– Думаю, можно идти, – решил Лео и махнул рукой. – Потихоньку.
– Как скажешь.
В конце концов, рискует только он. Мне, в силу пола, точно ничего не будет.
Оказалось, что далеко не все решили уйти с площади, когда там начали резвиться воинствующие члены Лиги. Мы едва пробились сквозь плотное кольцо людей, глазеющих на то, как доблестные стражи ловят нарушительниц, попутно пытаясь увернуться от разноцветной пудры, которой их метко осыпали преследуемые. Получалось, кстати, плоховато, потому казенная форменная одежда сейчас вполне претендовала на звание своеобразного произведения искусства.
– Да уж, такими яркими наши стражи еще не были, – ухмыльнулся Лео, когда мы пробрались на передний план.
– А что, забавно получилось, – хихикнула я тихо, прикрыв рот ладонью.
Впрочем, скоро всех девушек переловили и увели с площади. Люди довольно быстро разбрелись по разным группкам, а мы отправились к центральному фонтану, ждать начала представления.
– Мне вот интересно, – вдруг заговорил Леонард, когда я присела на бортик, – если они так мужчин не любят… А как же отцы? Братья? А если вдруг ребенок родится мальчиком, что тогда?
– Сразу видно, что ты никогда ими не интересовался, – снисходительно хмыкнула я.
– А ты, значит, у нас специалист, – протянул он и, сложив руки на груди, глянул на меня сверху вниз.
– По сравнению с тобой – да, – не удержалась и показала ему язык. – Когда-то еще в школе писала по ним исследовательский проект. Если не вдаваться в подробности – именно плохие отношения с мужчинами семьи делают их такими радикальными. А детей они заводить не планируют, так как считают это насилием над женской природой.
– С ума сойти, – скривился он. – А может, их… просто полечить надо?
– Современной психиатрией это болезнью не считается, – пожала я плечами.
– А жаль, – усмехнулся Лео.
И в этот момент случилось неожиданное. Словно из ниоткуда перед нами появилась растрепанная рыжая девчонка. Она гневно посмотрела на художника и рявкнула:
– Красивые мужики – хуже всех!
А затем… щедро сыпанула ему в лицо разноцветной пудры. И, прежде чем мы успели сделать хоть что-то, скрылась в неизвестном направлении.
– Вот шайтан мохнатый! – выругался Лео. – Их точно лечить надо!
Он зло фыркал, шипел, рассматривая испорченную рубашку, рычал в адрес Лиги и так далее и тому подобное, а я… смотрела на все больше распалявшегося художника и едва сдерживала смех. В какой-то момент он неудачно провел рукой по лицу, из-за чего губы окрасились нежно-розовым, и я не сдержалась и захихикала.
Леонард мрачно на меня посмотрел и ласково-ласково спросил:
– Что смешного?
– Ничего, – послушно отозвалась я и, не удержавшись, опять хихикнула.
– Шаира! – рявкнул художник и принялся неистово тереть щеки, из-за чего пудра на его лице смешалась забавными разводами.
Это меня и добило. Сдерживаться я больше не могла, ну никак! Потому согнулась пополам и захохотала в голос.
– Шаира! – Его голос аж вибрировал от злости.
– П-п-прости, ха-ха. – Я даже икать от смеха начала. – Но… ха-ха, ты бы себя видел!
И опять залилась смехом.
Остановиться было выше моих сил. Не помогло даже смутное понимание, что Лео вполне может выйти из себя и сорваться на мне.
– Если ты сейчас же не заткнешься, я за себя не отвечаю! – заорал он и сжал руки в кулаки.
– Прости, – выдохнула я и, утерев выступившие слезы, простонала: – Но, Ле-е-ео-о-о! Ты бы себя видел!
Злое лицо в разводах розовой, золотистой и салатовой пудры было до того уморительным, что я снова хихикнула.
– Ну ты… – и правда взбесился он и, грязно выругавшись, сильно толкнул меня в плечо.
Не удержав равновесия, я нелепо взмахнула руками и… приземлилась прямо в фонтан. Голова ушла под воду моментально, и у меня сперло дыхание от леденящего холода. Несколько секунд я просто не могла ничего сделать, словно парализованная. Но как только контроль над телом вернулся в мои руки, я вылетела из воды, словно меня оттуда выбросило.
– Лео, ты придурок! – завопила уже я, вцепившись за бортик. – Здесь же холодно!
– Угу, тебе остудиться и не мешало, – проворчал немного виноватый Леонард, помогая мне выбраться на землю.
– Идиот! – Я легко хлопнула ладонью по его груди. – Я же теперь заболею!
– В тридцатиградусную жару? – скептически посмотрел он на меня.
– Я же джинния огненного рода! – топнула я ногой.
– И что?
– А то, что мы любой холод плохо переносим! А-а-апчхи! – Я оглушительно чихнула и схватилась за голову. – Ну вот! Все, нагулялись!
Леонард недоверчиво меня осмотрел:
– По-моему, переигрываешь.
– Ну ты и козел, – процедила я и опять чихнула. – А-а-апчхи!
Затем окинула его презрительным взглядом и, не говоря больше ни слова, медленно побрела прочь.
Прости, Энди, на твое представление сегодня я никак не попаду, хотя очень хочется…
– На меня эти фокусы, знаешь ли, не действуют, – донеслось мне в спину.
