– А что тогда повод?
– Ничего не повод, – буркнула Дара.
Она давно не видела отца в таком состоянии. Язык заплетается, рубашка измята, глаза мутные. Бутылка была только-только начата.
– Помянешь бабушку?
Дара с тоской подумала о том, что, если откажется, он выпьет все сам. А затем – о том, что она вот уже пять дней глушит антибиотики. Какой там…
– Давай, – пусть все катится к чертям, когда тебе после таких снов подсовывают такую дрянную реальность. – Где Оля?
– О-ля? – пьяно захихикал отец. – А тебе она зачем? Тебе Оля совсем ни к чему.
– А тебе? – Дара смотрела в упор.
– О! Это длинный разговор, дочка. – Он поднес свой стакан к ее стакану. – Давай выпьем сначала.
Дара пила и морщилась, отец развеселился. Он взял ее руку, поцеловал.
– До чего же я люблю тебя.
– До чего же я не люблю, когда ты столько пьешь!
– Но ведь у меня горе.
– Да-а-а? – протянула Дара.
– Да, – удивленно сказал Марк. – У меня мать умерла. – А потом прибавил, глубоко задумавшись: – У меня все умерли.
– Я-то пока еще жива.
Даре стало безумно его жаль. Его и себя тоже. У нее, в конце концов, тоже все умерли. Кстати, почему он говорит во множественном числе? Мысли Дары стали путаться от выпитого. Может, брат тоже умер? Это он имеет в виду? Нужно спросить, нужно спросить, может быть, именно сейчас подходящий момент. Только чуть-чуть еще набраться храбрости.
– Папа?
– Еще?
– Давай.
Они выпили еще.
– Так где Оля?
– О-ля, – закричал отец.
Кто-то спускался вниз по лестнице.
– О, Даша приехала, привет! – Она была спокойна и уверена в себе.
Дара почувствовала себя гостьей в бабкином доме. Ольга несла в руках серебряный бабкин чайник.
– Чайку не желаете?
– Не желаем, – махнул рукой Марк. – Мы желаем выпить за то, чтобы душа моей матери… Дар, давай еще?
Дара посмотрела на Ольгу. Та, подняв брови, с улыбкой наблюдала за ней.
– Давай.
А наплевать на нее. Пусть наблюдает. Марк разлил водку в три стопки. Одну протянул Ольге. Она взяла, пригубила и поставила на стол. Отец с Дарой выпили.
– Значит, так, ты не участвуешь! – сказал ей Марк. – Мы таких с собой не берем, правда, Дара. «Вверх таких не берут!» – Он ударил кулаком по столу. Закружилась в воздухе крышечка от сахарницы. – Ой! – Отец вжал голову в плечи.
Ольга поймала крышку, убрала со стола, засмеялась.
– Дара, я тебе хотел рассказать об одной странной вещи… Мы ведь как все живем? Не оглядываясь, не раздумывая…
– Ну уж и все…
– Ты не перебивай, ты послушай. Ты тоже не оглядываешься. Я даже знаю, на что именно ты так упорно не оглядываешься, от чего отворачиваешься, рискуя сломать шею… Только я тебе не скажу, ты должна сама разобраться, иначе это будет неправильно. Впрочем, ты скоро поймешь.
Дара совсем перестала понимать, о чем идет речь.
– Ты про что?
– Ладно… Слушай сюда. Что мы знаем о душе?
Дара театрально пожала плечами.
– Вот! – Отец поднял указательный палец вверх. – Вот видишь! Еще по одной?
– Наливай!
– Так вот, я много думал об этом в последнее время. – Он посмотрел на Ольгу с нежностью. – Я хочу тебе сказать, как я это понимаю. Знаешь, что такое карма?
– Ну…
– Это такое путешествие души. Душа путешествует по жизням. Только вот кто ее сюда посылает? И для чего?
– Не знаю.
– О! Вот в чем вопрос, как говорил Володя. Слушай, давай за Володю? Лучше него все равно никого не было и не будет уже!
– Давай! – Дара стиснула зубы.
– Может, врубим его что-нибудь?
– Нет!
Дара почувствовала, что, если теперь ей еще включат Высоцкого, она разревется и никогда не остановится, никогда.
– Расскажи лучше про душу…
– А! Забыл уже. Я не знаю, откуда они берутся, эти души, кто их посылает сюда… Но это и не важно. Вот представь, там, – он ткнул в потолок, – сидит какой-то садовник. Пусть этот садовник Бог, как угодно. Он на своих небесных грядках сажает семена, и из них проклевываются и вырастают нежные, но несовершенные души. Представляешь? Целое поле колышущихся душ! – Он обвел рукой пространство вокруг себя и сам с удивлением уставился в это пространство, словно там действительно что-то колыхалось.
– Ну? – вернула его к действительности Дара.
– А потом… Потом он вырывает их с корнем, – Марк показал, – вот так, и бросает, – снова показал, – на землю.
– Зачем? – улыбаясь, поинтересовалась Ольга.
– О! Хороший вопрос! Понимаете, они должны пройти испытание. Испытание жизнью. Так и начинается большое кармическое путешествие души. Она должна изжить в себе все человеческое, тогда только сможет раствориться в белом немыслимом сиянии. Но у нее никак не получается. Она снова и снова распахивает дверь из небытия и снова и снова оказывается на земле… Представляешь, какой ужас? – обратился он к Даре.
– Почему ужас?
– Ведь смысл-то в чем?
– А в чем?
– Это ты мне скажи! Вот когда поймешь, тогда вся твоя жизнь изменится…
Марк потянулся к бутылке, она оказалась пустой.
