Красин обстоятельно расспросил своего гостя о работе, которую тот вёл в партии, и пришёл к заключению, что в типографии «Чёрт» не задержится. Его разумнее будет использовать в военно-технической группе. Мужик отчаянный, бродяжничал по Аляске, дрался с грабителями. Потом в Самаре занимался транспортом большевистской литературы, даже ухитрился однажды выкрасть у жандармов арестованную корзину брошюр, за что и получил прозвище «Чёрт».
В этот вечер у Леонида Борисовича собралось несколько человек, которым партия поручила решение ряда вопросов, связанных с вооружением боевых дружин. На конспиративном совещании речь шла о типах и снаряжении бомб, о технологии изготовления взрывчатки-мелинита, об эффективности этого взрывчатого вещества.
В числе других на совещании был и профессор химии Тихвинский-Эллипс. Серьёзный учёный, талантливый изобретатель, профессор создал новое взрывчатое вещество — панкластит.
Ещё до совещания панкластит был лично опробован Леонидом Борисовичем. На конспиративном «полигоне» в дебрях Карельского перешейка Красин в присутствии товарищей метал бомбы, начинённые панкластитом, и с секундомером в руках следил за временем взрыва. Затем бегал измерять радиус поражения. Он был очень увлечён панкластитными бомбами и считал, что они будут грозным оружием в городских баррикадных боях. Особенно его восхищала простота изготовления панкластита.
Леонид Борисович любил «лично испытывать». Он «лично испытал» и новую конструкцию съёмного приклада к обыкновенному браунингу. Приклад превращал пистолет в винтовку, повышал прицельность.
У «Чёрта» разгорелись глаза. Вот это размах!.. И новинки боевого снаряжения рабочих дружин, и возможности быстрого производства новых видов вооружения!
А транспорт оружия из-за границы? «Чёрт» знал, как это сложно.
Разошлись уже ночью. И ещё долго горела настольная лампа в кабинете Красина. Часто Никитичу приходилось ночи напролёт заниматься военно-техническими делами. А днём он снова мирный инженер, заведующий кабельной сетью столицы.
Знакомый кабинет. С того памятного вечера у Стасовой Буренин часто бывал в нём. Но Красин незнакомый. Таким Николай Евгеньевич никогда ещё его не видел. Обычно сдержанный, немногословный, точный, сегодня Леонид Борисович бегал по кабинету, переставляя стулья, теребил бородку. Останавливался и снова ходил, как будто не мог догнать ускользавшую мысль.
— Николай Евгеньевич, вы случаем не знакомы ли с этим попом — Гапоном?
Буренин молчал. Вопрос застал его врасплох.
— Только что Гапон сделал предложение ЦК. И знаете, какое? Не поверите, батенька, — несколько тысяч винтовок, револьверов, динамит, патроны...
— Леонид Борисович, попа я не знаю, но поповские дары пахнут провокацией.
— Вот и я так думаю. Но согласитесь, если это не подвох, если мы и впрямь сможем заполучить оружие, то сколько проблем будет разом решено!
Буренин больше других работников «боевой технической группы» знал об этих проблемах. Оружия не хватало. Его было просто катастрофически мало. А тут — несколько тысяч!..
Красин рассуждал вслух:
— В апреле, когда мы собирались на свой съезд, в Москве заседала конференция партий народнического толка. Были на ней и представители финских «активистов». От них-то мне и известно, что на конференции стоял вопрос о подготовке к вооружённому восстанию. Но господа эсеры не имеют в своём распоряжении сколько-нибудь многочисленных сторонников, сведённых, так сказать, в одно место и достаточно организованных. Ясно, почему они потянулись к Гапону. С этим попом идут ещё кое-какие рабочие организации Петербурга. Даже 9 января их не отрезвило. Поднять восстание в столице, тем самым подать сигнал эсерам провинции, ошеломить правительство — и дело в шляпе. Так или примерно так рассуждают черновы, азефы, циллиакусы. На рабочих им наплевать, пусть гибнут тысячами, авось по их трупам социалисты-революционеры доберутся до власти. А если и неудача — опять-таки пострадают рабочие. Ясно? Авантюра чистейшей воды! Но оружие они, по-видимому, действительно закупили. И теперь весь вопрос в том, как нам добыть побольше этого эсеровского вооружения и не допустить эсеровской авантюры.
Вот что, Николай Евгеньевич, придётся вам проехать в Женеву к Владимиру Ильичу. Не скрою, Владимир Ильич со слов самого Гапона знает об этом оружии. И Ленин требует, чтобы кто-либо из представителей «боевой группы» приехал к нему немедленно. Я думаю, что этим представителем должны быть вы. Так что, если нет веских «против», собирайтесь в путь побыстрее. Мы и так запаздываем.
Женевская рабочая окраина. Маленький домик. На дверях нет звонка. Буренин легонько постучал.
Дверь открылась. И так странно, так неожиданно встретиться здесь, в центре Швейцарии, с типичной петербургской курсисткой. Если бы Николай Евгеньевич и не узнал сразу Крупскую, с которой встречался раньше в Смоленской школе, то всё равно понял бы, что не ошибся адресом.
— Герман Фёдорович, — неуверенно представился Буренин, машинально назвав свою партийную кличку.
