р приятно всколыхнул волосы…
Но нужно было возвращаться к наставнику. Немного обидно… Даже вырвавшись из города, даже находясь посреди дикой зоны, в каком-то километре от желаемого, вдали от школы и семьи, ты всё равно скован какими-то рамками. Всегда и везде.
Пришлось вернуться, захватив с собой осколок пемзы, найденный по пути. Было стыдно проявлять ребячество, но я не удержался и спросил, а будет ли возможность как-нибудь подняться выше на гору. Мичлав встретил вопрос обычной кривоватой усмешкой. Сказал – если после зачистки останется время, и если обстоятельства не загонят нас туда раньше.
Возвращение должно было пройти немного по иному маршруту, но, разумеется, он шёл параллельно старому из-за наличия границы звеньев, просто немного глубже в джунглях. Сперва мне это показалось бесполезным. Но Мичлав испытывал своего помощника, поэтому не уводил нас далеко в эти дни. Плюс, потом оказалось, что помеченные особи рассортировались по местности на довольно большом расстоянии друг от друга! Я думал, все, в кого мы всадили маяки, окажутся родственниками из одной-двух стай. Нет, в периоды перенаселения, какой сейчас шёл на Инсулии, квазиантропы могут уходить очень далеко от своих стоянок в поисках пропитания. Поэтому даже на прогулке вдоль границы нам повстречались особи из шести разный стай!
Ещё оказалось, что перенаселение ведёт к конкуренции. Случайная встреча представителей разных групп может привести к стычке. Следы драк мы видели и вчера, и сегодня. Но без участников.
Один из таковых встретился нам на обратном пути. Он же послужил для Мичлава поводом дать своему ученику следующий экзамен.
Глава 18
От места отдыха мы отошли не так уж и далеко. Я чувствовал себя прекрасно, и сам этому удивлялся – идут лишь вторые сутки в лесу, а я уже неплохо освоился! Ну, хотя бы не боюсь. Ни разу не помешал наставнику. Стреляю маяками метко. И на природе, в дикой зоне, всё оказалось не таким уж и диким, когда ты всё про это выучил. А ещё, кажется, с Мичлавом мы неплохо уживаемся. Словом, всё очень даже не!..
Череду бодрых мыслей прервал какой-то шорох. Точнее, я не услышал его, просто… будто что-то показалось, будто заставило обернуться. Остановившись, я посмотрел туда, в пальмовую чащу, поющую на все голоса. Это было справа, глубже в дикую зону.
Посмотрел на охотника – тот удалялся, ничего не замечая. Слух и зрение мои напряглись, как могли, но никакого результата не дали. Может, померещилось, либо это какой-нибудь зверёк промелькнул? Но что-то внутри настаивало на худшем варианте. Разволновавшись от непонятного ощущения, я даже забыл условный сигнал, которым должен был звать Мичлава. Догнал его и тронул за мощный локоть. И тут же отдёрнул руку, потому что касаться чужих людей не привык. Наставник обернулся, и я быстро указал в ту сторону, откуда мне «померещилось». Он не уточнил в чём дело, а лишь нахмурился и прислушался.
Сквозь птичьи рулады вдруг явственно что-то донеслось! Кивнув за спину, охотник осторожно направился в ту сторону. Я неотступно следовал за ним, оглядываясь назад, как полагалось, и моё нарастающее волнение совершенно не вязалось с блаженной обстановкой тропических кущ под нежным солнцем.
Причиной неясных шорохов оказался квазиантроп. Это был раненый после боя самец. Нас он не заметил – мы стояли за широким стволом крылоплодника, по пояс утопая в окрестной зелени. Да и не до того ему было. На жилистом теле даже издалека можно было разглядеть свежие раны. Дышал он тяжело, хрипло, плохо. Но пытался разогнуть слабеющую спину и куда-то идти.
Мичлав внимательно огляделся, но других участников схватки вокруг не наблюдалось. Возможно, она произошла где-то далеко. Возможно, это был и единственный выживший.
- …смотри-ка, парень… - чуть слышно шепнул наставник и поднял полуавтомат.
Куда смотреть?
Тут он постучал пальцем по переключателю зарядов – оружие не было переведено в режим маяков, оно оставалось на боевых пулях…
- Но зачем?.. – вопросил я, наверное, слишком громко для режима тишины.
- …показать тебе, как это делается, - ответил охотник и прицелился.
Лицо его вновь стало спокойным и ровным. Скажу честно, я захотел остановить его, но вовремя одёрнул сам себя. Больше ничего не успел подумать. Раздался щелчок, более глухой и низкий, чем когда стреляешь маячком. И еле держащийся на ногах квазиантроп повалился под папоротники.
Мичлав опустил полуавтомат и оценивающе посмотрел на меня. Я не знал, что должен делать. Мысли отсутствовали.
- …иди проверь, сдох ли он, - было мне сказано.
И я направился вперёд. Всего несколько метров, и вот на примятых листьях зверь лежит на боку. Пуля попала ему в голову. Последняя судорога свела грязное тело, раскромсанное когтями собратьев и блестящее от кровавых подтёков, он завалился на спину, с морды пропал напряженный оскал – и теперь это было человеческое лицо, и пустые глаза его смотрели перед собой...
- О, Милосердие в наших сердцах!.. – в ужасе пролепетал я, невольно прижав ко рту ладони в молитвенном жесте.
