Красин незаметно наблюдал за тем, как слова Людендорфа воспринимаются остальными слушателями. Лейтенант, доставивший Красина, не присел и не шелохнулся, стоял истуканом у дверей.
Людендорф его не замечал.
Адъютант генерала (тоже генерал) сидел за спиной шефа, изредка кивал головой в знак согласия, но Людендорф и этого не видел.
Рядом с Красиным примостился «деловой человек», представитель промышленных кругов Германии. Он шепнул Леониду Борисовичу, что никогда не слышал более убедительной речи, произнесённой на немецком языке, нежели речь Красина.
Так истекли два часа.
Прощались так же сухо, как и здоровались. Леонид Борисович был уверен, что слухи о его двухчасовой беседе с Людендорфом помогут советской делегации. Сам факт встречи был важнее какого-либо коммюнике.
После беседы Красина с Людендорфом и другие члены советской делегации встречались с министрами и лидерами немецких партий.
Пять с половиной часов длился визит Красина к Штреземану, возглавлявшему крупнейшую в стране национально-либеральную партию. Леонид Борисович настойчиво повторял: лучше торговать, чем воевать. Он излагал перспективы экономических связей между Германией и Советской Россией. Это были факты, цифры — им нельзя было не верить.
Переговоры подходили к концу, близился момент подписания дополнительных соглашений к Брестскому мирному договору. И вдруг из Москвы — чрезвычайное сообщение: германский посол граф фон Мирбах убит в Москве левыми эсерами. Это была тщательно подготовленная провокация с целью сорвать переговоры в Берлине, снова развязать войну Советской России с Германией.
В тяжёлые дни июля 1918 года левые эсеры подняли мятеж в Москве, в Ярославле. Им случайно удалось арестовать Феликса Эдмундовича Дзержинского, захватить телеграф и ряд улиц в центре столицы.
Сообщения из Москвы, одно тревожнее другого, поступали в Берлин. Буржуазная печать подхватывала их и раздувала до чудовищных размеров. Газеты трубили (уже в который раз) о падении Советской власти. И так каждый день.
Тело Мирбаха было отправлено в Берлин. Через несколько дней дипломатические представители Германии в Москве передали Наркоминделу Чичерину требование германского правительства о вводе в Москву батальона немецких солдат для охраны германского посольства. Это был критический момент.
В Симбирске на Волге, в Екатеринбурге на Урале вспыхнул мятеж белочехов. Англичане, высадившись в Архангельске, продвигались с севера к Онеге, а на юге они вступили в Баку. На Северном Кавказе Добровольческая армия подходила к Армавиру; Турция захватила Батум. И каждый день со всех сторон, изо всех щелей выползали всё новые и новые враги Советов.
В Берлине Красина и его товарищей по делегации пытались запугать, сбить с занятых в переговорах позиций. Но они не отступили, верили, что скоро подоспеют и добрые вести. И эти вести не заставили себя ждать. Уже обезврежены мятежники в Москве. Продолжается успешная борьба с контрреволюционерами в Ярославле.
Переговоры в Берлине были продолжены. А 27 августа в Москву пришло сообщение о подписании трёх добавочных статей к Брест-Литовскому мирному договору. Установлены демаркационные линии между немецкими и советскими частями, определены размеры финансовых обязательств.
Условия договора были тяжёлыми, но жизненно необходимыми для Советской России, сражавшейся с многочисленными внутренними и чужестранными врагами.
Это был выигрыш советской дипломатии.
До возвращения в Москву Леонид Борисович подписывает в Германии соглашение о поставке в Советскую Россию угля. Впервые после многолетнего перерыва идут в советские порты пароходы. А увозят они железный лом, медную стружку и предметы традиционного русского экспорта — лён, пеньку, лес.
Леонид Борисович вернулся в Москву. Она не изменилась. Зато изменился Красин. Он поверил в свои силы, в свою способность быть полезным, нужным революции, родине.
По предложению Владимира Ильича, Красин вводится в состав Президиума Высшего Совета Народного Хозяйства и назначается председателем Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии.
Важнейшие промышленные районы страны оккупированы врагами. Разруха, словно ржавчина, разъедает народное хозяйство измученной страны. Каждый кусок угля, хлеба наперечёт. Обеспечивать Красную Армию вооружением, боеприпасами, обмундированием и продовольствием — вот что было поручено Красину в этих сложнейших условиях.
Он обязан был изыскать и направить все материальные ресурсы страны и рабочую силу для обслуживания разносторонних нужд армии.
Сказать, что это было трудно — значит, ничего не сказать. Это было невероятно трудно, почти невозможно. И всё же Красин с радостью принял назначение.
Одним из важнейших арсеналов Красной Армии в эти чудовищно трудные месяцы конца 1918 года были Тульские оружейный и патронный заводы.
