И он ушел. Извинившись перед извозчиком, Сара усадила меня в экипаж, и мы уехали. Наш путь лежал в центр города, в банковский район, где располагался Банк и трастовый фонд Михаила Архангела. Я смотрела в окно и безмолвно молилась, чтобы помочь отцу у меня вышло лучше, чем Тому.
Глава 35
Экипаж остановился у банка, и от волнения меня едва не вывернуло. Настал момент истины. Заявить, якобы у меня был план, – все равно что похвастаться, будто у меня есть крылья. Хотя однажды мне довелось летать с джинном, а теперь джинн лежал у меня в кармане. Возможно, нам под силу больше, чем мы думаем? Если только не придется отдать Мермера мистеру Трезелтону, чтобы спасти отца…
Отдам ли я банку? Смогу ли расстаться с последним желанием, передать безграничную власть в руки богатого, жадного, эгоистичного и высокомерного дельца? Только подумать, какой вред он способен причинить! Даже взойти на престол.
Но разве у меня есть выбор?
Мэйв Меррит не уступает хулиганам. Она не играет в их игры!
По-прежнему ли это правда? Или все дело в пресловутой самоуверенности, из-за которой я и оказалась в столь жуткой передряге?
Извозчик помог выйти Саре. Пока я выбиралась, она принялась пререкаться с ним из-за платы за проезд, но затем все же отдала деньги.
Мы встали у входа в банк и вытаращились на мраморные колонны, которые устремлялись словно прямо в облака. Охрана в красивой форме, величественные двери, украшенные резьбой, и окна… Банк казался крепостью. Крепостью, которая берегла другой, защищенный мир – мир напыщенных мужчин в деловых костюмах. Мужчин с важными документами, ворочающих целыми состояниями. Мужчин, которые перевозили нужные товары на поездах и кораблях по всему свету.
А мне предстояло штурмовать эту крепость с банкой сардин наперевес.
– Вы знаете, что будете говорить, мисс Мэйв? – спросила Сара.
– Ничуточки, – ответила я. – Идемте.
Когда мы входили в банк, охрана покосилась на нас. Без Сары меня бы отсюда вышвырнули, словно бродячую кошку. Подросткам без сопровождения в банках радовались примерно так же, как крысам.
Внутри помещение оказалось еще более впечатляющим, чем снаружи. Повсюду люстры и сверкающая обстановка. Колонны, пол, выложенный гранитом. Множество охранников и служащих, которые бесшумно трудились в прохладном полумраке при свете мерцающих газовых ламп. Изредка кто-нибудь из работников тихо проходил от одной двери к другой, как жрец в древнем храме.
– Чем могу вам помочь? – Рядом с Сарой, словно привидение, материализовался высокий мужчина в черном костюме.
Судя по морщинам и хриплому голосу, лет ему было эдак сто два. Возможно, он уже и вовсе умер.
– Я разыскиваю мистера Эдгара Пинагри, – сказала я. – Можно ли с ним побеседовать?
Глаза старика удивленно распахнулись.
– Самого директора банка? Могу я поинтересоваться, в чем суть вашего вопроса к нему, прежде чем узнаю, свободен ли он?
Я откашлялась и постаралась говорить как взрослая.
– Это личное дело. Оно касается мистера Альфреда П. Трезелтона.
Старик распахнул глаза сильнее. Кажется, они обладали свойством распахиваться бесконечно.
– Именно сейчас у мистера Пинагри встреча с господином Трезелтоном.
– Пожалуйста, спросите, свободен ли он. – Черт возьми… Я так и знала! – Тогда мне тем более важно присутствовать при их разговоре.
– Верно, – кивнула Сара. – Очень, очень важно.
Дознавателю явно хотелось сунуть нос в наши важные дела – наши, без сомнения, важные женские дела.
– Позвольте спросить, как вас представить?
– Мэйв?
Подняв взгляд, я увидела, что к нам спешит отец. Идет так быстро, как только может идти служащий в сем финансовом святилище. От вида папы у меня заныло сердце. Отец выглядел еще более измученным тревогами, чем обычно. И похудел, хотя мы виделись совсем недавно – на Рождество. Бедный папа…
Отец подошел ко мне. Похоже, он был так же рад меня видеть, как, к примеру, мою в высшей степени набожную, непрестанно брюзжащую двоюродную бабушку.
– Что ты здесь делаешь, Мэйв, и почему ты не в школе?
– Прошу прощения, – басом перебил старик. – Вы знаете эту юную леди?
Готова поклясться, отец вздрогнул.
– Это моя дочь, мистер Смитерс.
– Вот как… – Старик сморщил древний нос (какие огромные ноздри!). – Она заявила, что у нее срочное дело к мистеру Пинагри и мистеру Трезелтону.
Мистер Смитерс бросил мимолетный взгляд на дверь, обшитую деревянными панелями. Отец тоже посмотрел туда. Вот где проходит встреча… Точно.
Отец напрягся.
– Благодарю, мистер Смитерс. Дальше я сам.
Он направил нас в противоположный конец банка, к небольшому кабинету, и жестом пригласил войти. Я почуяла ловушку. И входить не стала.
– Мэйв, – прошептал отец, – что все это значит? Почему ты не в школе? Кто эта девушка с тобой?
Сара сделала книксен.
– С вашего позволения, сэр, я Сара Триппин, недавно поступила на службу в пансион мисс Мэйв. Сопровождаю вашу дочь по важному делу.
