– …чувствуешь?
– Спасибо, хорошо. Ты о душе или о здоровье? Я люблю тебя, Дара. Запомни, что бы ни случилось, твой папа любит тебя.
Дара разревелась у него на груди.
– Ой, что это вы? – спросила Ольга, входя и ставя на стол вазу с персиками. – О чем?
– Это мы о своем, – сказал ей отец мягко. – Этого тебе не понять. Да и не нужно…
Вернувшись от отца, Дара упала на кровать и уставилась в потолок. Все, что она чувствовала, снова не укладывалось в слова. Если бы это можно было уложить в слова и сказать их кому-нибудь, то человек, возможно, умер бы от боли. Она не заметила, как уснула.
Ей снился странный сон. Сначала землетрясение – неожиданное, сильное. Она уже летела в пропасть, но кто-то неожиданно протягивал ей руку. Потом она бродила по улицам и все никак не могла понять – где же следы разрушений? Может быть, нечего было разрушать? А может быть, все произошло только у нее внутри? Потом – был полный туман и музыка. Кто-то, чье лицо было скрыто туманом, вел ее в танце по маленькому залу. «Все же так ясно», – говорил он. И все тогда действительно становилось ясно. Происходящее наполнялось глубинным смыслом, но, вынырнув из сна, она каждый раз теряла это ощущение. Никакие записи не помогали…
Отец старел, капризничал. Регина в последнее время вела себя тоже не лучше. Дара старалась не оставлять ее одну, заезжала почти каждый день. Однажды она застала ее взвинченной до предела.
– Я решилась, – объявила ей Регина.
Дара удивленно подняла брови.
– Ну помнишь, я говорила тебе. У меня остается куча денег. Я ведь совершенно не умею их тратить, – нервный смех, – не приучена. Мне столько усилий требуется решиться…
– И на что же ты собралась потратиться?
– Куплю Антону машину.
– Ма! Ты с ума сошла! Эта машина – до первого столба.
– Хватит, Даша! – сорвалась ма. – Вы с отцом всегда недооценивали мальчика. Думаю, сев за руль, он образумится.
– Ты надеешься, что он бросит пить?
– Да, если хочешь. Я знаю многих мужчин, которым именно по этой причине приходится держать себя в руках.
– Посмотри на папу…
– Твой отец потерял контроль над собой, как только стал ездить с шофером. А до этого…
Дара вспомнила, как однажды «до этого» отец приехал домой в состоянии, близком к бессознательному. Проснувшись утром, он протер глаза и первым делом спросил Регину: «Кто меня вчера привез?» Он даже не помнил, что сидел за рулем… Но Регина, похоже, позабыла все эти радости.
– Даша, не отговаривай меня. Мальчик чувствует себя ущербным рядом с нами. Даже я езжу на машине, хотя ездить мне, кроме магазинов, практически некуда. Разумеется, я не собираюсь покупать ему новый «мерседес». Пусть покатается пока на нашей, отечественной. Дмитрий Яковлевич продает свой «Москвич»…
– Ма, «Москвич» – плохая машина. Лучше «Жигули».
Все помешались на машинах. Сергей закончил курсы вождения и уже месяц выходные проводил в разъездах по объявлениям о продаже автомобилей. Смотрел, возил с собой специалистов, да все не решался сделать окончательный выбор.
– Когда за город поедем? – скулила Соня, валяясь голышом на тахте в своей комнате с сигаретой в зубах. – Ты мне эту поездочку так расписал, что я теперь сплю и вижу…
– Подожди, пока жена думает, что я выбираю машину, мы с тобой, что называется, «под прикрытием».
– Смешной, да нужен ты своей жене… Ее только деньги интересуют.
– А тебя нет? – прищурился Сергей.
– Меня интересует еще кое-что. – Она залезла на Сергея верхом. – Пойдем сегодня куда-нибудь…
«Понял, выпивка тебя интересует!» – зло подумал Сергей, но Соня уже принялась раскачиваться из стороны в сторону, развеивая нахлынувшую досаду. Сергей прикрыл глаза и сквозь ресницы наблюдал, как подпрыгивают ее маленькие груди: вверх-вниз, вверх-вниз…
Телеграмму о том, что мать Марка при смерти, получила Регина. Она попыталась позвонить ему на работу, но секретарша, как всегда, отказалась соединить.
– Света, это очень важно.
– Регина Осиповна, я не могу. Меня уволят!
– Светочка, не говорите глупостей. Марк Андреевич вас за это не уволит…
– Он-то – нет. А вот она… – Света сделала ударение на последнем слове.
– Разве она у вас работает? – спросила Регина удивленно.
– Уже неделю, – шепотом сказала Света и тут же перешла на другой тон: – Перезвоните, пожалуйста, после шести.
В трубке раздались гудки. Регина задумалась.
Ольга входила в кабинет. Впереди нее разливалось благоухание «шанели», позади летели складки серой шелковой юбки.
– Здравствуйте.
Сама простота, сама скромность.
– Светочка, – она присела на уголок стола, – не хотела бы вас расстраивать, но Марк Андреевич по секрету сказал мне вчера, что дела нашей фирмы плохи…
Светлана посмотрела на массивную золотую цепочку, спускавшуюся с ее шеи чуть ли не до пояса. Вчера еще ее не было.
– Из рук вон плохи. Поэтому не дожидайтесь, голубушка, пока вас выставят на улицу, подыскивайте себе другое место. Только я вам ничего не говорила.
