– Не слишком ли вы мало знакомы для того, чтобы решиться на такой ответственный шаг?
– Вот мы и собираемся узнать друг друга получше, – сказал Максим. – Поэтому и решили пожениться.
– Но… вы не хотите подождать немного, только ради бога не подумайте, что мы с отцом против…
– Так вы «за»? – прищурившись спросила Лада, высунувшись из-за плеча Максима.
– Да я не о том. Я имею в виду подождать, чтобы, как это говорится, проверить свои чувства.
– Зачем? – спросил Максим. – Наши чувства ничто теперь не изменит.
– Всякое бывает, – вставил Феликс.
– Только не с нами, – решительно заявила Лада.
Луиза с удивлением смотрела на дочь, которая еще два дня назад страдала по какому-то врачу из Энска.
– Что до меня, то я полюбил Ладу с первого взгляда, и случилось это два года тому назад, – сообщил Максим.
– А я все равно не передумаю, – уперлась Лада. – Так вы «за»? – спросила она, поджав губы.
– Мы «за», – быстро нашелся Феликс, – но в семье такие важные вопросы решает исключительно твой дедушка. Ренат Ибрагимович прекрасный специалист в этом деле. Поэтому давайте-ка познакомим с ним Максима.
– Ладно, – махнула рукой Лада. – Дед – это человек, – сказала она Максиму. – Тем более что все равно придется знакомиться.
На следующий день Максим имел долгую беседу с Ренатом Ибрагимовичем с глазу на глаз. Лада изнывала с бабушкой на кухне, поедая сладкий хворост.
– Ну что же они так долго, а, ба?
– Ай, нетерпеливая какая! Мужской разговор уважать не умеешь!
В конце концов решили так: жениться, не представив невесту родителям жениха, никак невозможно. Нужно сначала съездить познакомиться. Это не важно, что они хорошо знают Ладу Она приходила к ним как гостья, а теперь она невеста, что не одно и то же. Но ехать с женихом одна Лада не может. «Да и не принято так!» – сказал дед. Поэтому он лично берется сопровождать их в славный город Энск к будущим родственникам.
– Хочет на твоих родителей посмотреть! – шепотом предупредила Лада Максима.
– Мне скрывать нечего! – гордо ответил он ей.
Как только родители вернулись с юга, Максим позвонил им и поставил в известность, что едет домой с невестой и ее дедушкой.
– А дедушка зачем? – поинтересовался Андрей.
– Вы будете смотреть невесту, а дедушка будет смотреть вас, – предупредил Максим.
– Мать, – закричал Андрей жене от телефона. – Он нам, кажется, тоже смотрины устроил!
– Не смейся, папа. Во-первых, у них в семье так принято испокон веков. Во-вторых, знаешь, кто ее дедушка? Ренат Ибрагимович Алтаев.
– Тот самый?
– Тот самый. А второй дедушка – Сумароков, ты знаешь. Тоже тот самый. А отец – тот самый тоже Сумароков, который берет меня к себе в экспериментальную лабораторию.
– Сынок, – засмеялся Андрей, – я и не думал, что ты у меня такой пробивной…
– Папа, я же не виноват, что Лада оказалась их дочкой. А наша бабушка оказалась их домработницей…
– Ладно, приезжайте. Не волнуйся, постараемся соответствовать…
Степенность и важный вид Ренат Ибрагимович сумел сохранить в течение часа по прибытии. Но веселый тон Андрея быстро сбил с него налет показной спеси, и спустя полтора часа они уже наперегонки упражнялись в остротах. После застолья сели играть в шахматы. Максим был секундантом, потому что мужчины не столько играли, сколько спорили о политике.
Нина неплохо знала Ладу. Она встречала ее, когда та приехала на практику в Энск, помогала устроиться в комнате, которую той дали, звонила иногда Луизе, рассказывая о дочери. И весной ходила в больницу по ее просьбе посмотреть на одного из врачей. Он произвел на нее удручающее впечатление.
Теперь Нина показывала Ладе семейный альбом. Вот Максиму годик, вот он делает первые шаги, вот это – уже в садике, вот – в десятом классе.
– А ваши фотографии? – спросила Лада.
– Тебе интересно? – обрадовалась Нина и притащила еще два толстых альбома.
– Это маленький Андрей.
– Не смей показывать мою фотографию в неглиже, мы еще не женаты!
– Это я с мамой. Это – лучший друг Андрея Марк. У них тогда была здоровенная собака. Вот она, рядом. Смешные мальчишки – не разлей вода были. Вот им уже по семнадцать. Вот – по двадцать пять. Вот наша с Андреем свадьба. Вот свадьба Марка – мы у них были свидетелями, а они у нас. Ия его – красавица. Жаль, умерла совсем молодой… Это мы строим дачу, а это Андрей с Марком снимались совсем недавно…
– Подождите-ка, можно я поближе посмотрю? – сказала вдруг Лада.
– Конечно. Это они специально обнялись, как на той детской фотографии…
– Его фамилия не Ковалев случайно?
– Ковалев. Слышала про него? Он у нас в городе был знаменитостью!
– А сейчас? – спросила Лада, всматриваясь в лицо на фотографии.
– Он умер, – сказала ей тихо Нина. – Мы узнали об этом, когда вернулись. Два месяца назад умер.
– Надо же. А я его видела в больнице, – сказала Лада.
– Когда?
Андрей тут же повернулся к ней, и все теперь смотрели на девушку.
Ей совсем не хотелось вспоминать тот несчастный эпизод, разрушивший ее надежды на любовь… Да и какая это была любовь? Так, заблуждение, странная глупость. Но не рассказывать же им сейчас об этом…
– В больнице, на практике.
