— Скорее нет, — промурлыкала она и притянула Джио к себе. — Поцелуй меня.
— Тебе будет больно.
— Я переживу.
И он поцеловал Аниту, но не в губы. Он целовал ее шею, плечи, спускаясь к нежной, белой, округлой груди. Джио по очереди коснулся губами сосков, уделяя каждому равное внимание, чтобы не выделять любимчика. Затем он опустился ниже, обведя языком пупок, и вдруг подул ей в живот, как маленькому ребенку.
Анита округлила глаза, а потом улыбнулась. Джио засмеялся. Она чувствовала, как трясутся его плечи, ощущала теплое влажное дыхание на своей коже. А он опустился еще ниже.
— Джио…
— Ш-ш-ш…
Анита кусала губы, изнемогая от желания, а он, приподняв ее ногу, провел языком по внутренней стороне бедра.
Она дрожала и сжимала плечи Джио. Он провел рукой вверх по ее бедру, коснулся самого сокровенного места кончиком пальца, поднял голову, и их взгляды встретились.
Анита никогда еще не видела такого взрыва страсти в его глазах. Джио распалял ее желание даже малейшим прикосновением.
— Джио, пожалуйста…
Он проникал в нее медленно и долго. Она обхватила его руками и с облегчением вздохнула.
— Анита, — прохрипел Джио.
Его тело напрягалось, как струна, когда он входил в нее снова и снова. Он ощущал прерывистое дыхание Аниты, ее конвульсии, передающиеся ему и доводящие до исступления, какого он никогда не испытывал. И в этот момент Джио понял: что-то в их жизни изменилось навсегда…
В тот день они не вставали с кровати.
Впрочем, не совсем. Они совершали редкие набеги на кухню за едой. Анита обернула ногу Джио пакетом, и они вместе приняли душ — по крайней мере собирались это сделать. Молодая женщина отыскала в саду стул, принесла его, отмыла и поставила в душевой кабине, чтобы Джио мог сидеть на нем, а потом они занялись любовью прямо на стуле, под струями горячей воды.
Это длилось долго, и вода стала ледяной, так что пришлось ее выключить, вытереть друг друга насухо, переместиться на кровать и ждать, пока вода снова не нагреется, чтобы можно было принять душ по-настоящему. Вечером позвонили его родные с ежедневным вопросом о его состоянии, и когда Джио наконец повесил трубку, он умирал от голода.
— Поедем куда-нибудь поужинать, — предложил он.
— Ты серьезно? С моими царапинами?
Он засмеялся:
— Их почти не видно. Я был очень осторожен. К тому же у нас закончились презервативы.
— Хорошо. Тогда я оденусь, — весело согласилась Анита, но в ее улыбке просматривалась тень смущения, а щеки слегка порозовели.
Джио улыбнулся. Почему она до сих пор стесняется, и это после того, чем они занимались весь день? На телах обоих невозможно найти даже дюйм, не поцелованный сегодня. За исключением его травм, все было так же, как раньше.
Почти так же. Их чувства стали глубже, в занятиях любовью появилось нечто новое — что-то, о чем он не хотел думать.
— Так ты одеваешься? — спросила Анита, стоя в дверях в джинсах, джемпере и ботинках.
Ее волосы были распущены и спадали волнами на плечи. Она нанесла на лицо немного косметики, чтобы скрыть следы их страсти.
Джио по-прежнему сидел на диване, глядя в пустоту и размышляя о том, что, черт возьми, происходит и что изменилось.
— Конечно.
Он поковылял в свою спальню, оделся — не без помощи Аниты, — и они отправились на что-то вроде свидания.
По пути в ресторан они заехали в супермаркет. Список покупок был коротким. Хлеб, молоко, что-нибудь на завтрак. И презервативы. Много презервативов.
Они расплатились с серьезными лицами, но к машине вернулись, смеясь, как дети. Однако Анита и Джио были далеко не детьми, и после ужина в маленьком уютном ресторанчике поспешили домой, чтобы насладиться десертом для взрослых.
Все шло не так.
Анита не знала, что именно, но Джио изменился. Он скрывал что-то. И это что-то ей не позволено узнать. Джио словно обнаружил у себя слабую сторону и пытался отрицать это. И будет продолжать таиться.
Однако она видела, как Джио общается со своими племянницами и племянниками. Его сестра, Карла, редко навещала семью, поскольку жила в Умбрии с мужем-художником и детьми, но Лука поселился в фамильном поместье вместе с женой Изабель и двумя ребятишками. Массимо жил в семейном особняке со своими тремя детьми и новой женой, Лидией. Через пару недель она должна была родить их первого совместного ребенка. Анита не сомневалась, что Джио будет уделять малышу столько же внимания, сколько остальным.
Он так и поступал, хотя любил отрицать это. Дети окружали его, требовали рассказать чудесные истории, заставляли Джио вставать на четвереньки и катались на нем, как на лошади, а он с охотой исполнял их желания.
И это мужчина, который не хочет заводить детей? Который не нуждается в любви?
Тогда почему он сопротивляется?
