– Я не могла, Егорушка, прости… Мы в город ездили, почти целый день там пробыли…
– А я тебя все равно ждал… Ты же обещала, что каждый день приходить будешь!
– Да, конечно, каждый день… Я постараюсь, Егорушка…
Она и не заметила, что в проеме двери стоит мама, опершись плечом о косяк и сердито уперев руки в бока. И улыбается тоже сердито, будто не очень довольна их разговором.
Вздохнув, мама заговорила и впрямь сердито:
– Ну что ты как маленький, Егорушка, честное слово! Только маленькие за мамкин подол держатся, а ты совсем уже большой, пора своей головой рассуждать! Я ж объясняла тебе, что мама теперь в другом доме жить будет, а мы с тобой здесь, вдвоем… Тебе разве плохо со мной, Егорушка?
Мальчик поднял глаза сначала на бабушку, потом перевел их на мать, пожал плечами озадаченно. А у Насти вдруг сердце перехватило жалостью, опять схватила сына за плечи, прижала к себе, глянула на маму с укоризной – зачем ты так…
– Ой, ой… Смотрите, какие телячьи нежности! – развела руки в стороны мама. – Еще заплачьте оба у меня сейчас, ага! Пойдемте лучше чай пить, я пирог с яблоками испекла! Заодно и нарядами новыми похвастаешь… Дай-ка я курточку твою рассмотрю, руками пощупаю…
Мама долго мяла в руках тонкую кожу куртки, цокала языком, удовлетворенно качала головой:
– Знатная вещица, ужасно дорогая, наверное… Как сейчас говорят – брендовая… Только ведь скоро холодно в ней будет, хоть и подкладка меховая… Да и коротка больно для зимы…
– Борис мне шубу купил, мам. Да и не одну, а две сразу. Одна длинная, другая короткая.
– Норковые?.. – восторженно выдохнула мама, глянув на Настю со священным ужасом.
– Ну да…
– Что значит – ну да? Ты так это произносишь, будто он две телогрейки тебе купил! Ты хоть понимаешь, сколько денег он на тебя потратил?
– Не знаю. Много, наверное.
– Наверное, наверное… – передразнила ее мама, аккуратно и даже с благоговением пристраивая куртку на плечики. – Понимала бы чего, наверное… Да отпусти уже Егорушку, что ты его к себе прижимаешь, будто сто лет не видела! Я его целый день тискаю да целую, ты еще пришла… Ему и без тебя ласки с лихвой хватает, не думай. Лучше пойдем-ка за стол, я тебе кое-чего расскажу… Вернее, тоже похвастаюсь…
Сели за стол, мама разлила чай по чашкам, разрезала пышный пирог. Остро-сладко запахло печеными яблоками – мама та еще была мастерица сладкие пироги печь. Настя откусила, зажмурилась от удовольствия – ммм…
– Угощайся, дорогая гостьюшка, угощайся. Всегда рады тебя в доме видеть.
– А почему ты меня гостьюшкой называешь, мам?
– А кто ты есть? Гостья и есть. У тебя теперь свой дом, у нас с Егорушкой – свой. Разве не так?
Настя только вздохнула тихо, ничего не ответила. Да и чего здесь ответишь, если сама согласилась гостьей быть в родном доме…
– А мы с Егорушкой тоже можем похвастать покупками, вот! – перекрывая неловкую паузу, радостно провозгласила мама. – Через два дня нам новый компьютер привезут, вот! Я тоже времени не теряла, сгоняла вчера в город и все оформила, и деньги заплатила уже! Сразу и помчалась в город за компьютером для Егорушки, как только Борис деньги на карточку перечислил… Он ведь карту на мое имя оформил, ты знаешь?