– Что ж, понятно. Спасибо.
Отец отказался от попыток запихнуть меня в отдельное помещение. Он придвинул стул, чтобы смотреть мне прямо в глаза.
– Какие дела могут связывать тебя с главой банка, Мэйв? А также с мистером Трезелтоном, членом правления. – Он вздохнул. – Даже я почти не разговариваю с мистером Пинагри, особенно в последнее время. Мэйв, послушай: я запрещаю. Что бы ты ни замышляла, я запрещаю. Возвращайся в школу немедленно.
Я взяла отца за руку.
– Знаю, что ты не поймешь этого, папа, – сказала я ему, – и я не сумею тебе объяснить, но поверь, клянусь, мне нужно это сделать. Ради тебя. Ради нас всех.
Отец так и разинул рот. Точно такое же недоуменное выражение лица у него было все праздники, когда Эвангелина пыталась ему объяснить, почему именно этот дорогой шелк абсолютно, совершенно необходим для респектабельного венчания.
Овладев собой, отец притянул меня ближе и прошептал на ухо так, чтобы не слышала Сара:
– Банк едва ли подходит для одной из твоих проделок, Мэйв. Особенно теперь. Я не могу позволить себе ни малейшего промаха. Если моя дочь ворвется к мистеру Пинагри с какой-нибудь безумной идеей, меня просто вышвырнут на улицу.
У меня защипало глаза.
– Папа, тебя вышвырнут, если ты меня туда не пустишь. Даже теперь, наверное, уже слишком поздно. Пожалуйста, не задерживай меня еще сильнее.
– Мистер Меррит, – вмешалась Сара. – У меня есть веские причины считать, что ваша дочь говорит правду.
Отец не оценил то, что она нас прервала. Мнение незнакомки (и к тому же служанки) его не поколебало. Он вытер лоб платком и сунул тот обратно в карман.
А когда заговорил вновь, папин голос звучал сердито и строго:
– А теперь послушай меня, Мэйв. Довольно! Во что бы ты ни играла, пора заканчивать. Другие сотрудники уже на нас косятся. Я хожу на работу не для того, чтобы веселиться с детишками. Немедленно возвращайся в школу. – Он посмотрел на Сару: – Прошу вас отвезти мою дочь обратно.
– Мистер Меррит? – Отца окликнул служащий из кабинета по соседству.
Папа встал, чтобы ему ответить, и повернулся ко мне спиной.
И тогда я приняла ужасное решение. Сорвалась с места и со всех ног помчалась к обшитой деревом двери.
Глава 36
– Мэйв! – вскричал отец.
Но я не остановилась, и он не успел меня перехватить. Путь ему заступила Сара.
Умница, Сара!
Я ворвалась в кабинет.
Висевший на стене огромный старинный портрет прежнего директора банка в длинном напудренном парике взирал на меня хмуро, а двое мужчин, которые сидели по разные стороны необъятного письменного стола, вытаращились с изумлением. Это были мистер Трезелтон и мистер Пинагри.
С последним я встречалась лишь раз, но не забыла сияющую плешивую голову, круглую, будто пушечное ядро, и почти столь же безволосую. В глазу плотно сидел монокль. Директор был одет в серый пиджак и брюки, на выпуклом животе наглухо застегнут серый же жилет. Господин Пинагри напоминал разъяренную серую сардельку.
На пуговицах можно сколотить целое состояние.
– Это еще что? – грубо прогнусавил мистер Пинагри. – Кто вы? – Он схватил со стола колокольчик и позвонил. – Смитерс!
Глаза мистера Трезелтона блеснули.
– Это дочь того самого служащего, – заявил он. – Мисс Мэйв Меррит. Она учится в одной школе с моей дочерью, но, бьюсь об заклад, это ненадолго.
В кабинет влетел отец и натолкнулся на меня.
– Джентльмены, – запыхаясь, выпалил он, – приношу извинения за то, что прервали вас. Я провожу дочь, а вы сможете вернуться к беседе.
Вслед за отцом вошел со зловещим видом мистер Смитерс.
Интересно, куда подевалась Сара? Хотя вряд ли она сумела бы защитить меня в этом львином логове.
Мистер Пинагри взмахнул пухлой рукой.
– Нет уж, Меррит, задержитесь. Вы можете присесть. Смитерс, не обращайте внимания, вы свободны, это не грабители. И закройте за собой дверь. Да, вот так. Присаживайтесь, Меррит, присаживайтесь. Уверяю вас, это не доставляет мне ни малейшего удовольствия, но дело должно быть сделано. Нет смысла откладывать исполнение долга только потому, что он неприятен.
С лица папы сбежали все краски. Он молча присел. Подчинившись Всемогущему Пинагри, отец как-то уменьшился ростом.
– Мистер Меррит… – произнес Пинагри, будто судья, выносящий приговор. – Вот уже пятнадцать лет вы служите в нашем банке. Все это время я полагал, что могу вам доверять. Думал, вы честный человек.
– Сэр, – тихо произнес отец, – может быть, лучше сообщить мне это без моей дочери?
Мистер Пинагри пожал плечами.
– Тогда отошлите ее, да-да, отошлите. Мне безразлично. Черт его знает, что она вообще здесь делает!
– Полагаю, девушке стоит задержаться, – промурлыкал мистер Трезелтон, промышленный гигант. – Жизнь то и дело преподносит нам суровые уроки. Так что пусть знает правду. Прочувствует последствия, ведь она послужила им причиной.