Или не сопротивляется? Может, он боится обязательств? Анита слышала нечто подобное от невест. Их женихи становились ужасно раздражительными и невыносимыми накануне свадьбы и все отменяли, или же сами невесты решали не выходить замуж. Так или иначе, Анита зачастую оказывалась наедине с рыдающей невестой.
Но чаще всего причиной были просто нервы. Иногда Аните удавалось успокоить невесту, но порой стресс лишь усиливал разногласия будущих супругов.
У них с Джио не было разногласий — потому что не было отношений.
Это просто секс. Потрясающий, невероятный секс. К тому же он отличался от того, что у них было раньше: занятия любовью стали более насыщенными. Как будто вопреки самому себе Джио отдавал ей больше, чем кому-либо, и, возможно, получал больше в ответ.
Время от времени в его глазах появлялось выражение, которого Анита раньше не видела. Джио быстро маскировал это, но не настолько, чтобы она не успела заметить.
Что это? Смущение? Сожаление? Желание отведать запретный плод?
Что бы то ни было, Джио не говорил об этом, а она, без пустых надежд, принимала то, что он давал ей. Пока.
Конечно, такое положение дел ее не устраивало. Прежде Анита считала бы дни, проведенные с Джио, самыми прекрасными в жизни. Несчастная обманутая дурочка, она думала, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. Впрочем, ради Джио Анита была согласна даже на хилого воробья.
Но не теперь. Теперь ей требовалось другое. Они могут быть счастливы. И перемена в Джио доказала это. Анита хотела завести с ним семью и вместе пройти через все жизненные перипетии.
Все или ничего. Если придется сражаться за свое счастье и она проиграет, то по крайней мере будет знать, что попыталась. Но она не позволит Джио снова уйти без всяких объяснений.
Просто нужно подождать и найти возможность поговорить. Но это будет нелегко.
Глава 6
Ничто не длится вечно.
Их двухнедельный отдых приближался к конечному пункту быстрее, чем скоростной поезд. И когда наступит конец, идиллия закончится.
Они оба были в курсе, но решили закрыть на это глаза.
Один раз они выбрались пообедать с родителями Аниты и старались не показать, что происходит между ними. Но к тому моменту они настолько привыкли к постоянным прикосновениям, переглядываниям, молчаливому обмену жестами, что было почти невозможно скрывать правду. Поэтому таких встреч больше не было. Вместо этого любовники выезжали на прогулки, иногда ужинали где-нибудь, но в основном сидели дома.
Анита готовила каждый вечер, экспериментируя с рецептами Лидии. И, пока она этим занималась, напевая себе под нос, Джио сидел на кожаном диване и работал.
Правда, не слишком долго, потому что, когда молчание затягивалось, Анита садилась рядом с ним, засовывала холодные — всегда холодные — пальцы ног под его бедро, обхватывала руками колени и смотрела на Джио. И они разговаривали.
Они смешили друг друга, как всегда. Джио успел забыть, как это весело — быть с Анитой. Еще они ссорились из-за разных глупостей; чуть не подрались из-за телевизионного пульта и вечно спорили о книгах и музыке, а вечером, после ужина, играли в шахматы. Обычно Джио побеждал, но иногда удача улыбалась и Аните, правда, потому, что она жульничала и отвлекала его от игры.
Но не специально. Порой она брала дольку шоколада и начинала мучительно долго сосать ее, пока Джио размышлял над следующим ходом. Или сидела, скрестив ноги, напротив него и наклонялась, чтобы изучить расположение фигур на доске. В таком положении грудь ее оказывалась прямо перед глазами Джио. Тот отвлекался и проигрывал.
Тогда Анита начинала дразнить его, а он откладывал доску в сторону и пытался догнать ее на пути в спальню. Джио пока не мог двигаться быстро, но это и не требовалось. Она всегда позволяла поймать ее.
Джио не мог вспомнить, когда еще он был настолько счастлив. Он понимал, что это не навсегда, но сейчас, по крайней мере, ситуация была беспроигрышной.
Они забавлялись, любили друг друга и были счастливы. Он старался не думать о том, когда этому придет конец.
А конец наступит очень скоро, и, он был уверен, в этот раз будет больнее, чем когда-либо раньше.
И вот в один прекрасный день зазвонил телефон. Лука.
— Кажется, Лидия должна родить раньше срока, так что мы возвращаемся домой, — сказал он, и Джио ощутил сильнейшую тоску.
— А она нормально перенесет переезд?
— Думаю, да. Мы уже загрузили вещи в машины. Можешь предупредить Карлотту и Роберто, чтобы они проветрили особняк и все подготовили? Они должны приехать сегодня.
— Конечно. Что-нибудь еще нужно?
— Купи хлеба, молока и еще чего-нибудь, чтобы накормить детей.
— Хорошо, сделаю. Мы оставим продукты на кухне в особняке. Веди машину аккуратно и передавай привет Лидии. Ciao, Лука.
Джио повесил трубку и встретил взгляд Аниты. Она задумчиво смотрела на него, и он попытался улыбнуться, но это оказалось сложно.
— Они возвращаются домой, — монотонно произнес Джио. — Лука говорит, что Лидия вот-вот родит.
Анита отвела взгляд:
— Им предстоит ехать пять часов? Не завидую: дети станут совершенно несносными к концу пути.