– Тебе не скучно жить одной?
И Ольга тут же кинулась ему на шею, разрыдавшись от сомнений, которые ее одолевали. Сейчас она действительно почти любила его. Только он мог справиться с этой нелепой и опасной ситуацией. Сони нет, вымогатели не звонят. Непонятно – куда бежать, что делать, к кому обращаться и есть ли в этом хоть какой-то смысл?
Ольга скидывала с себя одежду и вскоре осталась в одних беленьких носочках.
– Я люблю тебя, милый!
Но Марк поднял ее халатик и накинул ей на плечи.
– Не сейчас. Я должен разобраться с женой.
– Ты женат? – Глаза Ольги стали круглыми.
– Ты ведь не думала иначе, правда? – ответил Марк.
Ее лицо пошло пятнами, в глазах стояли слезы. До чего же он недоверчив! Почему бы ему не взять за правило верить каждому ее слову? Тогда все было бы проще, гораздо проще.
– Ладно, – сказал Марк, завязывая поясок на халатике. – Приготовишь мне ужин?
Проверка? Похоже. Ну держись…
– Ужин? – беспомощно повторила она. – Ужин?! Право, не знаю, как тебе сказать. Но я…
– Ты не любишь готовить или не умеешь? – прищурился он.
– И то и другое, – виновато ответила Ольга.
Марк наклонился и поцеловал ее в висок.
– Вот так-то лучше. Больше никогда не ври мне. Ужинать будем в ресторане. Заеду в семь, надеюсь, ты уже будешь в платье.
– Зачем в платье? – промурлыкала она…
Он ушел, и Ольга поплелась в душ… Три дня назад она приняла два жизненно важных решения, от которых зависела теперь ее судьба, а также судьба ее непутевой дочери. Она решила разыграть одну-единственную карту и поставила на нее все, что имела. Выигрыш означал сногсшибательные перспективы. Проигрыш – полный крах и грядки замшелой Псковской области. Она собиралась выиграть, поэтому в течение трех дней так безжалостно позволяла терзать свое тело и так изощренно обрабатывала чужое. Теперь он ушел, и вернется ли от законной своей половины – неизвестно. Сейчас, в данную минуту, стоя под душем, она, естественно, ничего еще не выиграла, но пока часы не пробили семь раз, ничего и не проиграла. Поэтому это «сейчас» она собиралась растянуть до вечера, целиком и полностью посвятив себе. Себе, и еще раз себе, и только себе. В конце концов, Сонька давно отбилась от рук и уже не в том возрасте, чтобы мать все время утирала ей сопли и слюни.
Ольга вышла из душа и посмотрела на часы. А не поспать ли ей немного? Сколько можно держаться на кофеине? Она положила голову на подушку, но тут раздался телефонный звонок.
– Але-у, – пришлось взять игриво-детский тон на всякий случай, вдруг это Марк.
– Деньги достали? – спросил придушенный голос, который она тут же узнала.
– Да, – заявила она резко и посмотрела на часы. – Да.
Несколько секунд в трубке не было слышно ни звука. Потом послышалось:
– Значит, так. Положите деньги в большую сумку и…
– Нет, – сказала она твердо. – Мы не играем в киднеппинг. Девчонку кинули, с кем не бывает. Она вам задолжала. Я плачу. Не стоит мудрить. Приезжайте и забирайте деньги. Я не собираюсь таскаться с ними куда бы то ни было. Только не спешите очень, – добавила она. – Деньги мне привезут после семи.
– Хорошо, – раздалось в трубке. – Мы заедем.
Ольга тяжело вздохнула и положила трубку на рычаг. Вот тебе и выспалась, вот тебе и сходила в ресторан поужинать. Не успела она еще окончательно расстроиться, как снова раздался звонок.
– Але-у, – ну точно, конченая идиотка.
– Мамочка, – запричитала трубка Сонькиным голосом. – Ну как ты?
Ольга чертыхнулась про себя:
– Ты бы, зараза, про мамочку раньше подумала.
– Ты достала? – в отчаянии спросила Сонька.
– Достала.
– Где?
– Не все ли тебе равно. Только вот что я тебе скажу. Если ты немедленно не явишься домой, никаких денег тебе не будет.
– Ты что, спятила? – заорала на нее Соня. – Они же меня стерегут поди у дома. Только появлюсь, поминай как звали.
– Ничего не будет. Они мне только что звонили. Я им сказала, что деньги готовы, – могут приехать и забрать.
– Ты квартиру продала? – осторожно поинтересовалась Соня.
– Я кое-что другое продала, – цинично заявила Ольга. – Немедленно приезжай. Слышишь?
Соня добралась до дома как-то очень уж быстро.
– Ты где была? – возмущенно начала мать. – Сказано же тебе было: сиди у Инги и на улицу ни ногой. А ты… Ну-ка дыхни!
– Да страшно мне было сидеть и ждать, – оправдывалась Соня, отступая в свою комнату. – Понимаешь? Страшно! Сиди и жди, пока придет кто-нибудь и пришьет тебя…
– Ну конечно, лучше в кабак сгонять, где тебя каждая собака знает, и надраться хорошенько. Тогда точно не найдут.
– Я только рюмочку, чтобы не бояться…
– Замолчи!
Ольга все стремительнее надвигалась на Соню. Та пятилась и пятилась, пока не упала на свою кровать. Но оплеуху от матери она все-таки получила и тут же разревелась.