— Прошу, прошу, Владимир Ильич давно вас ждёт и очень беспокоится, что вы так задержались с приездом. Пройдёмте к нему, он работает на веранде.
Веранда была пристроена к дому позже. Стол, несколько стульев, земляной утрамбованный пол, и кругом, даже на потолке, виноградные лозы.
Владимир Ильич забросал вопросами.
— Рассказывайте, рассказывайте!
Ленин интересовался всем, каждой деталью. А Буренину было о чём рассказать.
Вспомнилось, как ещё в 1902 году, в Кириасалы, где на границе России и Финляндии приткнулось небольшое именьице его матери, он в местной школе демонстрировал «туманные картинки», а в футляре от фонаря потом возил сотни экземпляров «Искры». Вспомнил дом на Фурштадской, где ему приходилось сидеть за роялем Стасовых и играть, а его руки, ноги, тело были обмотаны газетами, и он нещадно врал, вызывая недовольство и ворчание Владимира Васильевича. Рассказывал и о химической лаборатории, о замыслах Красина создать свои мастерские по изготовлению бомб.
Владимир Ильич часто заразительно смеялся, но часто и хмурился. Прерывал тоже часто, обращаясь к Надежде Константиновне:
— Надя! Ты только послушай, что он рассказывает!..
Но Буренин иссяк — и пора поговорить о главном, о Гапоне и поповском оружии.
Ленин не спешил с ответом. Да, он знает Гапона, несколько раз встречался с ним. Этот поп даже посещал квартиру Ильича. Ни Ленин, ни Буренин не знали тогда, что ловкий попик уже успел связаться с охранкой и стал верным орудием в её руках.
— Гапон здесь, в Женеве. У него, кажется, слажено дело с покупкой оружия. Его будут грузить в Лондоне на пароход «Джон Графтон». Да вот вы и сами можете убедиться. Сегодня в кафе встретимся с Гапоном и побеседуем втроём за кружкой пива.
...Беседовали очень мирно. Ленин говорил мало. Слушал. Иногда задавал вопросы. Гапон витийствовал. Буренин только диву давался, как этот «святоша» пускается в рискованные авантюры, не ведая о трудностях транспортной работы, не представляя себе, что такое вооружённое восстание и баррикадная борьба.
Молчание Ленина Буренин счёл проявлением скептицизма. Но Ильич не возражал против поездки Николая Евгеньевича вместе с Гапоном в Лондон, чтобы своими глазами посмотреть на все приготовления к отправке оружия.
Не хотелось расставаться с Ильичём. Но времени для выполнения рекогносцировки было в обрез.
В проливе Ла-Манш тихо, солнечно, а в каюте душно, и всё «население» парохода на палубе. В праздничной толпе чёрная ряса Гапона выглядит оперением ворона.
Буренин едет вместе с Гапоном на том же корабле. Сталкиваются поминутно. Но делают вид, что незнакомы.
В Лондоне разъехались по разным гостиницам, чтобы на следующий вечер конспиративно сойтись в какой-то квартире.
Незнакомый человек, по внешности рабочий, доложил, что погрузка парохода закончена. Её произвели тайно, у западных берегов Франции. Оружие в открытое море доставил «океанский бродяга», перевозивший какие-то товары в Китай и за небольшую плату подбросивший оружие «Графтону».
Всё как будто хорошо. Но Буренину непонятно, почему всё-таки эсеры, Гапон просят социал-демократов принять от них часть оружия. Другими словами — организовать встречу парохода у финских шхер. Гапон или чего-то недоговаривает, или просто не посвящён во все детали экспедиции. А её финал угрожает провалом, если там, в Финляндии, никто не позаботится встретить пароход. Гапон не пожелал давать какие-либо объяснения. И снова всплыли старые подозрения. Попу доверять нельзя. Нужно поспешить в Россию, чтобы немедленно обо всём доложить Красину.
— Пароход с оружием уже в пути, я обогнал его, не больше чем на неделю, — Буренин даже забыл поздороваться.
— Как там Ильич?
Буренин передал Красину всё, что успел увидеть и услышать за те несколько дней, которые провёл с Лениным. Красин не перебивал.
— Ну, а теперь об оружии и Гапоне. Ваши впечатления?
Впечатления были смутные. Ясно, что Гапон с этой экспедицией запутался, и вряд ли она окончится благополучно. К социал-демократам он обратился в последнюю минуту, чтобы как-то спасти положение. И Владимир Ильич не обманывается насчёт попа. Но в данном случае речь шла об оружии, пусть там эсеры, Гапон ведут странную, может быть, и нечистую игру. Главное — оружие, его нужно получить любой ценой.
Интуиция подсказывала Красину, что не следует ввязываться в это «грязное дело». Но именно потому, что интуиция «была против», Леонид Борисович решил выяснить всё до конца. Он должен сам повидать Гапона. Тем более что и поп приехал в Россию. И приехал по паспорту, полученному у женевских социал-демократов. От них он получил и явки. Значит, разыскать его будет нетрудно. Но Красин для Гапона — никто. Доверять попу он не собирается. Значит, при свидании должен присутствовать Буренин, и хорошо бы Горький.
Алексей Максимович не только встречался с Гапоном, но имеет на него определённое влияние.