Я переключил фонарь в более яркий режим и впервые занялся оказанием первой помощи живому человеку. Асептическими салфетками промокнул кровь – под ней действительно оказалась ссадина, только довольно глубокая и обширная. На следы когтей не похоже. При ярком свете стали заметны ещё несколько царапин, окружённые синяком – на его широком лбу, с той же стороны, что и ссадина.
- Вот, вытрите лицо, - протянул ему салфетку, - у вас там тоже… повреждено.
Хмыкнув и качая головой, Мичлав свободной рукой начал обтираться. Это, кажется, пришлось ему кстати. В остальном моя помощь его явно раздражала.
- Короче говоря, напоролся на стойбище, - заговорил он мрачновато и глядя в сторону, - прямо сразу, не отходя особо далеко. Оставил его на обратную дорогу, прошёлся дальше вдоль границы, напоролся ещё на одно. Решил дальше даже не идти, дождался пока они все стянутся на ночёвку и удалил оба.
Я тут гулял, а он устранил два стойбища…
- Вас о пальму, наверное, так шарахнуло… - севшим голосом попытался я сказать хоть что-нибудь.
- Не разобрал. Ну долго ты ещё?
Вошёл он сюда в гораздо лучшем настроении, чем был теперь, когда стал моим пациентом. Мне тоже было неловко.
- Кстати, нашёл воду, - вспомнил он.
- Какой план на завтра?
- Пойдём опять вдоль границы. И сразу перебьём тех, кто рискует за неё выйти. А потом надо будет кое-что продумать. Ну что, всё? Отлично, а теперь дай мне хоть ноги вытянуть.
Он критично осмотрел дело рук моих – заживляющая плёнка была наложена по всем правилам и в нужном количестве. Она применялась для лёгких повреждений, хотя по качеству заживления заметно уступала синтезированной коже, после которой даже от серьёзный ран и ожогов практически не оставалось следа. Но синтезированную кожу решили оставить в лагере – ей требовался сухой лёд, она входила в состав большой основной аптечки.
В итоге, кажется, охотник пришёл к выводу, что терпел моё присутствие хотя бы не напрасно. Велев ложиться спать, он продолжил приводить себя в порядок, выглядя больше раздражённым, чем уставшим. Я быстро покидал использованные материалы в ящик для отходов и оставил его наедине с собой.
Своё спальное место я ещё днём постарался устроить хоть сколько-нибудь изолированно – за одним из плоских камней, удачно обрамляющих наш маленький пункт. Сверху нависал каменный выступ, и сюда Мичлав всё равно не поместился бы.
Стояла абсолютная тишина, совершенно мне непривычная. В лагере замкнутое пространство модуля давало ощущение безопасности, плюс в джунглях даже ночью раздавалась тысяча звуков, пусть и более тихих, чем днём. А здесь – только лёгкий шелест крон в отдалении и ещё сосед продолжал чем-то шуршать. Хорошо, что хотя бы фонарь по-прежнему горит, давая ориентир моей нервной системе…
- Что, не спится? – поинтересовался охотник через какое-то время, наслушавшись моей мышиной возни.
- Никогда не ночевал на открытом воздухе… - признался я, лёжа за своим камнем.
- Впереди ещё всякое будет, - Мичлав усмехнулся.
Термоодеяло требовалось скорее в качестве подстилки (довольно жёсткой), чем для защиты от холода. До сих пор воздух оставался очень тёплым. Укрываться не хотелось. Я приложил ладонь к пыльной поверхности под одеялом – тепло шло от неё.
- Земля так и не остывает.
- Это вулкан, в этом месте магма, должно быть, близко. Она и греет землю, - отвечал наставник, и в голосе его уже не слышалось прежнего раздражения. – На побережье есть даже пляжи, где песок горячий. В некоторых местах на нём готовят местные деликатесы.
- Ого! Я не знал.
- Ты много чего ещё не знаешь.
- Это да... Но я точно знаю, что в одиночку в рейд бы не поехал.
Собеседник хмыкнул. Я его не видел, но уже прекрасно знал, как это выглядит.
- Посмотрим, что ты скажешь через несколько лет. Ты ещё мелкий. С людьми общался мало.
- Причём же здесь люди?
- Мы живём в социуме, малыш. Люди здесь при всём. Так… Меня предупреждали, что ты любишь философствовать, но сейчас не тот момент. Надо отдыхать.
- Кто предупреждал?..
- Спать, сказано! И ни слова больше до самого утра.
Сам спрашивал, спится или не спится… Со вздохом я повернулся спиной к своему тёплому камню и подумал, что не вполне понимаю этого отношения к людям. То «публика», то «социум»… То «многого не жди от них», то «расслабься перед камерой», которая для них же и снимает. Наверное, он сейчас просто не в настроении.
Вдруг издалека послышался ясно различимый вой... Протяжный и снисходящий в темноту, будто умирающий…
Мичлав тихо, но смачно, ругнулся.
Впрочем, мне вполне ясно, почему он сейчас не в настроении…
Утром он посвятил меня в более подробный план действий. И по нему одна-две ночёвки должны пройти в лесу. Морально я не был к этому готов, но решительным вздохом задвинул эту неготовность подальше.