– Спасибо, – сказала Света и, как только Ольга вышла из кабинета, набрала номер телефона Регины: – Регина Осиповна, извините меня ради Бога, соединяю вас.
– Слушаю! – раздалось в трубке.
– Марк, – Регина боялась, что он бросит трубку, и поэтому говорила быстро-быстро. – Марк! Пришла телеграмма из Энска. Андрей сообщает, что твоя мать…
– Спасибо, я понял. Сегодня же выезжаю.
– Может быть, я могу чем-то помочь.
– Спасибо тебе, Рина. Но думаю, не стоит, мы справимся…
Она уронила трубку на рычаг. Мы? Он собирается ехать с этой… Господи! Неужели все настолько серьезно?
В Энске на вокзале их встречал Андрей.
– Ты опоздал совсем немного. – Он положил руку Марку на плечо. – Не ругай себя. Она так и не пришла в сознание…
– Познакомься, Андрей, это Ольга. – Оля с готовностью протянула руку, Андрей поспешно пожал ее. – Моя жена.
Андрей несколько секунд переваривал услышанное. Он изо всех сил старался сделать вид, что ничего не произошло. Но он так и не научился притворяться…
После похорон Марк собрался в гости к Андрею.
– Я с тобой, – заявила Ольга.
Марк подумал немного, пожал плечами:
– Идем…
– А где вы прячете свою жену и сына? – спросила Ольга, рассматривая фотографии на серванте.
– Они… – запинаясь, начал Андрей и смешался, вспомнив, как жена, впервые за всю их совместную жизнь, кинулась на него с кулаками: «Говорю тебе, я с ними за один стол не сяду. Хватит с меня! В конце концов, я дружила с Ией. Ладно еще Регина, там понятно, но эта… Ни за что! И Максиму не позволю!»
– Олечка, у людей свои дела, – спокойно сказал Марк, который понял все в первые же минуты.
Нина с Максимом уехала к бабке и просила позвонить, как только он освободится.
– Знаешь, что я подумал? – спросил Марк, когда вторая бутылка водки была выпита наполовину. – А не остаться ли мне здесь теперь? Что-то устал я от большого города. Да и какой в этом смысл?
Андрей смотрел на друга широко раскрытыми глазами.
– Марк! Вот было бы здорово! Мы тут дачку купили в лесу. Загляденье! Давай съездим! Там такая красота: век бы в этой избушке жил да на звезды смотрел…
– Да ты ведь, Андрюш, так и жил всегда, так и живешь…
– О чем ты?
– Не слушай. Задумываться я стал много в последнее время. Может быть, это вредно, как ты думаешь?
Они засмеялись.
– Поехали, Марк. Какая там рыбалка! Как березки шумят, заслушаешься. Это ведь симфония настоящая. И внутри становится гак светло, так чисто, словно кто-то генеральную уборку произвел. Жить легко, возраст не чувствуешь, поедем!
А Марк уже спал, откинувшись на диван. Андрей подложил ему подушку под голову, задвинул ноги на диван, накрыл пледом.
– Спи, друг. Завтра мы с тобой с утречка… – Он зевнул и повернулся к Ольге.
– А вы в той комнате можете, там постелено. Я на веранде посплю.
Ольга вышла в соседнюю комнату. Она была вне себя от этих дурацких разговоров. И нужно ей было приложить столько усилий, чтобы избежать переезда в Псковскую область? Для чего? Для того, чтобы теперь оказаться в такой дыре, как Энск? Ни за что! Ольга чуть не плакала. Она понимала, что все зависит от решения Марка. Только от него. Ее голос никакого веса не имеет.
Целую неделю она просилась на работу к нему в фирму. Трудно совмещать такие просьбы с ролью чувственной дурочки, у которой в голове якобы одни сексуальные игрища. Марк сначала смеялся, потом снисходительно согласился. Ольга пожелала быть ни много ни мало – его заместителем. Он расхохотался, но снова согласился. Очевидно, по принципу – чем бы дитя ни тешилось… И теперь каждое утро Ольга вместе с ним пила кофе и ехала на работу.
Этим она убивала сразу двух зайцев. Приглядывала за Марком – как бы он не вернулся к своей женушке. А еще – имела возможность ознакомиться со всеми делами фирмы и проведать, где что плохо лежит. Сотрудников фирмы и друзей Марка она разделила на два лагеря. Одни – те, кому Ольга не нравилась и кто смотрел на нее с подозрением, или, может быть, симпатизировал Регине, – подлежали немедленному «истреблению». Их нужно было стереть влажной тряпкой, как каракули, выведенные мелом на школьной доске. Другие – те, кому было все равно или кому Ольга с первого взгляда сразу же понравилась, – подлежали дальнейшей «разработке». Из этих кирпичиков она собиралась строить свою будущую крепость. Особенно она выделяла среди сотрудников нескольких мужчин, которым она явно понравилась и которые хотя бы немного по разным причинам недолюбливали Марка.
– Я пригласила сегодня к нам на ужин Равиля, – сообщала она.
– Зачем? – стонал Марк. – Я его терпеть не могу!
– Я думала, он твой друг, – надув щечки, обиженно тянула Ольга.
– Да, разбираешься ты в людях, нечего сказать, – смеялся Марк. – Не можешь отличить хорошее отношение от хорошей игры?
– Но я не умею притворяться, – качала головой Ольга. – Неужели это обязательно?