Впервые в моей жизни эти слова были произнесены по назначению.
Убитый квазиантроп, потеряв напряжение мышц, очень сильно напоминал человека. Истекающего кровью, голого, грязного, мёртвого. Секунда – и я почувствовал запах немытого тела и насыщенной железом крови…
Дурнота накатила адской волной! Мичлав неспешно подходил ближе, и, боясь, что он заметит, я отвернулся. Но из самых глубин нутра поднялось нечто ужасное, я схватился за ближайшее дерево, потому что и голова закружилась.
- Прочистись – полегчает, - донеслось из-за спины.
Меня словно сорвало со спускового крючка и прочистило за оба прошедших дня. Через пару минут всё закончилось. Сердце колотилось до боли. Я достал флягу, прополоскал рот, плеснул в дрожащую ладонь и умылся. После чего присоединился к молча ожидавшему меня охотнику.
Тот смотрел на меня чуть сочувственно, но в целом он был так же спокоен, как и всегда на вылазке.
- Это нормально, парень, - сказал он, - даже не для первого раза.
После чего перевёл полуавтомат на плазменные разряды и выстрелил в труп. Всего за тридцать секунд тело полностью обуглилось и превратилось в чёрную статую. Это была гигиеническая процедура. Оставлять после себя большое количество мёртвых тел запрещалось – такое могло нанести вред экосистеме.
- Не буду демонстрировать, - проговорил Мичлав, за плечо уводя меня обратно на покинутый маршрут, - но теперь это просто чистая зола. Дунешь – развеется. Но тебе сейчас этим лучше не дышать, а то ещё хуже станет. Обычно, когда идёшь на устранение стойбищ, имеешь при себе респиратор.
Я молчал.
- Так, ну-ка взбодрись!
Меня встряхнули.
- Идти сможешь?
Я покивал. Было немного дурно, но в целом ощущения, абсолютно все, куда-то исчезли, чему я был очень рад.
- Тогда всё как всегда, держишься за мной! Станет хуже – сразу говори. Торопиться нам некуда, и вообще я прекрасно помню, как это проходит. Ну? Ясно?
Я утвердительно кивнул и занял свой пост за мощной спиной наставника.
В лагерь добрались поздно вечером. Проверили как работает навигационная. До этого, все несколько часов дороги я чувствовал себя нормально, даже стрелял маяками по нескольким новым особям, которых удалось встретить. Но пока мы сидели перед мониторами, и Мичлав о чём-то повествовал, мутная волна опять стала подниматься к глотке. В памяти проступила оливкового цвета морда квазиантропа, мертвенно расслабляющаяся и…
- Что, отпускает тебя? – не глядя спросил Мичлав, одновременно тыкая что-то на планшете.
- Немного… - прошелестел я, боясь открыть рот.
- Ну иди, приводи себя в порядок, я тут закончу.
- Нет, я могу!..
- Нечего мне тут героя из себя строить. Сказано – пошёл.
В сумерках, в нарастающей лесной тишине я направился к источнику, бьющему неподалёку от лагеря. Умылся – недостаточно. Разделся и обтёрся ледяной подземной водой, как мог. Темнело стремительно, вопреки инструкциям я не взял с собой пистолет, желудок скручивало, в эти моменты сердце опять больно стучало. Отмывшись, не почувствовал себя лучше. Поняв, что это неизбежно, отошёл подальше от источника, в сонную темноту под пальмами, где меня прополоскало ещё раз… Пришлось умываться повторно…
Обратно я вернулся нетвёрдой походкой, руки дрожали, желудок был пуст до боли. Моля небо о том, чтобы не наткнуться в таком виде на Мичлава, добрёл до жилого модуля. Тот стоял пустой и тёмный, но так было лучше. Под тихое жужжание вентиляции я последним усилием заставил себя переодеться, укутаться в то, что имелось из одежды, ведь озноб не отпускал, и лёг на койку.
…Он сказал, это нормально. Не знаю. Что именно нормально? Я… Я знал, куда шёл. Просто никогда не видел такого количества крови, никогда не видел, когда кто-то умирает, таких ран никогда не видел… Никогда не видел даже настоящего мяса… Может, я действительно слишком впечатлительный? Но…
…Среди людей понятие убийства сейчас воспринимается, наверное, так же, как до Катаклизма воспринималось пожирание собственного дерьма.
«Современный человеческий мир строится на трёх направляющих – развитие личности, эффективность для общества, честная конкуренция как внутри цивилизации, так и в её взаимоотношениях с природой».
По философии охотника направляющих тоже три. Выживание, конкуренция, воспроизводство.
Конкуренция – понятие, присутствующее в обоих утверждениях. И мы сюда прибыли, чтобы её обеспечить. Мне понятно, что иного выхода нет, но… не знаю, смогу ли я это делать…
Господи, если бы эти звери хоть чуть-чуть меньше походили на людей!!!....
К глотке опять подкатило. Послышались шаги – в модуль тяжело вошёл Мичлав. Он неспеша включил одну из небольших ламп на стене, и его высокий, подпирающий потолок силуэт тоже напомнил мне нечто звериное. Я замер, уткнувшись носом в свою стенку, и зажмурил глаза. На слух можно было понять, что наставник двигается несколько устало.