- Мичлав, мы должны куда-нибудь об этом сообщить! Это же удивительно! Может, сейчас люди уже иначе об этом думают!
Охотник стоял рядом и тоже смотрел на мониторы – но на другой части стола. Он не ответил мне, а продолжал смотреть – свысока и непроизвольно морщась.
С его стороны трансляторы тоже показывали каждый своё. На одном была видна улица, заполненная невероятным количеством людей. Две толпы неслось друг на друга, как две волны. Вот они схлестнулись, и началась жуткая потасовка, где каждый дрался, чем мог. Выскакивали надписи, над криками слышался какой-то истерический голос, летел мусор. На другом мониторе по развороченному полю катили похожие на глыбы машины, земля взрывалась плюмажами, люди бежали наперевес с оружием. Я непроизвольно поёжилась и покосилась на ремень полуавтомата на собственной груди. На третьем мониторе один человек душил другого. На четвёртом люди в форме колотили толпу. На пятом – улицы какого-то городка, дома в жутком запустении, горы мусора, люди выглядывают из окон, как звери. На шестом – огромная территория, которую камера не могла охватить даже с высоты птичьего полёта. И вся эта территория покрыта коммуникациями, низкими зданиями, трубопроводами, переходящими в огромные, подобные вулканам, трубы, извергающие дым. Ни единого клочка земли до самого горизонта. И всё серое – даже само небо. Невольно я провела ладонью по этому монитору в желании стереть пыль, но под ней, в очистившейся полосе, всё продолжало быть таким же серым, как и было.
- Всё равно, мне кажется, нужно об этом сообщить, - тихо произнесла я и взглянула на Мичлава.
Тот мрачновато хмыкнул.
- Зачем, девочка? – сказал он, выключая наконец фонарь и прилаживая его обратно в вещевой жилет. – Поверь мне, всё это будет уничтожено. Зачем будоражить общественность? Вот можно было бы сделать благое дело и взорвать это местечко к чертям.
Он задумчиво оглядел стены и потолок. И с досадой усмехнулся.
- Но неохота возиться. Всё, полюбовались и хватит. Давай на выход.
В моей же душе увиденное вызвало совершенно иные эмоции! Я не могла поверить глазам – как можно так равнодушно отнестись к вещам подобной старины?! Которые показывают такие далёкие года, пусть и не всегда в приглядном виде!
- Мичлав, разве можно это всё здесь просто так оставить?! – я едва не захлебнулась изумлением. – Это же… это же…
- Это же дерьмо, - подсказал он и, вытянув из-за спины автомат, прицелился в слабо мигающую коробку генератора энергии.
- Нет, стойте! – я кинулась ему наперерез и схватила дуло автомата. – Не желаете это оглашать, так хоть не крушите тут ничего!
- Ла-адно, ради твоих прекрасных глаз, - протянул он и просто выключил самостоятельно издыхающий генератор.
Воцарилась глухая подземная тишина и полумрак. Все картинки померкли.
- Но всё же, Мичлав, - видя, что наставник настроен довольно мирно, я решила подойти с другой стороны, - вы сами видели – сюжеты проигрывались разные… Давайте возьмём один транслятор (вот этот, самый маленький!), вместе с носителем (да, тут у всех сбоку торчат носители), и посмотрим сами, что там как!
- Ты что, совсем рехнулась, девочка? – охотник насмешливо фыркнул и направился к верёвке, свисавшей из прорехи в потолке. – Тащить эту дрянь с собой? Чтобы ты туда пялилась и гадила себе в мозги?
- Да почему?! Чисто ради интереса!
- Ты полагаешь, что всё это запретили просто так? – припечатал он через мощное плечо.
- Ну, пожалуйста, наставник! – взмолилась я и даже сложила перед собой ладошки. – Я вас вообще ни о чём никогда не просила! С самого первого дня – ни разу! Хоть разочек вы можете пойти мне навстречу? Я просто хочу посмотреть немножко подробнее…
Мичлав с подозрением косился на меня сверху вниз, а я даже не верила, до чего дошла. Но вот он, кажется, смягчается! Вздыхает с досадой и оборачивается!
- Не надо мне тут умильные глазки строить, - усмехаясь, он покачал головой. – Сказано, нет – значит, нет, моя девочка.
Щемящее разочарование перемешалось с гневом – такое невероятное чудо просто равнодушно бросить в грязи?! Оглянувшись на сиротливо замершие в полутьме старые мониторы, я уже собралась спорить. Но, не давая возможности возмутиться, охотник просто подхватил меня за талию и легко, как ребёнка, поднял к свету в потолке.
Когда мы оба оказались на поверхности, я попыталась возобновить увещевания. И, конечно же, без результата. Спорить с махиной моего наставника было всё равно, что орать на стену.
Глава 10
- Маленькая, ты, кажется, реально забыла значение слова «запрет», - лениво и спокойно говорил Мичлав, наматывая на локоть верёвку и заодно мои нервы. – Но чем больше ты будешь брыкаться, тем больше будет запрещено, ясно тебе?
- Слушайте, вам, как и всем, не нравится патологическая агрессия наших предков, которая повсюду сквозит в их культуре, НО! лично мы с вами чем от них отличаемся?!
