Круг, в котором стоял Грицько, так и не сказавший ни слова, скомкался, превратился в вертящийся клубок, замелькали в воздухе кулаки.
— Коля! Беги! — услышал он отчаянный крик Грицька.
А дальше он обнаружил себя в центре клубка, мелькнуло лицо Грицька с размазанной по рту кровью.
— Я с тобой, Грицько! Я с тобой! — кричал он.
И бил кулаками направо и налево — в лица, в пруди, в животы, куда попало, пинал ногами, кого-то укусил за руку и смутно видел все вокруг себя в жарком красном свете.
— Бей поповича!
— Смерть панам!
От удара по голове зазвенело во всем теле, на мгновение он ослеп и оглох от боли. Теперь со всех сторон сыпались на него удары, беспощадные и Жестокие, кровь текла из разбитого носа, и он почувствовал на губах ее соленый вкус, затрещала рубаха. Он шатался под ударами из стороны в сторону, уже не чувствуя боли, весь охваченный лишь бешеной ненавистью, и бил, кусался, рвал чьи-то рубахи и, оказывается, не слыша себя, кричал: "Нате! Нате! Нате!"
И все это длилось лишь несколько мгновений.
Коля очнулся у себя в кровати и сразу вспомнил драку. Болело все тело. Рядом на стуле сидел отец.
— За что они нас били? — спросил Коля, и обида, жестокая обида наполнила его глаза слезами. — Папа, за что они нас били?
Промолчал Иван Иосифович, осторожно погладил сына по мокрой от слез щеке.
— Я все равно пойду в Закоропье к Грицьку, — сказал Коля. Он закрыл глаза, с силой сжал веки, чтобы справиться с нахлынувшей яростью. — Я б-буду драться с ними со всеми…
— Поправишься, — сказал отец, — и поедешь к крестному в Ксендзовку, погостишь у него.
Отец поднялся. Коля, не открывая глаз, слышал, как под его грузными шагами скрипят половицы.
Наверное, он заснул, потому что был уже в кузнице Ивана Тарасыча Зацуло и стоял у наковальни с молотом в руках, а Грицько держал раскаленный кусок металла длинными щипцами. Пылали угли в горне, и тот укрощенный огонь был другом Коли Кибальчича. Легко, свободно поднимался молот в сильных Колиных руках, летели золотые искры, а кусок металла под умелыми ударами превращался в звезду, и потом эта звезда непонятным, непостижимым образом перелетела на черное небо и поселилась там среди других звезд, слева от Луны, ближе к смутному горизонту.
А за горизонтом вспыхивали зарницы, наверное, оттуда шла гроза.
Ночью Коля проснулся от грома, вспышек молний, стука дождевых капель, в окна.
…"Хождение в народ" закончилось знаменитым "процессом 193-х". В 1875 году в двадцати шести губерниях России было уже арестовано около четырех тысяч человек, принявших участие в этом походе; в Третьем отделении собственной его императорского величества канцелярии скопилось огромное количество следственных дел, тысячи, десятки тысяч томов. Дожидаясь суда, большинство подследственных сидели в тюрьмах, некоторые уже четвертый год. За это время в царских застенках умерли девяносто три человека, многие сошли с ума, почти все получили различные болезни. Характерно высказывание шефа жандармов Мезенцева: "Пусть умирают. Я приказал уже заказать гробы" (с сим изречением и вошел в историю). Как говорится, не прошло и трех лет — и процесс весной 1878 года все-таки начался, к суду было привлечено всего сто девяносто три человека. (Среди них были Андрей Желябов и Софья Перовская.)
"Процесс 193-х" — особая глава русской истории и не предмет нашего повествования. Но о нем необходимо знать, постигая личность и судьбу Николая Ивановича Кибальчича.
Расчет правительства одним ударом покончить с "нигилистами" и революцией провалился: передовое общественное мнение России было на стороне подсудимых. Приговор суда оказался неожиданно мягким (благодаря поведению обвиняемых, превративших зал заседаний в трибуну страстной пропаганды своих идей; благодаря блестящей защите девяносто человек были оправданы, четверо приговорены к десяти годам каторги, остальные получили от пяти до девяти лет каторжных работ или ссылки).
И тем не менее русские демократы должны были признать; "хождение в народ" не дало ожидаемых результатов: крестьянство, задавленное нуждой, неграмотностью, идей социализма не приняло. Часто крестьяне выдавали властям пропагандистов, и это было недвусмысленным крушением доктрины "русского крестьянского социализма". Для достижения цели нужна была организация, партия — с уставом, программой, железной дисциплиной, строго законспирированная.
И такая партия возникла. Она получила название "Земля и воля". В ней постепенно наметилось два крыла: "политики", сторонники активной политической борьбы, и наиболее действенная мера в ней — индивидуальный террор; и "деревенщики", которые оставались на позициях пропаганды социалистических идей в деревне, постепенной подготовки революции.