– Но ведь ты была на практике в… – Нина не договорила. – Почему же тогда? Я не понимаю, постой…
– В психиатрическом отделении.
Нина и Андрей молча переглянулись.
– Не может быть. Ты ошиблась.
– Нет, я делала ему внутривенные инъекции, видела историю болезни. Ковалев – помню точно, а вот имени не запомнила. Собственно, после того, что случилось тогда, я и уехала из Энска, – добавила Лада, покраснев и посматривая на Максима.
Ему-то она давно все рассказала, и теперь он лихорадочно восстанавливал в памяти ее рассказ.
– Лада, – сказал он ей, – расскажи им. Расскажи им все… про Марка. Все по порядку.
– Он был без сознания, когда его привезли. В карте было написано – тяжелая форма шизофрении под вопросом. Я должна была сделать ему укол в час, но закрутилась и пришла только в три, а он… он уже пришел в себя, снял ремни, которыми был привязан к постели…
– Где я?
– В больнице, – Лада с ужасом смотрела на пациента, который, судя по записи в карте, мог выкинуть сейчас все что угодно.
Она чувствовала, что сейчас упадет в обморок. Мужчина повернул голову набок и снова спросил:
– Что со мной было? – А потом еще: – И почему ты так на меня смотришь?
Лада не могла вымолвить ни звука. Мужчина покачал головой:
– Ладно, позови главного.
И она побежала по коридору…
– Это невероятно, – прошептала Нина, когда Лада закончила свой рассказ. – Этого не может быть.
– Почему же она нам не сказала? – удивился Андрей.
Все замолчали. Ренат Ибрагимович, с его профессиональным журналистским нюхом, понял что-то, засыпал Андрея с Ниной, и Ладу вопросами. Что за человек был Марк? Кто его родные? Ах, вот как? А она кто? Только год?
– Так когда вы уехали на юг?
– Первого. У нас была путевка.
– Вы видели его перед отъездом?
– Конечно. Он ведь нас провожал. Жалел еще, что не может поехать с нами.
– Когда, Лада, говоришь, произошел у тебя конфликт с врачом?
– Восьмого июня.
– Это невозможно, ты что-то путаешь, – быстро заговорила Нина. – Дело в том, что Марк скончался седьмого…
Она расплакалась.
– Лада? – Ренат Ибрагимович строго посмотрел на внучку.
– Я никогда не забуду этот день. Это было восьмого июня.
Дед поднял брови.
– Может быть, вы ошибаетесь? Вас ведь не было в городе?
Нина всхлипывала теперь еще громче, а Андрей сказал:
– Эта дата стоит на памятнике – седьмое июня. Я записал.
– Может быть, ошиблись на кладбище или те, кто изготовил памятник?
– Если бы вы знали, что это был за человек, – сказал Андрей, – то поняли бы – он мог умереть только от разрыва сердца…
– Вы, Андрей, поэт, – ласково сказал Ренат Ибрагимович. – Это очень хорошо. Но сейчас нужно мыслить трезво. Попробуйте позвонить его последней жене и узнать, как он попал в сумасшедший дом. Это ведь просто, не правда ли?
– Да, – сказал Андрей. – Пожалуй, вы правы.
Он набрал номер телефона Марка. В трубке плыли и плыли длинные гудки. Он продолжал звонить снова и снова.
– Никого нет дома. Похоже…
В этот момент трубку сняли, и мужской незнакомый голос глухо сказал:
– Я слушаю.
Андрей растерялся:
– Кто это?
– Саша.
– Извините, видимо, я не туда попал…
Он повесил трубку. Достал из пачки сигарету, закурил, чего не делал вот уже лет пятнадцать. Он что-то вспоминал, посмотрел на номер телефона, который только что набирал и который до сих пор светился на телефонном табло. Нет, он правильно набрал номер, он не ошибся. И этот голос, так похожий на голос Марка…
Затем он встретился взглядом с Ниной, посмотрел на сигарету, которую держал в руках, сломал ее в пепельнице. Снова повернулся к Нине:
– Я, кажется, тоже сейчас сойду с ума!
– Что случилось? – Она напряженно смотрела на мужа. – Кто там был? – спросила она с расстановкой и потянулась к нему, переставая верить в реальность происходящего. – Кто? Марк?
– Нет, – покачал головой Андрей. – Не Марк. Саша.
Нина молча всплеснула руками…
14
Дара сидела за угловым столиком на отшибе. Сергей что-то наигрывал, народу с каждой минутой прибавлялось. Ее столик стоял у сцены, и она хорошо могла разглядеть его лицо. Пока в уголках глаз не загорались озорные огоньки, лицо оставалось серьезным, спокойным, дышало уверенностью. Неожиданно он хитро посмотрел на Дару и заиграл «Я встретил вас», делая ей при этом смешные гримасы. Даре очень хотелось поплакать вволю, но не получалось сосредоточиться на своем горе. Мир рухнул, и теперь не о чем было больше жалеть.
Перед ней на столике стояла бутылка французского сухого вина, виноград, салат из кальмаров и зелени. Но есть совсем не хотелось. Пить – тем более. Она лениво пощипывала виноград и никак не могла погрузиться в свои мысли, чтобы обдумать наконец свое плачевное положение. Все время ей что-нибудь мешало. То какой-то негр подошел, предложил перейти за свой столик. «Я не одна», – объяснила ему Дара, и он тут же откланялся. То вошла с хохотом шумная компания молодых ребят… Потом Дара подумала, что, может быть, и не было горя? Действительно, почему, собственно, горе? Ведь недаром говорят: все, что ни делается, – все к лучшему… И все-таки кому же понадобилось подбрасывать то объявление? Сначала ведь были цветы. Почему-то Даре вдруг по