– Да, он говорил…
– И сумма пришла немаленькая, я даже удивилась, глазам своим не поверила. Он ведь сказал, что первого числа каждого месяца будет перечислять, а вчера аккурат первое число и было. Вот я и рванула в магазин… Теперь у Егорушки новый компьютер будет, самой последней модели! Ни у кого в Егоркином классе такого нет! А ты что, не рада, что ли? Смотришь, будто удивляешься…
– А зачем ему компьютер, мам? Он же еще первоклассник…
– Да ты что, это же так надо, Настя! Да сейчас все дети с пеленок уже умеют пальцами в клавиши тыкать! А наш чем хуже, скажи? Нет уж… Пусть с малолетства растет продвинутым в этих вопросах, иначе никак нельзя… Уж я все сделаю, чтобы он хорошо развивался! Костьми лягу, а внука выведу в люди! Если Борис станет так помогать, то что ж… В ножки ему кланяться за это буду…
– Мама, не надо так говорить… Не надо, пожалуйста! – нервно вздернула голову вверх Настя, мельком взглянув на мать.
За столом повисла неловкая напряженная тишина, и мама повернулась к Егорушке, проговорила деловито и в то же время ласково:
– Ну, ты покушал, внучок? Иди в комнату, включай телевизор, сейчас мультик про черепашек-ниндзя начнется… Расскажешь мне потом, чем очередная серия закончилась! Давай, давай беги…
Егорушка ушел, и вскоре на кухню прилетели звуки включенного телевизора. Мама встала, прикрыла дверь, села напротив Насти, положив руки на стол и сцепив пальцы в замок.
– Вот не понимаю я твоего нервного настроения, хоть убей! Вот что, что я такого сказала, не понимаю? Чего ты вдруг так взъерепенилась? Не понравилось, что я твоему Борису в ножки собралась кланяться, что ли? Так ведь есть за что кланяться-то… Ты пойди, найди себе другого кого, чтобы ребенку твоему так помогал… Или я не знаю чего, Насть, а? Так ты скажи… Он что, обижает тебя, да?
– Да нет, что ты, мам… Все нормально…
– А чего тогда? Что-то я не пойму тебя никак… Всем ты недовольна, смотрю! То тебе не так, это не этак! Другая бы жила да радовалась, а ты! Даже по дому делать ничего не надо! Вон я и Марусю к тебе пристроила… Вчера вечером она ко мне заходила, рассказывала, как да что. Говорит, дом у Бориса – загляденье. Так вот и узнаю все подробности от чужих людей, ты разве чего расскажешь? Только и умеешь, что кукситься…
– А чего мне рассказывать, мам? Сама бы пришла да посмотрела.
– Я? В дом к Борису?
– Ну да…
Мама посмотрела на нее странно – с грустью немного. Как показалось Насте, стояла за этой грустью то ли обида, то ли борьба против этой обиды. Наверное, все же победила борьба, потому что мама произнесла с уверенностью, выставив ладонь вперед, как щит:
– Ну уж нет, ноги моей в доме твоего мужа не будет! И не предлагай больше! Я ж все понимаю, не дурочка! Зачем ему теща, ему жена нужна! Молодая, красивая, чтобы хвостов за ней не было! Нет, нет… Уж пусть как твой Борис хочет, так все меж нами и установится… Кстати, тебе самой-то не пора ли домой?
– Нет… Борис только вечером придет… – медленно помотала головой Настя. – Я с Егорушкой до вечера побуду… Скучаю я по нему, мам! Душа у меня болит, понимаешь? Не так все, не так, неправильно…
– Да что опять у тебя неправильно, что? Тебя послушать – прям бедная несчастная сиротинка! Голос такой, будто тебя в неволю отправили, а сына силком оторвали!
