- А вы что думаете?
- А я звоню и спрашиваю тебя, Леока.
На какое-то время я задержала дыхание и прикрыла глаза от света.
- Да, это всё правда, наставник…
Вскоре разговор пришлось завершить – обещанные пятнадцать минут истекли. На прощание я спросила только, успеваю ли на сезон собеседований. Демен ответил, что, конечно же успеваю, всё было рассчитано должным образом, и мне не стоит ни о чём волноваться. Он сам подготовит меня без всяких лекций, заодно наконец услышит, к чему мне была нужна информация о старых докатаклизмовых излучателях.
После беседы я рухнула обратно на постель и провалялась там ещё три дня, плавая в чувстве собственного бессилия перед лицом господина охотника номер один. К чему мне затевать какие-то дрязги теперь, когда он всё сказал сам и даже схлопотал за это наказание? Впрочем, наказание относительное – кого будет интересовать официальное порицание на эту тему после всех его заслуг? В Ассоциации охоты и перед её клиентами оно скорее будет говорить в его пользу – что он предпочёл рабочий долг безопасности исполнителя. А проект с ученичеством он и так не собирался продолжать. Но расплату придумал для себя не он, а регулирующий данные вопросы правительственный Департамент Этики.
Моя же претензия теперь напоминает сплетню на почве личной неприязни… Будто он не желал, чтобы я стала девчонкой, поэтому промолчал и не отвёз меня в больницу… Сейчас всё обошлось без скандала, публика нас обожает. А выиграю ли я что-то кроме сомнительного удовлетворения мстительных чувств, если вдруг всё-таки решу скандал затеять? Вряд ли.
Да и к тому же… Итоги произошедшего и правда не так уж плохи…
Большие люди вышли на связь немного позже – для того, чтобы я заверила правильность упомянутого рапорта. И я заверила. Не зная, считать ли себя полностью под пяткой Гера Мичлава или наоборот – полагать, что никаких долгов между нами больше нет?
Спустя дополнительные три дня сна организм внезапно очнулся. Я почувствовала желание выползти наружу. То, что Мичлав назвал «отходняком», наконец прошло, и глазам открылась вся прелесть нынешнего положения. Чирикающий сад под солёным ветром, синяя гладь океана внизу, тишина – и можно делать что угодно! Можно наслаждаться солнцем, можно ковыряться в местных растениях, лазать на скалу, опять спать, слушать музыку, читать и ЕСТЬ. В рацион уже ввели немало вкусных вещей, и я ими искренне наслаждалась! Назначенные физиопроцедуры проходили по расписанию и тоже доставляли немало удовольствия.
Едва узнав о пробуждении пациентки от анабиоза, врач назначила свидание и после беседы приняла решение расширить поле моей деятельности – несколько визитов к специалисту по психотерапии, а также возможность посещать общие залы, галереи и парк санатория, располагавшиеся на первом уровне комплекса. Но от выходов в свет я пока решила воздержаться. Мне казалось, что все будут на меня пялиться… В сеть я по-прежнему добровольно не выходила, но знала, кто нынче гвоздь сезона.
Такую мою замкнутость посчитали настораживающим признаком. Разговоры с психотерапевтом поначалу касались этой темы. Доктор взялся снижать мою тревожность и даже рассказал, что говорит мировой опыт работы с квазиантропными охотниками – они всегда тяжело возвращаются в человеческий мир. Поэтому переживать мне не стоит, а стоит расслабиться, и вскоре я естественным образом начну понимать, что общение с людьми – это приятная штука.
Приятная, она может и приятная… Но, прогуливаясь по общим территориям, совершенно не хочется наткнуться на своего бывшего наставника!
Также, на этих сеансах доктор всячески прощупывал тему охоты. Я просто решительно заявила, что заниматься этим больше не желаю, и, слава небесам, больше не смогу. Такой ответ его устроил. А вот о личности господина Мичлава я старалась помалкивать. Что, разумеется, тоже было замечено.
Едва я продрала глаза, то начала замечать, насколько же прекрасна жизнь. Особого лечения мне не требовалось – только отдых и питание. Кстати, очень быстро мне отшлифовали имеющиеся шрамы! И, конечно, я услышала, как прекрасно на мне всё зашито и заклеено – никаких проблем с устранением досадных следов ранений не возникает! Ну разумеется… Хотелось спросить, а как обстоят дела со шрамами господина Мичлава, ведь их зашивала и заклеивала я сама. Но нет, неловко было интересоваться подобными вещами.
Тем более, вскоре представился случай задать этот вопрос ему самому! Уединённая жизнь в палате не помогла мне избегнуть столкновения на нейтральной территории во время процедур.
Глава 26
Посреди одиннадцатого дня отдыха меня угораздило встретить его у массажной зоны. Мы пришли туда вместе с ассистенткой, с которой я успела немного подружиться и теперь частенько болтала о Мегаполисе и Инсулии. Едва мы мирно вошли в широкие двери, как меня неожиданно схватили за талию, глянцевый пол ушёл из-под ног, а очнулась я уже сидя на плече у своего руководителя!
- Вот ты где, чёрт возьми! – прогремело под боком, и я с ужасом увидела у локтя огромную кудрявую голову охотника. – Вот она, моя девочка, всем видно?
