- Помилуйте, господин Мичлав! Вы признаны одним из лучших охотников! Названное Вами количество выполненных рейдов говорит об этом яснее всего – Вас приглашают к работе настолько часто, насколько это вообще возможно! И Вы говорите, что Ваши результаты недостаточно хороши?
ГМ: - Я говорю, что они могли бы быть ещё лучше. И средство для этого сидит перед вами.
- Расскажите же подробнее, как именно будет проходить Ваш эксперимент?
ГМ: - Он будет проходить непосредственно в рейде. Через три недели мы отбываем на остров Инсулия, и ещё через два месяца будут получены первые выводы.
- Каким образом проходил отбор человека на роль вашего ученика?
ГМ: - По очень многим параметрам, которые я сформулировал, исходя из своего опыта.
- Претендентов было много?
ГМ: - Нет. Может, потому что мы нашли друг друга довольно быстро, и мне не пришлось искать других кандидатов.
- Каким же человеком является Ваш нынешний ученик?
ГМ: - Толковым. Это главная характеристика Леокади. Можно расписывать долго, что именно входит в это понятие! Но в него просто входит всё, что нужно для хорошего ученика, помощника и напарника.
- Из Ваших уст это звучит, как очень высокая оценка!
ГМ: - И это так и есть.
У нас также была возможность задать несколько вопросов самому Леокади Алисару. И хоть пока что, в столь юном возрасте обладая мягкими внешними чертами, он мало напоминает квазиантропного охотника, однако, производит впечатление серьёзного и дисциплинированного молодого человека, прислушивающегося к каждому слову своего именитого наставника.
- Леокади, когда же Вы приняли решение стать квазиантропным охотником?
ЛА: - Это решение ещё не принято, потому что пока неизвестно, как пройдёт экспериментальный рейд.
- Но ведь Вы предполагаете, что он пройдёт успешно и перед вами встанет выбор?
ЛА: - Конечно. Если всё пройдёт успешно, тогда и моё решение будет однозначным.
- В Мегаполисе более пятисот школ, в каждой из них около полутора тысяч учеников. Как же Вам удалось стать тем, кого выбрали на роль помощника охотника?
ЛА: - Наверное, это лучше спросить у господина Мичлава. Наверное, частично везение. Но никто из учеников не знал, что это вообще может произойти. Предложение господина Мичлава пришло мне наравне со всеми остальными предложениями о работе.
ГМ: - Помимо меня, у него их полсотни.
- Полсотни, Леокади? В своём ответе Вы очень поскромничали! По тому, что мы сегодня услышали от господина Мичлава о Вас, можно сделать вывод о Ваших исключительных успехах в обучении!
ЛА: - Не вполне, я отнюдь не являюсь лучшим учеником в своей школе.
- Сдержанность – то положительное свойство охотников, с которым наши читатели хорошо знакомы! В Вас оно совершенно точно присутствует! Расскажите, о чём Вы подумали, когда Вам поступило предложение от Ассоциации квазиохоты?
ЛА: - Что это уникальный шанс получить подобный опыт.
- Вы долго раздумывали?
ЛА: - Нет, вовсе нет.
- А как Вы оцениваете вашего наставника? Каково это – обучаться у квазиантропного охотника, к тому же, такого, как Гер Мичлав?
Здесь нужно отметить, что юный Алисар был несколько смущён заданным нами вопросом. Конечно, это неудивительно, ведь для него наша беседа являлась первым в жизни интервью. В этот момент ученик взглядом обратился за разрешением к своему наставнику и отвечал, лишь получив его одобрение – чем продемонстрировал похвальную скромность и уважение.
ЛА: - Господин Мичлав является очень интересным человеком и хорошим наставником. Сложную информацию он умеет преподнести легко, и у меня не возникает трудностей в обучении.
- Леокади, и последний вопрос! Вам предстоит принять участие в рейде в лесу, полном квазиантропов. Вы боитесь?
ЛА: - (улыбаясь) У меня просто нет времени бояться».
Глава 12
Далее следовало финальное хвалебное слово автора статьи.
Надо же, какой я милый! «Мягкие внешние черты»… Да они Мирои ещё не видели – вот где плюшевый медведь! «Серьёзный и дисциплинированный»… Конечно, я едва губами мог шевелить! Сидел, как доска, прибитая к стулу! «Скромность продемонстрировал» – да хотел понять, что мне прилетит за ответ о моём наставнике! Откуда я знаю, как он на это отреагирует?!
Я вообще мало знаю… Но Мичлав по пути домой похвалил – сказал, что я выражался, как всегда, красиво и всё говорил, как надо.
Ещё в статье размещалось фото. Нас сняли во время разговора – охотник сразу это оговорил. А потом, в машине, сообщил мне причину – он видел, что просьба позировать перед камерой меня вырубит окончательно. Итак, на изображении мы сидели за столом в приятной нейтральной обстановке переговорного кафе, зацепив на фоне уличную панораму. Никаких посторонних предметов в кадр удачно не попало, всё смотрелось довольно стильно. Наставник выглядел абсолютно расслаблено и всей своей позой придавал веса записанным выше словам. Я сидел рядом с ним с неприлично прямой спиной и заиндевевшим выражением лица. И был полной противоположностью охотника – мелкий (Боже, насколько я меньше его!), светловолосый, в мягкой белой одежде. И похож на бревно.