Настя подняла на нее большие, полные непролитых слез глаза, спросила взглядом – а разве не так, мам? На что мама рассердилась еще больше, хлопнула себя ладонями по бокам, заговорила сердито:
– Фу ты, господи, опять двадцать пять по одному и тому же месту! Да кто у тебя сына-то отбирает, кто? Он что, дома сидит один целыми днями, есть ему нечего, босиком по улице бегает? Я же при нем все время! Каждый час, каждую минуточку! Я, родная бабушка! Да кто еще так ухожен, обласкан, вовремя и вкусно накормлен, как не твой сынок? Ты ведь знаешь, как я к нему всем сердцем привязана, как я его люблю… Вот и не беспокойся понапрасну, и живи со своим мужем, и нечего сюда к нам все время шастать! Да другая бы радовалась, что такое счастье ей привалило, а тебе все не слава богу…
– Да какое счастье, мам! Не жить рядом со своим сыном – это счастье, что ли?
Мама махнула рукой, поджала губы, запыхтела сердито. Потом проговорила тихо, махнув рукой в сторону двери:
– А ты вот выйди сейчас за калитку, да у любой бабы спроси, согласна ли она на такое-то счастье… Да на тебя ж как на дурочку блаженную посмотрят, а то и обругают на чем свет стоит! От зависти к тебе и обругают! Да не смотри на меня так, для многих твои страдания непонятными будут, уж поверь! Ну что с того, что Борис твой детей не любит, эко большое горе! Иной мужик ни своих, ни чужих не любит, но все равно при них живет, потому как выхода другого у него нет! Этак-то лучше, по-твоему, да? Лучше, чем ребенок с родной бабкой в любви живет? Подумай своей головой-то, порассуждай здраво! А то смотрите-ка, бежит к сыну, глаза от ужаса выпучила… Будто я внука любимого обидеть посмею…
– Но он же скучает, мам! Я знаю, что он скучает! Тебе не признается, конечно, но я знаю…
– Ничего, привыкнет! Ты же не на северный полюс уехала, тебе ж вон только свистни – сразу бегом примчишься!
– Да, мам, бегом. Именно, что бегом!
– Вот потому я и пытаюсь тебе сейчас втолковать – не надо сюда попусту бегать, не надо… Будет в тебе необходимость – я позову… И сейчас тоже… Чего зря сидеть? Давай-ка иди домой… Вдруг твой Борис раньше вернется, а тебя и дома нет? Иди, иди, не думай ни о чем! Живи да радуйся новой жизни. Тебе будет хорошо, и мне хорошо, и Егорушке тоже… Да если нам так от твоего Бориса каждый месяц будет перепадать, это ж не жизнь, а сказка получится! Знаешь, я даже думаю, что надо будет откладывать понемножку… На черный день, мало ли что… С деньгами-то нынче как-то бойчее живется, а без денег совсем плохо, без денег-то мы с тобой нажились… Так что иди, Настена, иди! Нечего тут высиживать! Надо при муже быть, если он того требует!
– Хорошо, мам, я пойду. Посижу немного с Егоркой и пойду.
– Да ему сейчас не до тебя, он мультик смотрит! И знаешь еще что, моя дорогая? Давай-ка мы с тобой договоримся, что ты к нам каждый день шастать не будешь. И Борис будет доволен, что ты дома его ждешь, и Егорушка быстрее привыкнет. А что делать? Теперь уж дороги назад нет, теперь только так…
– Как – так, мам? Думаешь, новый компьютер Егорушке мать заменит, да?
– Может, и не заменит. Но у него еще и бабушка есть, уж сотый раз тебе это повторяю, а ты не слышишь никак. Бабушка, которая его любит, всю себя ему отдает. Да в Егорушке вся моя жизнь, чего уж там… И потом, сама посуди! Разве лучше бы было, как раньше-то? Когда ты вынуждена была на работе пропадать целыми днями, а о новом компьютере мы бы только мечтали, но купить бы вряд ли смогли? Да и не только компьютер… Вся дальнейшая Егорушкина жизнь от денег Бориса зависит… И вообще хватить спорить, Настен! Чего мы воду в ступе толчем, когда уже дело сделано? Ты замужем теперь, ты должна идти к мужу… Вот и иди, а нам с Егорушкой, как мультик досмотрим, еще стихотворение надо выучить к завтрашнему уроку. Иди, Настена, иди…