Раскол был неминуем: он завершился в августе 1879 года: возникло две партии — свою организацию "деревенщики" назвали "Черный передел"; партия "политиков" получила название "Народная воля". "Черный передел", никак не проявив себя, скоро сошел с исторической сцены.
"Народная воля" превратилась в немногочисленную (не более пятисот человек), но монолитную, спаянную, блестяще законспирированную партию.
Организация делилась на агентов трех степеней: члены Исполнительного комитета были агентами третьей степени, непосредственные исполнители решений партии стали агентами второй степени (им был, вступив в "Народную волю", Николай Кибальчич); все сочувствующие назывались агентами первой степени.
Главная цель народовольцев — свержение самодержавия. После падения царизма власть передается народу в лице Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего избирательного права. Свобода слова, совести, печати, сходок. Постоянная армия заменяется народным ополчением. Земли, фабрики и заводы переходят в собственность народа и управляются крестьянски. ми и рабочими общинами. Все нации, входившие в состав русского государства при Романовых, получают право на самоопределение. Утопия? Может быть… Но сколько в этом любви к России и народу, сколько благородства и высокого духа свободы, какая концентрация величайших идеалов человечества!..
Характерно: зимой 1880 года на заседаниях Исполнительного комитета неоднократно — по воспоминаниям Анны Корбы-Прибылевой — обсуждался вопрос: как поступит партия, если после свержения "Народной волей" царизма Учредительное собрание, созванное в результате всеобщих свободных выборов, окажется недостаточно подготовленным, чтобы оценить республиканский образ правления. И было принято решение: "В видах избежания анархии в стране ни в коем случае не нарушать и не умалять верховной власти Учредительного собрания, а следовательно, признать даже царское правительство, в случае если оно будет восстановлено Учредительным собранием, но сохранить за партией право пропаганды республиканских идей, и это право отстаивать всеми доступными средствами".
Воля народа — вот высшая инстанция для народовольцев. Они понимали, что навязывание "сверху" идей, образа правления, удержание этого правления силой, обманом, репрессиями, лживой пропагандой приведут к позорному краху антинародного правительства. Но "Народная воля" верила, что после приведения в исполнение смертного приговора Александру Второму народ пойдет за партией, оценив республиканский строй, и поэтому ближайшей задачей было свержение царизма.
Поставленная цель должна была быть достигнута в результате практической деятельности "Народной воли", которая делится на пропагандистскую и дезорганизаторскую.
Пропагандистская деятельность была унаследована от "Земли и воли" и заключалась в распространении социалистических идей в народе" подготовке его к революции. Подпольно стали выходить журнал и листок "Народная воля", "Рабочая газета", несшие в массы идеи народовольцев.
Дезорганизаторская деятельность предполагала индивидуальный террор как самый действенный метод борьбы с самодержавием. И здесь заложены основы исторической драмы "Народной воли". Лучшие представители молодого поколения России второй половины девятнадцатого века ошибочно считали, что царизм не имеет ни материальной, ни духовной опоры в русской жизни, они как бы сбрасывали со счетов класс помещиков, дворянство, чьи интересы воплощало и защищало самодержавие.
В первом номере журнала "Народная воля" читаем: "Русское правительство — железный колосс на глиняных ногах; оно не опирается ни на чьи интересы в стране, оно живет само для себя и поэтому не имеет поддержки ни в чем, кроме грубой силы, дисциплины и пассивного повиновения в своих собственных рядах… Современная правительственная система доживает последние дни. Если не найдется никого, кто добил бы ее, она умрет и сама естественной смертью… Нам правительство может быть страшно только до тех пор, пока мы не двинемся на него всеми силами, ибо в этом случае за нами будет все, что есть мыслящее в России".
Увы, всякое правительство опирается на определенные слои в государстве, имеющие административную власть и материальные блага. Этого трагически не понимали народовольцы, и отсюда их ошибочный вывод: уничтожить "верх", десять-пятнадцать высших представительных чиновников во главе с царем, и существующий строй рухнет, помещики и буржуазия, лишившись верховной опоры, вынуждены будут отказаться от своей собственности в пользу народа. И начнется новая, счастливая эра в истории свободной Родины.
…26 августа 1879 года на своем заседании Исполнительный комитет "Народной воли" вынес смертный приговор Александру Второму.
В 1879–1880 годах Россия была потрясена, как писали газеты, "эпидемией цареубийств". Последовало одно за другим шесть покушений на Александра Второго, все неудачные, но с неизбежными человеческими жертвами, арестами и казнями народовольцев, провалами, ликвидацией провокаторов, новыми арестами и казнями, ожесточением с обеих сторон, хотя силы, мало сказать, были неравными: горстка молодых людей против всей мощи хотя и неповоротливой, тупой, но огромной глыбы русского самодержавия, опиравшегося на все подразделения государственного аппарата, на тысячи агентов полиции, тайных и явных, на миллионную армию.