– Ну вот и все, – сказал он.
– Все, все, – пропела Ольга. – Спать пора. Да и Дара с дороги устала. Я тебе постелила в большой комнате, – сообщила она и потащила отца наверх.
Он неохотно, но все-таки пошел за ней следом, оглядываясь на разоренный стол. Дара пошла в большую комнату и, не раздеваясь, повалилась на кровать.
Ей снова снились сумбурные сны. Ей снилось, что пахнет ладаном. И – мальчик с синими, как у отца, глазами. Он смотрел на нее долго и странно, и легкая брезгливость сменялась в его взгляде жалостью. Даша путалась в гольфах, в застежках платьица, и когда наконец собралась юркнуть под одеяло, почему-то сердце ее сжала ужасная тоска. «Дашка, – сказал мальчик, – ложись. Моя ненаглядная Дашка. Я тебе сказку расскажу…»
Дара подскочила на кровати. Из-под двери в бабушкиной комнате действительно плыл запах ладана, там горел свет. Дара подошла к двери и резко распахнула ее.
– Я тебя разбудила? – спросила Ольга и, проследив направление ее взгляда, пояснила: – Это я зажгла. Сегодня девятый день.
«А я так и не спросила у него про брата…»
33
Ольга потворствовала всем прихотям Марка. На дачу к Андрею – пожалуйста. На ночную рыбалку – с удовольствием. Заняться делами? Давай помогу.
Она обрубила все связи с прошлым и жила только надеждой на будущее. Она уже решила – ей не место в этой стране. Это страна алкоголиков. Нет, она уедет куда-нибудь в Финляндию, чтобы недалеко от родителей. С аферисткой Сонькой все было теперь ясно. Собственную мать хотела вокруг пальца обвести. Умница! Теперь боится нос дома показать. Хотя сейчас, пока Ольги нет, живет она, разумеется, дома, пьянствует поди, компании водит. Пускай! Пусть подавится этой двухкомнатной «хрущевкой». У Ольги теперь совсем другие планы.
Еще в Питере перед отъездом она как-то забежала в агентство по недвижимости и долго задумчиво листала финский проспект. До чего красиво. Как в раю. И все это будет ей по карману, когда Марк…
Четыре тысячи наличными она уже хранила в банке, насыпав сверху кофейных зерен. Что-то по мелочевке обтяпала с главбухом, какую-то мелочь стянула у Марка из портмоне. Вряд ли он хватится.
Капельки ее действуют славно. Марк недавно пожаловался на боли в правом боку. Подожди, мой возлюбленный, то ли еще будет. Выпить хочешь? Я схожу, не волнуйся, любовь моя. Подожди, я сейчас, открою бутылку на кухне, перелью в бабкин хрустальный графин. И накапаю туда чего следует. Вот, родной, пей на здоровье.
Как-то, сказав Марку, что хочет получше познакомиться с городом, она разыскала психиатрическую больницу. Недалеко был разбит сквер, в песочнице возились дети. Ольга села на лавочку, раскрыла книгу, стала наблюдать. Вскоре из больницы вышла девушка, одетая с иголочки. Что-то не попадались Ольге в этой дыре такие модницы. Девушка явно была расстроена, покусывала губы и озиралась. Вдруг она буквально отпрыгнула за кусты и заметно пригнулась. Из больницы вышли еще двое: мужчина и женщина. Ольга заинтересовалась. Игривая беседа, на молодых супругов не похожи. Девушка за кустами пожирала их своими огромными глазищами. «Любовь! Ревность! Соперница! – констатировала со смехом про себя Ольга. – Обожаю такие сцены. И что же дальше? Вцепишься ему в волосы?» – она посмотрела на модную девицу.
Неожиданно парочка вспорхнула и разлетелась. Мужчина с серьезным видом пошел по дороге, помахивая портфелем, а женщина заспешила к голубым «Жигулям», села в машину и уехала. Мужчина воровато обернулся. Ольга так увлеклась этой сценой, что и не заметила, как девушка вынырнула из-за кустов и догнала мужчину. Теперь они стояли на дорожке, и она что-то ему говорила. Он рассматривал ее снизу вверх и сверху вниз, проявляя при этом столько же интереса, сколько гурман, выбирая более сочный бифштекс. Потом покачал отрицательно головой и пошел своей дорогой. Девушка нагнала его, схватила за рукав. Он отдернул руку, что-то резко сказал ей и пошел к остановке. Девушка стояла и смотрела ему вслед. «Здорово, – решила Ольга. – Пора вмешаться».
– Это случайно не доктор Полипов? – спросила она, указывая вслед мужчине.
Девушка вздрогнула:
– Что?
– Я говорю – это не Полипов? Уже час его жду.
– Нет, – сказала девушка. – Не Полипов.
– А похож. Может, все-таки он?
– Нет, это Петров. Валерий Васильевич Петров.
– Обидел? – сочувственно спросила ее Ольга.
– Нет, – отчеканила девушка. – Не обидел.
На следующий день Ольга явилась в клинику и попросила сестричку позвать Валерия Васильевича Петрова. Через полчаса к ней вышел мужчина лет сорока в несвежем белом халате и с аппетитом оглядел ее с ног до головы. Лицо его расплылось в улыбке.
– Вы ко мне?
– К вам. Мне вас порекомендовала подруга. Могу я надеяться на вашу консультацию?
– Какая подруга меня порекомендовала? – промурлыкал врач.
– Просила не называть имени. Да не все ли равно – какая. Я вам хорошо заплачу за консультацию.