом сразу ехать в Мессантию, к купцу. Пфу! Как мне надоел этот разговор! Вот пожалуюсь на тебя Дебу! Он тебе отвернет твою глупую башку!
— Замолчи, рогатая обезьяна! Трусливый щен! — Шипя проклятия, старик почесал впалую грудь, покрытую редким седым волосом, и снова вернулся к беседе, не обращая никакого внимания на надутые губы Веселого Габлио. — Будь поласковее с мальчишкой… Не проговорись, что Красивый Зюк его ищет…
— Сам знаю…
— Знаешь? А кто натрепал, что едет в Мессантию по приказу Деба? Кто? Не я ли?
— Пфу… Но я же не сказал, зачем я еду…
— Еще успеешь… А что за купец? И зачем он понадобился нашему Красивому Зюку?
— Купец Кармио Газа, старикан навроде тебя. А что от него надо Дебу… Кто его поймет, Тино… Ты же знаешь, какой он…
— Да уж известно, какой…
— Слушай-ка, а что такое «три времени Сета»?