Для окраски этого риторического вопроса, я потрясла полуавтоматом, как неоспоримым доказательством своих слов. Охотник помрачнел. Он явно намеревался быть терпеливым, однако, я этого никогда не ценила. Внимательно посмотрев мне в глаза, он сжал перед моим носом кулак, обозначая молчание в режиме тишины.
И, кивнув, дал сигнал к бегу.
Как обычно я должна была следовать за его спиной, мелькающей среди широких листьев пальм. Гнев и обида за вынужденное послушание хлестали мне по пяткам! Да, он мой наставник и начальник… Да, у меня с ним договор… Но!! никакой договор не заставит одного человека молчать перед другим человеком из-за одного только взгляда! Я же знаю, что я права!! Вспомни Ассоциацию – все до единого перед ним вот так молчат! Вспомни, как Демен на него смотрел – молча! Вспомни, что родители твои полностью под маревом и сло́ва против ему ни разу не сказали! И ты!!!
Ненавистная спина была впереди. Я попыталась поднажать, но сил не хватало, я не могла с ним поравняться, даже если очень хотела! Ноги коротки, нет энергии, тяжело, недостаточно натренирована – причин сто штук!
Главное одно – мне его не догнать.
И это бесит! Бесит страшно!
Все и всё у вас – дерьмо – стало быть, и я тоже! Чёрта с два вы мне это внушите!..
Вдруг он предупреждающе поднял руку и остановился. Мне же безумно захотелось выпрыгнуть перед ним и хоть таким образом, хоть на секунду, оказаться на шаг впереди! Я сиганула мимо него вперёд и!..
И вовремя была поймала за вещевой жилет, на котором повисла, как схваченный за шкирку щенок – ведь вниз из-под ног катился крутой склон… В миллиметре от бесславного падения я успела подумать, что нынче голова у меня действительно дурная. Но когда наставник, подняв своего ученика на ноги, озвучил это, гнев опять заполонил разум – ещё хуже и горше от того, что он был прав.
В ночь с третьего дня на четвёртый сна практически не было позволено – мы покрыли безумную по размерам территорию, пройдя все намеченные гнёзда. Благо, здесь их располагалось не так уж много, включая уже «почищенные» инфразвуком километры. И, отоспавшись на полпути к побережью, двинули навстречу окончанию текущей вылазки.
Я устала страшно. И не помогал ни стимулятор, ни маслянистая плоть акогата, ни шуточки Мичлава. Правда, последнее оказывало хоть какой-то эффект – злость била из меня вместе с пульсом, как пущенная кровь, и иногда придавала сил. Но я старательно молчала всё время после ухода от запрещённой «базы». Во-первых, тщетно демонстрируя несогласие, а во-вторых, успешно не позволяя охотнику наслаждаться своей реакцией на его остроумие. Впрочем, его моё молчание только забавляло, как и предыдущие попытки отвечать. Тем более что рабочих моментов забастовка не касалась.
Когда до побережья оставалась всего пара километров, мысленно я уже стала предвкушать отдых. Совсем немного – и лагерь встретит умывальником, сменой одежды и постелью…
Но нас ждала совершенно неожиданная (для меня) встреча. В какой-то момент Мичлав услышал что-то, остановился и сделал знак затаиться. Превозмогая усталость и разочарование, я послушалась и присела у него под боком. И вскоре обнаружилось, что он опять прав – слева показалось два зеленоватых силуэта. Квазиантропы?! Тут?! Но мы же зачистили эту половину Первой Полосы! Неужели они пришли со Второй, причём разминувшись и с нами, и с пушками-маркерами, которые мы устанавливали на нашем пути?!
Такова была погрешность охоты. В случае Мичлава она составляла где-то полпроцента – наименьшая цифра среди охотников первой категории. И эти полпроцента мы сейчас видели перед собой.
Наставник нахмурился, примеряясь к выстрелу. Особи было две, они находились довольно далеко и от нас и друг от друга. Можно было бы подобраться ближе, рискуя привлечь к себе внимание. Мичлав выбрал другой вариант – подтолкнув меня локтем, он указал, что сейчас мы должны разойтись. Он двинется налево, мне же предстоит двигаться направо, вон до того дерева, и взять на себя вон того зверя. С этих позиций можно выстрелить, не подходя ещё ближе. Я приложила ладонь ребром к горлу – стрелять на поражение? Мичлав покачал головой и дважды изобразил пальцами вспышку – нет, стрелять маяками. И на моё удивление кивнул в сторону зверей и показал наличие груди – это самки. Тогда я вспомнила, что самки не становятся вояжёрами, как самцы, и не бродят поодиночке или парами в поисках новых стай. Они путешествуют только вместе со всей группой. Значит, где-то неподалёку должны быть и остальные.
Итак, мы разошлись и двинулись каждый в свою сторону. Перед этим наставник многозначительно поднял бровь, как бы говоря, что мне оказывается доверие, поэтому не подведи. И, чувствуя себя чертовски опытной, я с привычной осторожностью направилась к указанной позиции. Я знаю, как неслышно ступать, выслеживаю всё, что может нарушить тишину. Знаю, как обойти любой лист, чтобы он не всколыхнулся. Вот наконец достигаю намеченного дерева. Чувствуя себя лукавым хищником, целюсь и выстреливаю очередью маячков – в цель! Самка взвилась, чувствуя укусы, но спустя уже пару секунд затихла.