С досадой я скрыл на устройстве страничку со статьёй и попытался отвлечься на вид за окном экспресса. Ну… Зато теперь все в курсе… Наверное, это хорошо. Наверное, так должно быть. Наверное, я должен чувствовать гордость. Но нет, скорее опять смущение. Может быть, просто события развиваются слишком уж быстро, и я за ними не поспеваю.
На подходе к Ассоциации устройство пришлось вовсе отключить – на него валом сыпались сообщения от друзей и знакомых. Родители выразили свой восторг ещё вчера вечером.
А в холле, у стойки Крысы, поверх голов остальных сотрудников, я сразу увидел Мичлава. Он стоял, вольготно облокотившись о блестящую «дюну», и что-то говорил вниз – туда, где секретарь не мог от него скрыться.
- …и твою завистливую рожу! – это было окончание фразы, которую Мичлав произносил с явным удовольствием до тех пор, пока не заметил меня. – О, а вот и ты! Звезда эфира! Ну как, оклемался? А ведь это так была – мелочь! Мы тут как раз об этом и говорили, а?
Вопрос адресовался Крысе. Тот не поленился оторваться от мониторов, чтобы наградить Мичлава полным ненависти взглядом.
- Верно! – кивнул на него охотник и, оттолкнувшись от стойки, взял меня за плечо. – Ладно, пошли работать! Отвлечёшься и придёшь, наконец, в себя. Не ожидал, что ты такой скромняга, аха-ха! Но, учти, к вниманию придётся привыкнуть.
Однако с этого дня внимание стало более адекватным. То ли статья в газете наложила на меня официальный покров, то ли промывка мозгов Деменом на всех подействовала – но одногруппники от меня отвязались. Точнее, стали заметно более вежливыми. В первую очередь стихли обвинения в зазнайстве, которые и возникли по совершенно непонятной для меня причине. Никто больше не пытался «поймать» и «прижать». Мы виделись несколько раз во время моих посещений спортзала – кто-то встречался в коридорах, кто-то всё же пришёл поболтать – но общение проходило нормально. За кем-то, правда, я замечал холодность. Которую тоже не мог понять, ведь сам не чувствовал в себе никаких перемен. Но зато чувствовал их в окружающих.
Даже младшие ученики принялись меня узнавать и перешёптываться за спиной…
Родители после выхода статьи тоже стали сдержаннее. Будто она намекнула им, что ребёнок участвует в серьёзном деле, и, похоже, не надо изводить его расспросами и умилением.
В новый распорядок я втянулся и привык к постоянному притоку новой информации, новых впечатлений и эмоций. С друзьями мы виделись только в выходной день – а он, несмотря на огромное количество дел по подготовке, всё-таки существовал. Господин Мичлав крепко объяснил, почему надо отдыхать. Но я не слушался и хотя бы несколько часов, но занимался и в выходной.
Гелло и Мирои, конечно же, хотели знать больше, чем все остальные. И на правах друзей им это удавалось! Но всё-таки о технической и практической стороне своей новой работы я мог говорить только с наставником.
Друзей его личность очень интересовала – особенно Мирои. Гелло относился к моему начальнику скептически. Потому что вызывающий вид и нарушение норм общения (о которых я в красках повествовал) он одобрить никак не мог. Но всё-таки благодаря положительной оценке обществом, очевидным карьерным успехам и моим отзывам о профессиональных качествах знаменитого охотника мой строгий друг менял своё мнение о нём в лучшую сторону.
А вот Мирои наоборот нравилось всё необычное в этом человеке! Каждый раз, округлив глаза, он слушал, что кому и как тот сказанул – его это искренне веселило и ужасало. Он считал, что гении имеют право быть странными. А Гер Мичлав, несомненно, гений в своём деле – так (или почти так) последние четыре года говорили все газеты, в которых Мирои накопал кучу статей о квазиохоте.
Что же я сам думал о нём, бросая каждый новый день в копилку своих наблюдений? Не знаю. Иногда я его попросту боялся, но тут же несомненное уважение, которое он вызывал, сглаживало этот страх. Иногда в порыве симпатии мне даже хотелось поскорее начать рабочий день – именно чтобы вновь с ним встретиться и получить новую порцию знаний и грубоватого юмора. Когда накатывала такая симпатия, её сразу комкало раздражение от слишком уж фамильярного поведения наставника. О постоянных тычках я уже говорил – это было самое неприятное. Но с другой стороны! благосклонное отношение такого человека не могло не льстить! Он свободно демонстрировал своё расположение ко мне, и это видели все, кто не смел при нём лишний раз рта раскрыть. Мне дано было право называть его просто по фамилии! За это я прощал любые неприятные недоразумения. Ну имеет человек подобной профессии право на странности!
Короче говоря, из всех человеческих состояний в присутствии Гера Мичлава невозможным было только одно – равнодушие. Иногда мне казалось, что я очень устаю от того калейдоскопа эм