За это время планировалось пройти около половины северо-западной части Первой Полосы (вслед за охотничьими «полосами», Инсулия была условно поделена нами на две части относительно вулкана – на северо-запад и юго-восток). Наставник проверил данные по погоде – изменений не ожидалось. Экстренных сообщений тоже не имелось. Мы могли уходить. Но он назначил старт на более позднее время – через два часа, в восемь.
Сборы оказались очень короткими, всё уже и так было готово. В процессе охотник задал такой вопрос:
- Приноровился уже к «Тройничку»? Тьфу, чёрт, как-то странно звучит…
- А? Простите, не понял, - я в этот момент как раз планово перепроверял оружие.
- С полуавтоматом как себя ощущаешь? – оскалившись, перефразировал Мичлав.
- Вроде комфортно.
- С расстояния ты бьёшь нормально, это я уже видел. Но это проще, ты и сам понял. А вот вблизи, парень? В джунглях именно так чаще всего и приходится стрелять, заглядывая зверю буквально в морду. При устранении стойбищ – вообще никак иначе.
Я замер на секунду. Речь шла о позавчерашнем дне. Когда у меня не получилось выстрелить в квазиантропа, находящегося у Мичлава за спиной и полетевшего прямо на меня.
- Ну так сумеешь?
Вопрос был риторическим. Мне показалось даже, что то, как я отвечу, не менее важно, чем то, смогу ли в итоге стрелять. Выпрямившись, я произнёс:
- Должен суметь.
Мичлав усмехнулся и благосклонно кивнул.
Перед ним стоял небольшой ящик с неизвестным мне содержимым. Он извлекал оттуда какие-то приборчики – все, как один, напоминали белые коробки́ размером с половину ладони. Что это такое – знать пока воспрещалось. Часть оборудования, в основном оружейного, оставалась для меня тайной, как для временного работника. Но смотреть конкретно на эти штуки, кажется, я мог сколько угодно. Всё равно догадаться об их предназначении по внешнему виду не представлялось возможным.
К концу нашего короткого разговора наставник уже отобрал нужное количество и укомплектовал их в вещевом жилете.
- Маловато у нас с тобой времени, малыш, - заговорил он вновь, - учиться тебе приходится на ходу. Я повесил на тебя эти ножи, а порезать хоть что-то кроме колбасы, ты ими сможешь?
Причём, выращенной колбасы, даже не настоящей…
- Борьба, которой вас учили – это просто соревнования для тела и духа. Здесь тебе это ни черта не поможет. К тому же, дело мы имеем не с людьми… Ну-ка давай подымайся! Покажу тебе кое-что.
Глава 22
Мы вышли из-под тента на яркое солнце, где наставник оглядел заново мою комплекцию, а потом продемонстрировал несколько приёмов, которые, по его словам, часто его выручали в прошлом. Он открыл мне глаза на целый ряд нюансов защиты ножом – а чаще всего он использовался именно для защиты, причём, в самых крайних случаях, когда огнестрельное оказывалось неприменяемым. Нюансы эти касались даже манеры извлечения ножа из чехла! В том числе мы разобрали и примеры ситуаций, в которых стрельба была бы невозможна. Разумеется, что касается движений, которым он меня учил – их надо отрабатывать, бесполезно выполнить их два-три раза! Но времени на это не имелось. Мои приличные навыки борьбы должны были помочь мне лучше усвоить полученные сейчас, мимоходом, знания.
Также охотник, изображая моего противника (Господи, против него я не имел бы шансов, как мошка против молота!), предсказал те трудности, которые я испытаю из-за банальной разницы в размерах со средним зверем. И, моделируя ситуации, попытался понять, как мне их избегать.
Предвкушение будущего леденило душу! Поэтому я старался сосредоточиться только на собственном интересе к обучению новому. К тому же, первый раз наставник учил меня чему-то в этом роде. Первый раз я учился рукопашной борьбе, чтобы её применять на практике. Габариты тренера заслоняли солнце и даже горный склон. При желании он мог бы двумя пальцами поднять меня за шкирку над землёй! Но вместо этого я получил дозу познаний, а также моих любимых тычков: одобрительных, в плечо, если я всё выполнял правильно, и неодобрительных, по затылку, по рукам или под спину, если чего-то недопонимал. За последние дни я успел подзабыть прелесть этих жестов, ведь зарабатывал их не так часто. Но зато сегодня заметил, как точно наставник рассчитывает силу воспитательного шлепка, а иначе при его физической силе с меня бы не сходили синяки, да и проучился бы я недолго.
Итогом всего сеанса был однозначный вывод – во время атаки, во время вылазки не отходить от него ни шаг без приказа! Быть просто привязанным к его спине и не позволять оттеснить себя в сторону! Охотник – всегда один. И вот этим единым человеком он и желает быть со своим помощником. Вся эта красивая теория про командную охоту пока останется в планах на будущее. А сейчас он хочет видеть, как я чётко выполняю его приказания и всё то немногое, что на меня возлагается. Ясно? Ясно!
…Мы шли уже третий час. В этой части острова передвигаться было чуть труднее – местность холмилась. Странно, почему квазиантропы предпочитают именно её? Ведь, насколько помню, и в прошлый рейд здесь было зафиксировано гораздо больше стойбищ, чем в нашей, юго-восточной, части. Может, им нравилось тут прятаться.