Леонид Борисович выехал в Тулу, на месте ознакомился с возможностями производства. По его докладу Совет обороны республики в декабре 1918 года постановил: «Поручить товарищу Красину ввести третью смену на Тульских патронном и оружейном заводах и поручить Комиссариату продовольствия доставить достаточное количество продовольствия в пункты размещения заводов. Об исполнении доложить в среду (3 декабря 1918 года). Увеличить выдачу продовольствия рабочим... постепенно до размеров красноармейского пайка, при условии доведения производства до максимальных размеров».
Позже были предприняты меры по увеличению производства оборонных заводов Петрограда и других, ещё оставшихся в руках Советов промышленных центров.
Леонид Борисович с его огромным инженерным опытом, незаурядными способностями организатора отдаёт всего себя порученному ему делу. Ночи напролёт горит свет в доме № 4 на Покровском бульваре, где разместился Чрезкомснабарм.
Но как тут высидишь в Москве, когда одно за другим неожиданно возникают затруднения, которые требуют решения на месте, на том или ином оборонном заводе. Судьбы страны зависели от работы этих заводов, кующих оружие молодой республике.
Получены несколько тревожных сигналов о самоуправстве военных властей в районе Ижевского завода.
Красин выезжает в Ижевск, знакомится с положением на месте и, разобравшись в обстановке, шлёт письмо в Реввоенсовет республики.
«...РВС второй армии, очевидно, не имеет представления о том, что он обязан... не расстраивать дело снабжения сепаратными требованиями, направленными непосредственно в завод. Прошу строжайшего внушения РВС второй армии... так как только централизация... снабжения создаёт порядок. Настаиваю на строгом выговоре РВС второй армии за допущенные им угрозы по отношению к управлению Ижевского завода, которое, отказывая в исполнении сепаратных требований, лишь исполнило свой революционный долг.
Предчрезкомснабарм Красин»
В конце 1918 года ВЦИК по рекомендации Ленина назначил Красина народным комиссаром торговли и промышленности, членом Совета обороны.
Совет Народных Комиссаров заседал трижды в неделю.
Владимир Ильич после покушения Каплан часто болел, и тогда заседание Совнаркома вели его соратники. Красину тоже приходилось замещать Владимира Ильича на председательском месте.
Регламент строг. Докладчику — считанные минуты. И никто не спрашивал о часах, днях, неделях, затраченных наркомами, замами и сотрудниками на подготовку докладов.
Сухие отчёты. Второпях обмен записками. В перерывах — тревожное ожидание очередной сводки с фронтов.
Ленин поправлялся медленно. Ведь пули Каплан были отравленные.
10 сентября 1918 года — председательствует Яков Михайлович Свердлов.
Красин докладывает «Об ассигновании Московской электрической станции 2 500 000 рублей и Петроградской электростанции 10 000 000 рублей».
Лаконично. Все расчёты с пояснительной запиской о состоянии энергохозяйства столичных городов розданы членам СНК заранее.
Резолюция — одобрить! Сухая протокольная запись, а за ней остывающая жизнь страны. Вновь оживут заводы и фабрики, загорится свет в домах. Электрический ток побежит по проводам, как кровь по жилам человека.
11 сентября — Красин вносит в СНК проект декрета о введении международной метрической системы мер и весов. Пора кончать с «титовскими» пудами и фунтами, с вёрстами и прочей азиатчиной. Россия, рождающаяся в муках, страна новой, ещё не виданной на Земле цивилизации, должна идти в авангарде человечества.
23 сентября — председательствует Владимир Ильич Ленин.
Красин докладывает о переговорах с немцами. И о том, как выполнила свои обязательства Россия.
И речь идёт об одном миллиарде марок. Они уплачены. Товарами.
И опять заседание.
Леонид Борисович ставит на утверждение СНК сделку с Германией о товарообмене на 6 миллионов пудов угля для Петрограда. Первая крупная сделка со страной капитализма. Уголь нужен промышленности как воздух, как хлеб...
Иногда приходилось отбиваться от обвинений, которые серьёзные люди могли принять за насмешку.
31 октября 1918 года на заседании СНК под председательством Ленина разбиралось заявление Каменева о «неправильности действий Красина и Луначарского, издавших декрет об освобождении от реквизиций, выселения и уплотнения инженеров и артистов».
Но председательствовал Ленин, поэтому «заявление» было оставлено без последствий. Ибо действия Красина и Луначарского преследовали одно — быстрее вовлечь инженеров и артистов в борьбу рабочего класса России за новую жизнь.
2 ноября в присутствии Ленина Леонид Борисович докладывал на заседании СНК о мерах по «Сближению военной и не военной промышленности в целях улучшения дела снабжения Красной Армии и мобилизации сил страны».
«Всё для фронта, все на разгром врага» — это лозунг. А Красину вменяется в обязанность его конкретизировать. Определить систему мероприятий, назвать цифры. И проследить за выполнением.
Далеко за полночь горит свет в кабинете Красина. Отель «Метрополь» рядом с Кремлём. В «Метрополе» создаются проекты декретов обеспечения армии автомобилями, повозками военного образца, регламентируется порядок работы железных дорог.