– Я… я…
– Замолчи. Слушай. Скоро сюда придет один человек. Ты ему все подробно расскажешь: у кого брала деньги, сколько, как тебя кинули. Потом он поговорит с теми, кто придет за деньгами. И только тогда заплатит.
Соня стала заикаться:
– Но… я… я же тебе все рассказала!
– Он хочет знать, за что платит. Может быть, он еще покруче твоих кредиторов, – задумчиво сказала Ольга.
– Мне нужно позвонить. – Соня вскочила. – Мне нужно…
– Ничего тебе не нужно. Иди почисти зубы и сиди тихо как мышка. Иначе я тебя задушу!
Соня смотрела на мать с неподдельным ужасом. Однако ужас этот вызвала явно не последняя угроза Ольги, что-то другое. Через час, когда мать возилась с утюгом, отглаживая шелковый брючный костюм, Соня тихонько прошла в коридор, пошарила в темноте на обувной полке, нашла свои туфли, прижала к груди, открыла входную дверь и стремглав побежала вниз по лестнице.
24
Целый год Дара провозилась с Катькой. «Наседка, – дразнил ее отец. – Ладно, наслаждайся пока». Дара не обижалась. Все остальное в мире с появлением Катьки казалось ей незначительным, если не ничтожным. К ней вернулся прежний оптимизм, энергия била через край. Она отказалась от услуг домработницы, не стала нанимать няню и все делала теперь сама, находя несказанное удовольствие в выпечке пирогов и полуторачасовых прогулках с коляской. Толкая коляску вдоль Смоленки, она вышагивала подчеркнуто гордо, высоко держа голову. Маленькая принцесса дрыхла, выронив любимую соску, смешно приоткрыв маленький ротик. «Это моя дочь, – мысленно кричала Дара каждому прохожему. – У меня теперь есть дочь!»
К концу года Катька встала на ноги и тут же начала бегать. Дара гонялась за ней по комнатам. Перед лестницей пришлось выставить деревянный щит, чтобы девочка, активно осваивая пространство, не навернулась вниз. Время летело как сумасшедшее, и Дара была уверена, что сумеет всю жизнь провести именно так: бегая за Катькой из комнаты в комнату.
Но чем дальше, тем однообразнее казалась ей такая жизнь. Отец навещал ее теперь крайне редко и старался совсем не говорить о работе. От таких разговоров Дара быстро скисала. Весь второй Катькин год в ее душе шла ожесточенная внутренняя борьба. Разумеется, Катька – это высшее ее достижение, но хотелось бы заняться чем-то еще. Тем более что прямо у их дома открылся новый кооперативный садик. Обучение детей по какой-то современной системе, в группе – пять человек и три воспитателя, комфорт.
Когда на огромном торте из «Севера» зажгли две маленькие свечки и все члены семьи, затаив дыхание, следили, как Катька набирает полные щеки воздуха и дует куда-то мимо, Дара, с трудом дождавшись, пока все дружно задуют оплывшие наполовину свечи, произнесла тост:
– За нашу самостоятельную девочку.
– Не совсем понял, но все равно: ура! – сказал Марк и быстро опустошил свой бокал с шампанским.
– Я не закончила, – обиделась Дара.
– Ну тогда. – И отец потянулся за бутылкой, налил еще один. – Предупреждай, когда закончишь…
– За самостоятельную, потому что с понедельника она идет в детский садик.
Все молча уставились на нее. Похоже, никого эта мысль не обрадовала.
– А я буду работать, – вяло закончила Дара.
– Теперь все? – спросил Марк.
– Теперь все.
– Вот за это и выпьем, – весело сказал он и выпил второй бокал.
– Папа! – закричала на него Дара. – Я собираюсь открывать свою фирму. Мне с тобой еще о многом поговорить нужно. Кончай пить шампанское как пиво.
Регина и Сергей молча сидели за столом. Регина хмурилась. Отец и дочь снова, похоже, объединились. До чего они все-таки похожи. А Даша-то, Даша, только посмотрите на нее. Скольких мучений ей стоил этот ребенок! Да ведь она еще год назад уверяла, что обрела наконец настоящее женское счастье и ничего другого ей теперь не нужно. Все – обман. Они с отцом больные. Помешаны на кипучей деятельности. Энергию девать некуда.
– Чем же ты собираешься заняться? – весело спросил отец, когда они вышли на кухню.
– Английский язык, – сообщила Дара. – Времена меняются. Все взгляды устремлены на Запад.
– Да, ты права. Тем более с твоим английским. – Отец, похоже, был несколько разочарован, но изо всех сил старался скрыть это. – И какова же цель сего предприятия?
– Хочу зарабатывать кучу денег.
– Ну, – протянул отец и достал сигарету. – А дальше?
– Пап, чего ты от меня хочешь? – Дара погладила его по руке. – У меня уже столько идей на этот счет – в голове не помещаются.
– Честно говоря, я для того и зарабатывал всю жизнь, чтобы вы могли об этом не думать. Чтобы занимались чем-то другим, для души, что ли…
– Как Антон? – фыркнула Дара. – Не знаю. Пока меня устроит собственная фирма. Ты слышал о системе грантов?
Через час на кухню пришла Регина. Она поморщилась, помахала руками, разгоняя завесу табачного дыма.
– Хоть бы окно открыл, Марк, ребенок же в доме. Сергей ей там сказку читает, – сообщила она Даре с укором. – Нам пора, поздно уже. Будем молиться, чтобы гаишники не поймали. – Она бросила на Марка гневный взгляд: он не доверял ей руль своей машины. – Ты в порядке?