Но я даже не повернулась. Мне стремительно становилось хуже, и моей задачей было успеть добраться до постели до того, как у меня начнет подниматься температура. Потому что, проверено, взлетит она до сорока с чем-то, и я на несколько часов выпаду из реальности.
– Шаира, прекрати! – зарычал Лео, стремительно раздражаясь. – Я, конечно, был не прав, признаю, но твоя попытка этим манипулировать отвратительна!
Мне, честно говоря, конкретно в данный момент было абсолютно плевать, что он там орет. Я быстро вызвала такси и, облегченно услышав, что буквально через минуту оно подъедет к площади, сосредоточилась на том, чтобы добраться к нужному месту.
– Ну и ладно! – заорал Леонард, видимо, окончательно взбешенный. – Хочется тебе включать неадекватную истеричку – твои проблемы! Я умываю руки!
В общем, за мной он не пошел. Но я даже не обиделась. Не до того было. Все свои претензии этот козел получит, когда мой организм справится со стрессом.
Водитель такси – пожилой мужчина с совершенно седыми волосами – мой, мягко скажем, нездоровый вид просек сразу в отличие от некоторых.
– Девушка, вас в больницу? – озабоченно спросил он.
– Нет, все нормально, – едва ворочая языком, пробормотала я. – Адрес – Вишневая улица…
– Вы садитесь! – торопливо перебил он, открывая дверцу. – А то свалитесь еще.
По дороге сердобольный водитель еще несколько раз порывался уговорить меня сменить конечный пункт на больницу, но я отказалась. Все, что мне сейчас было нужно, – это добраться до своей постели.
Мой организм, умничка, стойко держался до самых дверей моей комнаты, хотя лихорадило его уже прилично. А вот до кровати пришлось добираться на четвереньках, а уж как я на нее влезла, вообще выпало из моей памяти. Ну а после этого я впала в липкое полузабытье, и в нем в туманную реальность вплетались не менее туманные видения и сны. Я металась по кровати, сминая простыню, и слабо стонала от ощущения, будто сейчас точно сгорю заживо. А в следующий момент меня знобило до трясучки, и я пыталась замотаться в одеяло, спихнутое куда-то в ноги. И так по кругу.
Сколько я так провалялась, не знаю. Все смешалось в одну бредовую кучу, а время перестало иметь малейшее значение. Но вот звук открывающейся двери почему-то показался на диво реальным.
– Сам себе не верю, что я все-таки повелся… – раздался смутно знакомый раздраженный голос.
Он оборвался на полуслове, а затем я услышала грязное ругательство, и в следующий момент меня схватили за плечи и приподняли:
– Шая, что с тобой? Святой Творец, да ты же горишь!
Я замутненным взглядом посмотрела на смутно знакомое лицо и тихо простонала. А затем попыталась отползти – руки, державшие меня, казались до того холодными, что было даже больно.
– Вот шайтан!
И меня отпустили.
А меня как раз опять посетила порция бредовых видений. Мне чудилось, будто вокруг меня бегает гигантская гусеница и пытается накормить вареньем с ложечки. Я фыркала и отпихивала угощение, но странная тварь изловчилась и все-таки засунула мне его в рот. После этого видение пропало, но через некоторое время я услышала перепуганный голос:
– Сорок один?! Да еще и порывается расти?! Твою же мать, да она же умереть может!
Мое состояние опять качнулось в другую сторону, я начала замерзать и попыталась скрутиться в клубочек. А еще я вдруг вспомнила, откуда мне знаком этот голос. Что, Лео, не ожидал такого, да?
– Шая, не умирай! – услышала я словно через вату. – Вот же я придурок… Шая!
Меня приподняли и затрясли за плечи, но сил не хватало даже на то, чтобы открыть рот и рассказать этому идиоту, что я о нем думаю.
Впрочем, он и без меня прекрасно справлялся.
– Какой же я кретин…
Меня аккуратно положили обратно на подушку и заботливо укрыли одеялом по самый подбородок.
– Она же говорила, а я, напыщенный индюк, ей не поверил. Что же теперь делать, что делать… О, точно!
Меня опять схватили за плечи.
– Шаира, выздоравливай! Это мое желание, так и быть, я его загадаю!
Если бы я могла, расхохоталась бы и рассказала, что в такой формулировке желания не выполняются.
– Ай, не получается! – Лео опять положил меня. – Что-то не то, явно не то… Но как же… Вылетело из головы напрочь… Во! Там должно быть написано! Вот только где?..
Дальше раздался грохот, будто кто-то переворачивает мебель. Мне было малость не до того, потому что было настолько холодно, что хотелось в печку залезть. А потом… кажется, мое сознание наконец-то смилостивилось надо мной, и я его потеряла. Приняла тьму с благодарностью, облегченно погружаясь в нее с головой.
А потом… мою тьму разрезал отчаянный голос:
– Шаира Дерхивари, я, Леонард О’Брайен, желаю, чтобы ты немедленно выздоровела! Да будет так, шайтан бы побрал эту ситуацию!
Глава 10
Мне казалось, что меня погребло под огромной волной божественной энергии. Она ворвалась в меня бурным потоком, безжалостно смывая лихорадку, наполняя собой каждую клеточку моего тела. На какое-то мгновение я даже испугалась, что меня попросту разорвет на мелкие кусочки. И это было… больно.