Всеми оказались сопровождающие его ассистенты и врач – смуглые инсулийцы, они искренне смеялись выходке знаменитого пациента, смеялась и моя изумлённая помощница. Люди, присутствующие в зоне неподалёку, тоже оглядывались.
- Куда они тебя от меня спрятали, сокровище моё? – весело глядя снизу, начальник оскалился и слегка подбросил меня мощным плечом. И говорил он при этом на инсулийском. – Простите, господа – радость встречи! Почти две недели не виделись с этим птенчиком. Ну же!
Я на миг оцепенела, зажатая его лапами. Зрители загудели, о, мол, всё в порядке, да не волнуйтесь. Они улыбались, а кто-то даже умилённо переглянулся с соседом.
- С вашего позволения, мы перекинемся парой слов, - кивнув публике, Мичлав вознамерился выйти вместе со мной наружу.
- Но простите, госпоже Алисар необходимо идти на массаж, - попыталась вмешаться моя ассистентка, видя, как заледенело лицо её подопечной.
- Ничего, мальца опоздает, - с усмешкой бросил охотник, - на госпоже не так уж и много работы, не то что на мне.
И под беззаботный инсулийский смех мы оказались за дверями. Где, впрочем, тоже было немало свидетелей, на удивлённых глазах которых меня наконец поставили на землю.
- Д-добрый день, господин Мичлав, - не в силах перевести на него взгляд, сказала я как можно холоднее.
Знакомый оскал сменился досадливой ухмылкой.
- Мелкая ты задница, - деланно посетовал мужчина, возвышаясь надо мной всем своим ростом (гнетущее впечатление, о котором я уже успела позабыть). – Но я всё равно рад тебя видеть. Ну-ка рассказывай, как ты? Мне по-прежнему ничего о тебе не говорят!
- Вы же знаете, что состояние моего здоровья всегда было хорошим и никакого урона не понесло, - говорить громко у меня не получалось.
- А я и не за это беспокоюсь, а за твою шальную голову! Тебе хоть как-нибудь полегчало? Похоже, не слишком. Ты хоть из комнаты выходишь? Или только на массаж и к психу? Малышка, отвечай, когда спрашиваю.
- Всё согласно плану моего лечащего врача.
- Эй, да в чём дело? Ты на меня даже не смотришь! – вдруг он сел передо мной на корточки и заглянул в лицо.
Проходящие мимо работники и пациенты, кажется, поглядывали в нашу сторону. Волей-неволей он всё-таки попал в поле моего зрения – ещё более здоровый, чем раньше, явно довольный всем, кроме меня. В стандартной мягкой форме отдыхающего, как и я, шевелюра теперь немного подстрижена, а щетина всего однодневная.
- Какого чёрта, девочка? – проговорил он негромко. – В день Приёма всё было шикарно, расстались мы на адекватной волне. Ты хоть спишь нормально? Без своих дурацких сновидений?
- Всё в порядке, благодарю вас. Позвольте спросить, как ваше самочувствие?
- Нормальное моё самочувствие. Ла-адно, не стоило хватать руками такую скромнягу, как ты. Да стоит ли волноваться, малыш, тут тебе не Мегаполис, а Инсулия! Тут все психи, можно и попридуриваться!
Я была зла, как в первый раз – словно в день после детерминации. Злость сковывала, но всё-таки разум шептал, что надо вести себя прилично.
- Простите, Мичлав, я... действительно ещё не пришла в себя.
- Да уж вижу, - мрачно заметил охотник и, поднявшись, сделал знак ожидающим за стеклянными дверями медикам. – Наместник звонил, живо тобой интересовался. И предлагал обеспечить нам тут дополнительную неделю. Похоже, надо согласиться, а?
- Мне нужно возвращаться домой на собеседования! – испуганно вскинулась я и тут же прикусила язык.
Мужчина хмыкнул, но всего на долю секунды.
- Если ты вернёшься в таком состоянии, тебе это мало поможет. Не волнуйся, с собеседованиями теперь всё будет гладко, тебя просто на части порвут. Ну ладно, иди, малышка.
Кивнув (что больше напоминало поклон), я поспешила обойти эту гору на пути к свободе.
- Надеюсь, они тебя сладким хоть кормят? – сказал он мне в спину. - Я помню, что ты любитель, тебе бы помогло.
- Кормят, - ответила, притормозив. - Откармливают, точнее.
- Ну да, в весе ты явно прибавила.
- А это жир. Которого мы так долго ждали.
- Хах! Тогда иди осторожно, не растряси.
Потом, лёжа на массаже, я подумала, что прятаться больше не хочу. Это как-то смешно. И пора уже расширить зону движения!
С того момента я стала чувствовать себя гораздо живее. Уж не знаю, что меня подзарядило – соприкосновение с неуёмной мичлавской энергией или собственная принципиальная злость? Или же и то и другое? Так или иначе, передо мной открылся человеческий мир – я начала выходить в народ, гулять в обширном парке санатория, смотреть на людей и позволять им смотреть на себя. Кто-то узнавал мою физиономию, но не тревожил разговорами. Тем более что я старалась сразу ретироваться, если чувствовала чужие взгляды.
Но психотерапевт всё же был прав – постепенно мне понравилось пребывать среди себе подобных. Даже ни с кем не общаясь.